Герцог покупает невесту - Софи Джордан

Она осторожно подошла ближе.

Чувства боролись друг с другом. Молчаливые приказы, мольбы.

Подойди ближе…

Уходи…

Он затаил дыхание, наблюдая за тем, как она подняла руку и протянула ее к нему. Она провела ладонью по его лицу. Прохладные пальцы девушки прикоснулись к его лбу. Элис провела большим пальцем по его переносице.

– Вы теплый.

– Не прикасайся ко мне, – тихо велел он.

– Может, у вас лихорадка.

Она продолжала ощупывать его лицо. В ее голосе он различил тревогу. Он знал, о чем она думала, что ее беспокоило.

– Я не болен.

У него, возможно, в этот момент была лихорадка. Но не из-за болезни, а из-за Элис, из-за ее руки, прикасавшейся к нему. Из-за близости ее тела. Ее аромат кружил ему голову, ее женский цветочный запах сводил его с ума.

– Иди, Элис. Оставь меня.

– Откуда вы знаете, что не больны? Возможно, я заразила вас своей хворью. – Она придвинулась еще ближе. Страдания Маркуса усилились. Он закрыл глаза, пытаясь взять себя в руки. – Возможно, стоит вызвать для вас доктора, чтобы убедиться, что вы здоровы.

Да, ему требовалась помощь. Но не чертового доктора. Ему требовалась помощь Элис. Он сгорал от желания обладать ею.

Ее прикосновения для него были подобны бальзаму на душу, а она даже не пыталась его очаровать или соблазнить. Это делало ее еще более опасной женщиной, которая не знала своей власти над ним. Которая не понимала, насколько она привлекательна… для него или любого другого мужчины. Она была скромной и простодушной.

Он схватил ее за запястье, не позволяя ей больше щупать свое лицо.

Девушка резко зашипела. Маркус не понял отчего: от боли или от неожиданности, но тут же ослабил хватку.

– Я попросил тебя уйти.

Теперь было слишком поздно. Теперь он не мог ее отпустить.

Все еще держа ее за запястье, он привлек ее к себе. Она потеряла равновесие и навалилась на него. Маркус вдохнул ее запах. Ее мягкие волосы рассыпались, прикрыв их обоих. Он отпустил ее запястье и обхватил ее лицо ладонями, притянув к себе.

Элис судорожно вздохнула, и в следующий момент он поцеловал ее в губы. Ее губы растаяли. Она вся растаяла. Ее тело приятно давило на него своей тяжестью… она становилась его частью.

Он удобнее устроился под ней, укрывшись Элис, словно любимым одеялом. Ее бедра раздвинулись, и она оседлала его. Ее тело легко поддавалось Маркусу, оно было очень теплым, в отличие от ее ладоней, которые обжигали его кожу холодом.

Его обнаженное тело прикрывала лишь смятая простыня. На ней была льняная ночная сорочка. В этих барьерах они не нуждались. Он мог с легкостью сорвать с нее сорочку и сбросить простыню, чтобы прикоснуться к ее шелковистой коже. Ощутить жар ее тела. Резко войти в нее.

Он крепко схватил ее за бедра, прижав к себе, и принялся тереться членом о ее промежность. Она застонала, упершись локтями в кровать по обеим сторонам от его головы.

Его ладони сжались в кулаки. Он вцепился в ее ночную сорочку и потянул вниз. Элис уперлась одной рукой в подголовник кровати, она терлась о его член, пока они оба не начали стонать. Ее промежность увлажнилась, когда она начала подниматься и опускаться на его твердом члене, активно работая бедрами.

В одном Маркус был уверен: между ними было слишком много одежды.

Он запустил пальцы в ее волосы и крепко сжал шелковистые пряди.

– Ты должна уйти, – прорычал он.

Элис тихо застонала.

– Я… я не думаю, что смогу.

В этот момент что-то сломалось в нем. Последний невидимый барьер, который сдерживал его, разрушился.

– Это твой выбор, – прошептал он, приподнимая бедра, позволяя ей почувствовать свой твердый член, чтобы она поняла, что случится, если она не уйдет.

Он слегка потянул ее за волосы, и она снова издала какой-то тихий звук, выгнув спину. Он прижался губами к ее горячей шее как раз под ухом.

Элис застонала в ответ, продолжая тереться о его член.

Возможно, позже она будет сожалеть об этом, но она все еще была в постели Маркуса, которого уже ничто не сдерживало.

Она начала дрожать.

– Это происходит… как прежде…

Ее ночная сорочка и простыня намокли от их соков в том месте, где Элис отчаянно терлась промежностью о член Маркуса. Его яйца напряглись. Он провел руками по спине Элис и схватил ее за плечи, крепче прижав к себе.

– Что ты со мной делаешь? – прорычал он, наслаждаясь ее близостью и тем, как страстно она отвечала на его ласки, на его прикосновения…

Она покачала головой:

– Я… я не знаю. Это не… Я не знаю… что…

Он почувствовал, как она затрепетала, двигаясь на нем, словно дикое животное, отчаянно пытающееся получить удовольствие, ищущее разрядки.

Он прошептал ей на ухо, чувствуя близость оргазма:

– Я сказал, что лучше бы нам этого не делать…

Но он потерял себя в ней.

Элис задрожала еще сильнее, и эта дрожь передалась ему.

Ее волосы упали ему на лицо. Он тут же откинул их, чтобы увидеть ее в полумраке, ее лицо, перекошенное от удовольствия в тот момент, когда она кончила. Этого было достаточно. Он увидел ее. Он узнал, что она получила удовольствие благодаря ему. Благодаря тому, что сделал он.

Он поцеловал ее, заглушив ее крик, двигаясь под ней быстрее и быстрее, пока не разрядился сам, чувствуя себя таким же опустошенным, как она.

Элис опустила голову и прижалась лбом ко лбу Маркуса. Их отрывистое дыхание постепенно успокаивалось. Маркус ослабил хватку, поглаживая ее бедра сквозь сорочку.

Элис слегка отстранилась, моргая и удивленно глядя на Маркуса. Он посмотрел на девушку, размеренно дыша. Он чувствовал ее дыхание на своей коже. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы снова не поцеловать ее.

Он считал ее наивной простушкой. Теперь он уже не был в этом уверен.

У нее был любовник. Мужчина, который бросил ее. Возможно, она хорошо понимала, что делает, – завоевывает себе будущего мужа.

Он обнял ее за талию и посадил рядом с собой на край кровати. Элис тут же поправила ночную сорочку, прикрыв ноги.

– Вы снова так смотрите на меня, – пробормотала она.

– Как?

– Словно я могу накинуться на вас… Но получается, что я это уже сделала, не так ли?

Ее голос задрожал, словно перышко на ветру.

Маркус отбросил простыни в сторону, встал с кровати и направился к столику с умывальными принадлежностями. Он услышал, как она резко вздохнула, но это не заставило его прикрыться. Он решил, что уже поздно для подобных проявлений скромности.