Том 2. Кошачье кладбище - Стивен Кинг

ГДЕ Ж ТА РУКА, ЧТО ВЫВЕДЕТ НА КУХНЮ МЕНЯ? — подумал он идаже поежился: ведь случись и впрямь рука, он бы завопил от страха. Оностановился, стараясь унять бешено стучащее сердце. Ну, хватит, ХВАТИТ, НУ,УСПОКОЙСЯ…

ГДЕ ЭТОТ ЧЕРТОВ КОТ?

Тут снова на что-то наткнулся, оказалось — на свою большуюсемейную машину. Сильно ударился ногой, даже слезы выступили. Он потер больноеместо, стоя, как цапля, поджав ногу. Зато сразу определил, в каком углу гаражанаходится. К тому же мало-помалу он стал различать предметы во тьме. СлаваБогу! Да, он вспомнил: кот остался в доме, он, Луис, даже прикасаться к нему нехотел, противно было брать на руки…

И в этот момент что-то теплое, мягкое, пушистое потерлось оего ногу, точно теплой водой обдало, и кошачий хвост змеей обвил голень… Луисзакричал громко, во весь голос.

— Папа! — громко, во весь голос позвала Элли. И понеслась кнему прямо от самолета, обегая идущих пассажиров, как слаломист — флажки. Передней с улыбкой расступались. Луису даже стало неловко за дочь, но и он неудержал широкой, бестолковой улыбки.

А вон и Рейчел, у нее на руках Гейдж. Когда Элли крикнула ибросилась навстречу отцу, малыш тоже завопил: «Па-а-а!» и стал вырываться. Рейчелулыбнулась (устала, отметил Луис), поставила его на ноги, и он припустил вследза сестрой, бойко перебирая ножонками: «Па-а-а! Па-а-а!»

Луис приметил на сынишке новый свитер — небось дедпостарался. Но тут налетела Элли и обезьянкой вскарабкалась на грудь.

— Папуленька, здравствуй! — И чмокнула его в щеку.

— Здравствуй, кисонька! — Луису пришлось нагнуться, чтобыподхватить и Гейджа. Крепко обнял детей. — Как я рад, что вы дома!

Подошла Рейчел. На одном плече висела дорожная сумка ималенькая дамская сумочка, на другом — мешочек с пеленками и ползунками Гейджа.На мешке красовалась надпись: СКОРО Я БУДУ БОЛЬШИМ. Скорее в утешениеродителям, нежели для самого малыша. Рейчел походила на фотографа после долгой,изнурительной командировки.

Луис просунул голову меж детьми и поцеловал жену в губы.

— Здрасьте, доктор! — улыбнулась она.

— Потрясающе выглядишь!

— Чего-чего, а потрясений хватило. До Бостона долетели беззабот. Пересели — все чин чином. Самолет взлетел, Гейдж взглянул в иллюминатор:«К’асиво! К’асиво!» И как его затошнит. Я бегом с ним в туалет.

— Господи, что за напасть!

— Помыла, переодела. Вряд ли что с кишечником или желудком,просто в самолете укачало.

— Поехали скорее домой. Сегодня на обед у нас мясо подперечным соусом.

— Ура! Ура! — прямо в ухо отцу радостно закричала Элли.

В другое ухо так же громко гукал Гейдж.

— Поехали! Забирайте вещи и бегом отсюда.

— Пап, а как там Чер? — спросила Элли, как только Луисопустил ее на землю. Он ждал этого вопроса, но откуда у дочки озабоченность вголосе? Откуда суровая складка между бровей? Луис нахмурился, взглянул наРейчел.

— В воскресенье она ночью вдруг как закричит! Плохой сонприснился, — спокойно пояснила та.

— Мне приснилось, что Чера машина переехала, — вставиладочка.

— Просто индюшатины на ночь не надо было есть, так я думаю,— продолжала Рейчел. — Даже живот заболел. Успокой ее, Луис, и поедем-ка домой.Меня уж мутит от аэропортов. Лет на пять вперед налеталась.

