Я родилась рабыней. Подлинная история рабыни, которая осмелилась чувствовать себя человеком - Харриет Джейкобс

Слова бедной Эгги прозвучали упреком моему себялюбию. Она возрадовалась спасению того, кто был ей всего лишь собратом по несчастью, таким же невольником, как она, в то время как его собственная сестра только и думала о том, во что его удача может обойтись ее детям. Я опустилась на колени, взмолилась Богу о прощении и от всего сердца поблагодарила Его за то, что один из моих родственников был спасен от тисков рабства.

Вскоре мы получили письмо от Уильяма. Он писал, что мистер Сэндс всегда обращался с ним по-доброму и что он старался верно исполнять свой долг. Но с тех пор, как Уильям был ребенком, он жаждал быть свободным и прошел достаточно испытаний, чтобы убедиться: лучше не терять представившуюся возможность. Завершил он письмо словами: «Не беспокойся обо мне, дорогая бабушка. Я всегда буду думать о тебе, и это будет побуждать меня трудиться усердно и стараться поступать правильно. Когда заработаю достаточно денег, чтобы подарить тебе дом, возможно, ты приедешь на Север, и мы сможем счастливо жить вместе».

Мистер Сэндс поведал дяде Филиппу подробности того, как Уильям покинул его. Он сказал:

– Я доверял ему, как собственному брату, и обращался с ним так же. Аболиционисты заговаривали с ним в нескольких городах, но я даже не думал, что они смогут его соблазнить. Однако Уильяма я не виню. Он молод и опрометчив, и канальи-северяне ввели его в заблуждение. Должен признать, этот плут действовал весьма смело. Я встретил его, когда он спускался по лестнице «Астор-Хауса»[37] с сундучком на плече, и спросил, куда он направляется. Он ответил, что собирается сменить старый сундучок на новый. Я признал, что тот действительно выглядит потрепанным, и спросил, не нужны ли ему деньги. Он сказал, что нет, поблагодарил меня и ушел. Я рассчитывал на его скорое возвращение, но его все не было, а я продолжал терпеливо ждать. Наконец я пошел узнать, уложены ли в дорогу вещи. Я обнаружил сундуки запертыми, а на столе нашел запечатанное письмо, в котором было сказано, где лежат ключи. Этот пострел даже постарался соблюсти религиозные приличия. Он писал, мол, надеется, что со мной всегда будет благословение Божье, и что Он вознаградит меня за доброту; что он не прямо не желает служить мне, но хочет быть свободным человеком; и, если я считаю, что он поступил скверно, надеется, что я прощу его. Я намеревался дать Уильяму свободу через пять лет. Он мог бы и довериться мне. Он проявил неблагодарность, но я не поеду за ним сам и никого другого не пошлю. Уверен, он вскоре вернется.

Впоследствии я слышала рассказ от самого Уильяма. Никакие аболиционисты его не соблазняли. Он не нуждался в сведениях, которые они могли дать ему о рабстве, чтобы возбудить стремление к свободе. Он смотрел на руки и вспоминал, как однажды они были в цепях. Какие были гарантии, что это не случится снова?

Да, мистер Сэндс был добр к нему, но он мог неопределенно долгое время откладывать исполнение обещания. У хозяина могли возникнуть денежные затруднения, и его собственность могла попасть в руки кредиторов; или он мог умереть, не оставив распоряжений в пользу моего брата. Уильям знал – такие случайности слишком часто происходят с рабами у добрых хозяев, и мудро решил воспользоваться представившейся возможностью стать самому себе хозяином. Уильям проявил щепетильность – не стал брать у хозяина никаких денег под ложными предлогами, поэтому продал лучшую одежду для оплаты дороги до Бостона. Рабовладельцы объявили его низким, неблагодарным негодяем за то, что он таким образом отплатил хозяину за снисходительность. Интересно, что сделали бы они в сходных обстоятельствах?

Когда Флинты прослышала, что Уильям бросил мистера Сэндса, они немало посмеялись над новостью. Миссис Флинт, как обычно, проявила христианские чувства, сказав:

– А я и рада. Надеюсь, Сэндс никогда не получит его обратно. Люблю, когда людям возвращают должок их же монетой. Полагаю, расплатиться за это придется детям Линды. Ох, я была бы довольна, снова увидев их в руках перекупщика, потому что мне надоело смотреть, как эти маленькие черномазые разгуливают по улицам.

Миссис Флинт объявила о намерении сообщить миссис Сэндс о том, кто является отцом моих детей. Также собиралась рассказать, какая я хитрая чертовка; сколько хлопот доставила ее семье; и что, когда мистер Сэндс был на Севере, она не сомневалась, что я последовала за ним в чужом обличье и убедила Уильяма бежать. У нее были причины носиться с такой мыслью, ибо я продолжала время от времени писать «письма с Севера» и помечать их разными городами. Многие попадали в руки доктора Флинта, как я и рассчитывала; и он, должно быть, пришел к выводу, что я часто переезжаю с места на место. Он пристально следил за моими детьми, думая, что со временем с их помощью удастся меня обнаружить.

Для меня было припасено новое и нежданное испытание. Однажды, когда мистер Сэндс и его жена шли по улице, им повстречался Бенни. Леди он понравился, и она воскликнула:

– Какой хорошенький маленький негритенок! Кому он принадлежит?

Бенни не слышал ответа, но пришел домой обиженный на незнакомую леди, потому что она назвала его негром. Спустя пару дней мистер Сэндс заглянул к бабушке и высказал пожелание, чтобы она привела детей в его дом. Он сказал, что сообщил жене о родстве с ними, рассказал, что они лишились матери, и она хочет с ними познакомиться.

Когда он ушел, бабушка пришла и спросила, что я буду делать. Этот вопрос казался насмешкой. А что я могла? Они были рабами мистера Сэндса, их мать была рабыней, которую он представил умершей. Вероятно, он и сам так думал. Я испытывала слишком сильную боль и неуверенность, чтобы прийти к какому-либо решению, и в результате детей увезли без моего ведома. У миссис Сэндс была сестра из Иллинойса, которая приехала погостить. Этой леди, у которой не было детей, так пришлась по душе Эллен, что она предложила удочерить ее и воспитать как дочь. Миссис Сэндс хотела взять Бенджамина. Когда бабушка сообщила об этом, новое испытание показалось мне почти непосильным. Неужели это все, чего я достигла, пострадав ради освобождения детей? Правду сказать, такая перспектива на первый взгляд казалась прекрасной; но я слишком хорошо знала, насколько легко рабовладельцы относятся к подобным «родственным связям». Если бы возникли материальные затруднения или молодая жена потребовала бы больше денег, чем можно безболезненно ей выделить, мои дети были бы сочтены удобным средством для получения выгоды. Я ничуть не доверяла тебе, о Рабство! И понимала, что не будет покоя, пока дети мои не будут отпущены на волю с соблюдением всех формальностей закона.

Я была слишком горда, чтобы просить мистера Сэндса сделать что-то ради собственного блага, но вполне могла заставить себя стать просительницей за детей. Я решилась напомнить ему о данном обещании и положиться на его честь в исполнении. Я уговорила бабушку сходить к нему и сказать, что я не умерла и настоятельно прошу его сдержать то обещание, которое он мне дал; что я слышала о недавних предложениях, касающихся моих детей, и пора ему исполнить клятву. Я знала, что, выдавая таким образом близкое местонахождение, иду на риск; но чего не сделает мать ради детей? Он получил весть с удивлением и ответил: