Неусыпные воины - Александр Батраков

Глава 14

Долго в апотекарионе ей не пришлось быть. Сменив повязку и осмотрев, апотекарий отправил девушку в свою келью. Когда боль начала возвращаться, ей дали ещё немного обезболивающего. Ей показалось, что апотекарий это сделал по личной инициативе, а не потому, что так было нужно. Он явно хотел ей помочь.

Через какое-то время пришёл капеллан.

- Второе испытание пройдено, кандидат. Осталось последнее. Перед ним нужно соблюсти ряд правил. В течении пятнадцати дней ты не покинешь кельи. Еду и питьё тебе будут приносить сюда. При этом тебе запрещается с кем-либо общаться. На этот период ты должна дать обед молчания. Тебе это ясно?

- Да, господин капеллан, – уставшим голосом сказала Мизерикордия.

- Встань на колено и поклянись сохранить молчание до последнего испытания.

Сделав то, что он приказал, она произнесла:

- Я, Мизерикордия, кандидат в неофиты Ордена Неусыпных воинов, приношу клятву молчания, до следующего испытания, – отчеканила девушка.

- Хорошо. Встань кандидат. Советую провести это время в молитвах Императору и медитации. Восстанавливайся и набирайся сил. Да обратит на тебя свой взор Император.

С этими словами он вышел. Замок на двери щёлкнул снаружи.

В этой клятве девушка не видела сложность. Ей и самой не хотелось ни с кем общаться. Разве что с Амикусом.

Место, где раньше находился глаз, временами болело. Затем это место начало чесаться.

Апотекарий изредка навещал её. Менял повязку, смотрел процесс заживления. Он ей запретил чесать, да и вообще прикасаться к глазнице. Это давалось нелегко. В маленьком помещении, где нечем заняться, желание расчесать рану постоянно её преследовало.

Помимо апотекария к ней приходил слуга, который приносил поднос с едой, а затем забирал его после скромной трапезы.

На третий день пришёл Амикус.

Она находилась в полудрёме. Его голос заставил встрепенуться ото сна.

- Это я, Амикус. Ничего не говори. Знаю, что ты слышишь. Если хочешь о себе сообщить ударь в дверь.

Прозвучал глухой стук в дверь.

- Отлично! Я рад, что ты справилась. Сам знаю – это очень тяжело. Мне часто сниться момент испытания «жертвой» самому… Но всё позади, я горжусь тобой! Сегодня очень важный день. Сегодня я и ещё двое скаутов должны будем начать проходить операцию по внедрению последних органов для становления полноценными космическими десантниками. Я волнуюсь… Знаю, будет тяжело. Восстановление займёт некоторое время. Так что когда мы встретимся в следующий раз, ты уже пройдёшь последнее испытание и станешь частью Ордена. Я в тебя верю, у тебя всё получится! Ладно, мне нужно идти, скоро начало обряда. Император защищает.

С этими словами он пропал, оставляя за собой шум удаляющихся шагов.

Ей так многое хотелось ему сказать… О том, как было тяжело… О том, что она желает ему удачи в этом непростом процессе… О том, что её беспокоит… Так о многом… Но клятва…

«Амикус не стал испытывать на прочность мою клятву… Он ушёл так быстро, что я даже не успела сформулировать то, что хотела сказать… Друг, ты всё понимаешь…»

После этого события череда пустых дней вернулась.

Ей оставалось только отдаться потоку мыслей.

Что она здесь делает? Зачем всё это?

Мизерикордия брала свой клинок с полки множество раз. В мельчайших подробностях она рассмотрела каждую его грань острия. Каждый элемент рукояти.

Изучила вдоль и поперёк небольшое помещение, узницей которого временно стала. Узнала мельчайшие неровности стен.

«Сколько жильцов было у этой кельи? Все они уже скорее всего давно мертвы…»

«Мы приходим в этот мир лишь на время… Всё, чем обладаем – одалживаем во временное пользование у вселенной… Всё это не важно… Важно лишь то, какой след мы оставим после себя…»

«Ничто не вечно, кроме Императора и Его света. Мы песчинки в этой холодной вселенной, которые рассыпаются в прах в водовороте времени. Мы лишь можем за тот короткий миг, что нам отмерен, оставить след. След, направленный на исполнение Его плана или же отвернуться от Его света. Он меня бережёт, я это точно знаю. И я буду всецело служить Его воле. Моя жизнь принадлежит Ему…»

Она много думала о мироздании, о Боге-Императоре, о человечестве. Эти мысли её уносили вдаль от боли, от одиночества и скуки, от чешущейся кожи и места, что стало ей теперь тюрьмой.

Дни стирались один за другим. Поначалу хотелось на стене оставлять засечки, отмечая тем самым прожитые дни. Однако она решила, что не вправе это делать.

«Все, кто жил до меня в этой келье, не портили её скудное убранство. Вот и я не стану».

Время тянулось медленно. Это могло стать пыткой, если бы не чувство безопасности. Здесь она находилась под защитой Ордена. Просыпаясь, девушка чувствовала, что ей ничего не угрожает, не так, как это было в катакомбах вне крепости-монастыря.

«Нет, это не пытка. Каждый из Братьев через это прошёл. Это испытание. В этом всём нет злого умысла, просто так она закаляет волю».

Она не видела себя с тех пор, как у неё были оба глаза. В келье отсутствовало зеркало. Но она не была уверенна, хочется ли видеть своё изувеченное лицо…

«Надеюсь со временем мне поставят аугментический глаз. Неспроста же они оставили зрительный нерв… У каждого из Братьев он был».

Мысли неспешно менялись, а время неумолимо шло.

Пятнадцатый день наступил.

Вновь капеллан Индигнат отрыл дверь в её келью.

- Время пришло, кандидат. Пройди омовения и надень чистую одежду. Твой обет молчания будет считаться исполненным, когда ты прибудешь в зал третьего испытания.

Она кивнула в знак подтверждения.

Наконец у неё появилась