Общество Джейн Остен - Натали Дженнер

Аделина и без того была достаточно уверена в себе.

Мими Харрисон и Ярдли Синклер вместе сели на поезд до Олтона, отправлявшийся с вокзала Виктория. По пути она рассказывала ему о Франсес Найт, об Эви Стоун, удивительной девушке-служанке, и о завещании, разрушившем все их планы. Об остальных членах общества Мими почти ничего не знала – три деревенских романтика да молодая вдова.

– Интересно, почему у любителей Остен всегда есть наклонность к романтике. Могу поклясться, что когда она писала свои романы, вместо чернил у нее был яд.

Ярдли сделал глоток из бумажного стаканчика с кофе, купленным в вокзальном кафе.

– Это не ваши слова – я уже слышала их в «Лоре» Премингера[4], – рассмеялась Мими.

– Нашему брату-аукционисту приходится воровать, разве вы не знаете?

– Вам приходится. А потом мы все оказываемся заложниками ваших грабительских цен. Да, ваша система работает как надо.

– Кстати, насчет заложников… как обстоят дела с вашей помолвкой?

Мими состроила гримасу: она знала, что Ярдли нет дела до Джека, но не ревновала его. Ярдли предпочитал мужчин – это стало ясно еще во время их второй встречи в «Рулз»[5], где он флиртовал с официантом так искусно, словно они были в Лос-Анджелесе.

– Джек способен любить и быть щедрым, хотя в это и нелегко поверить.

– Лишь по отношению к вам.

– Разве это должно заботить меня меньше всего?

– Мими, вы же учили историю в колледже, не так ли? Неужели вы ничего не запомнили?

Она вновь сделала мину, но на этот раз уже не так уверенно.

– Вы же знаете, что он не изменится? – вздохнул Ярдли. – Признайте хотя бы это, или я окончательно утрачу веру в вас.

– Ярдли, вы ведете нечестную игру. Наши разговоры всегда сводятся к моим отношениям, и вы каждый раз выходите сухим из воды.

– Но я‐то не состою в отношениях. Вам это прекрасно известно.

– Увы, вам выбирать не приходится.

Она сидела напротив, откинувшись на высокую, обшитую пурпурным бархатом спинку сиденья первого класса; ее глаза сверкали. Им еще ни разу не доводилось говорить об этом, но он надеялся, что с ней можно быть искренним.

– Да, когда выбор стоит между тюрьмой и свободой.

– В Штатах все точно так же. Знаю нескольких актеров, живущих вместе в одной квартире или просто по соседству. Один усыновил собственного любовника, чтобы после смерти тому достались его страховка и дом.

– Вот вам и порочный круг всех этих законов, не так ли? На что только не идут люди, чтобы из него вырваться…

– Я уже говорила вам, что мой отец был судьей? Он всегда говорил: важнейшие решения принимаются в спальне, а все остальное нужно отдавать на откуп закону.

Ее слова так обрадовали Ярдли, что он необыкновенно долго молчал. Затем спросил:

– А что с завещанием мистера Найта? Как отреагировала Франсес? Вы же с ней виделись.

– Необыкновенная женщина. Ее окружает некая мистическая, потусторонняя аура покоя. Она принимает все так, как есть.

– Она настолько покорна?

– Нет. Раньше я тоже так считала. Думаю, здесь кроется нечто большее. В отличие от нас она руководствуется совершенно иной моралью.

– Не потому ли вы всегда на стороне старой доброй Фанни Прайс?

– Может быть. Не знаю. Знаю лишь, что она верит в то, что у всего есть причина, и она просто качается на волнах, как пробка в океане, не пытаясь найти течение. Просто живет.

– Ого. Совсем как Будда.

– Смотрите, мы приехали!

Мими вскочила, схватив шляпу и сумочку.

– Ярдли, собирайтесь. Вам здесь определенно понравится.

В этот раз Мими надела сапоги для верховой езды, и даже Ярдли, не отличавшийся высоким ростом, идя рядом с ней, видел ее макушку. На своих невероятных каблуках она бы не проделала пеший путь из Олтона в Чотон, как сейчас, шумно радуясь: «Совсем как Джейн Остен!» Кроме того, она не хотела слишком выделяться на своей первой встрече с членами собрания.

Миновав деревенский пустырь на границе с Олтоном, они увидели бескрайние фермерские поля, тянувшиеся вдоль дороги и огороженные падубом и терновником. Вдали, на траве, виднелись овцы, еще дальше шропширские лошади жевали иссохшие прошлогодние фрукты во фруктовом саду. По другую сторону дороги тянулись одинокие строения – коттеджи, крытые соломой, дома, стоявшие на обочине главной дороги, и – в отдалении от нее – старые особняки, усадьбы и старинные фермы с собственными подъездными дорогами.

– Да, вы ничуть не преувеличивали, – заметил Ярдли, шагая рука об руку с Мими. – Некоторые из этих домиков такие маленькие, такие самодовлеющие, что, кажется, вот-вот из какого-нибудь выскочат гномы.

– Притягательно старомодные – вот подходящее слово, – смеялась Мими. – Мне оно нравится.

– Теперь я могу представить ваше лицо, когда Джек сообщил вам о том, что купил тот дом. Вы, должно быть, подумали, что умерли и попали в рай.

Улыбаясь, она вспомнила, как это было.

– Да, именно так я и подумала. Взгляните туда, где кончается дорога и начинаются поля. Деревня стоит прямо там, а вокруг словно одна большая ферма.

– Признаюсь, когда я был еще мальчишкой, хотел стать фермером.

Пораженная Мими остановилась.

– Вы и впрямь полны сюрпризов.

– Истинная правда, я и сейчас иногда об этом думаю. Стал бы фермером-любителем, конечно. Если заниматься этим всерьез, спину не разогнешь от работы, да и от погоды зависеть не хочется.

Невдалеке они увидели, как из одного такого домика вышел крепкий светловолосый мужчина в кепи. Мими он показался знакомым.

– Бог мой! – ахнула она. – Я же его знаю! Мы уже встречались много лет назад, когда я приехала сюда после колледжа!

– А, ваше первое паломничество. – Ярдли смотрел, как тот шел по дороге, склонив голову, с двумя или тремя книгами под мышкой. – Очень приземленный, будто со страниц Лоуренса. Отдаю вам должное: вкус у вас что надо.

Она беззлобно ткнула его в бок.

– Ему пришлось нелегко – на войне он потерял обоих братьев. Вот одна из причин, по которой потом я снялась в «Отечестве и славе».

– Ах да, я и забыл, что вы играете в кино, – отшутился Ярдли.

Мими проигнорировала его слова.

– Он показал мне могилы Кассандры и ее матери. Правда, он не читал ни одной из книг Джейн Остен. Так грустно… он выглядел таким одиноким. Он и сейчас такой же – взгляните на его походку.

– А куда мы вообще идем?

– Первый дом на углу Вулфс-лейн, зеленая дверь, кусты роз. Там живет доктор Грей.