— Не волнуйся, доченька. Чер жив-здоров.

ЖИВ-ЗДОРОВ! ЛЕЖИТ ВЕСЬ ДЕНЬ-ДЕНЬСКОЙ ДА СМОТРИТ НА МЕНЯМУТНЫМИ ГЛАЗАМИ, И ВЗГЛЯД ТАКОЙ, БУДТО ЕМУ ВЕСЬ КОШАЧИЙ УМ ВЫШИБЛО. ЖИВЕЕНЕКУДА! ТОЛЬКО Я ЕГО ЩЕТКОЙ ВСЯКИЙ РАЗ НА НОЧЬ ИЗ КОМНАТЫ ВЫГОНЯЮ —ДОТРАГИВАТЬСЯ ПРОТИВНО. НИЧЕГО, УХОДИТ. А НА ДНЯХ МЫШЬ ПРИТАЩИЛ, ТОЧНЕЕ,ОБЪЕДКИ. ВСЕ НУТРО ВЫЕЛ — ЧЕМ НЕ ЗАВТРАК? КСТАТИ, О ЗАВТРАКЕ. СЕГОДНЯ Я ТАК ИНЕ…

— Да, жив-здоров, — повторил он.

— Правда? — Суровая складка исчезла. — Вот хорошо! Когда ясон видела, уверена была, что Чер умер.

— Неужто? — Луис заставил себя улыбнуться. — Какая ерундатолько не приснится! Верно?

— Еунда! — эхом отозвался Гейдж, он вошел в порупопугайского повторительства, Луис помнил такое время у дочки. — Е-у-у-нда! — Исын крепко дернул отца за волосы.

— Пойдемте же, — поторопил родных Луис, и все направилисьполучать багаж.

Уже на стоянке машин Гейдж вдруг залопотал, захлебываясь:

— К’асиво! К’асиво!

На этот раз его вытошнило на новые брюки Луиса. Очевидно,своим «К’асиво!» он пытался предупредить, что сейчас его стошнит и лучшедержаться подальше.

Потом выяснилось, что виной всему — вирус.

Когда проехали миль семнадцать, Гейджа забил озноб, потом сморилакакая-то болезненная дремота. Заведя машину в гараж, Луис увидел краем глазаЧера, тот крался вдоль стены, не сводя мутного, неосмысленного взгляда смашины. Вот он скрылся в сумеречных тенях, и чуть не сразу же Луис заметил ещеодну выпотрошенную мышь, рядом со сложенными горкой автомобильными покрышкамина лето. Мышь уже чуть припорошило снегом, кровь запеклась и потемнела. Луиссделал вид, что споткнулся, и нарочно свалил наземь, прямо на дохлую мышь,верхнюю покрышку.

— Ух ты!

— Как медведь неуклюжий! — добродушно рассмеялась Элли.

— Ну и ладно, пусть медведь! — весело подхватил Луис, хотяему больше хотелось крикнуть: «К’асиво! К’асиво!» и оставить на земле всесъеденное вчера. Ему вспомнилось, что до своего страшного «воскрешения» Черлишь однажды съел мышь. Конечно, случалось ему и раньше ловить их, играть,доводя бедняг до смерти. Правда, всякий раз либо Рейчел, либо Элли успеваливовремя вмешаться. Обычно после кастрации коты очень редко выказывают интерес кмышам, во всяком случае, когда сыты.

— О чем замечтался? Может, все-таки поможешь мне с ребенком?— донесся до него голос Рейчел. — Доктор Крид, спуститесь на землю. Вы ещенужны здесь!

Жена, видно, устала и сердилась.

— Прости, родная.

Он принял из ее рук Гейджа, озноб сменился у малыша жаром.

Итак, за обеденным столом отведать Луисов кулинарный изысксобралось лишь трое. Гейджа положили в гостиной на диване. Был он вял, глазенкилихорадочно блестели. Он равнодушно смотрел мультфильм по телевизору, потягиваятеплый куриный бульон из бутылочки с соской.