Вызов принят. Невероятные истории спасения, рассказанные российскими врачами - Ярослав Соколов

Эта новость для меня пришлась словно обухом по голове, ведь сын тщательно скрывал свои задолженности, каждое утро, как обычно, уходил в институт и возвращался вечером. Отец после этой поездки был сильно раздосадован тем, что ему пришлось выслушать о сыне. Но больше всего, конечно, таким мастерским обманом со стороны Павлика. И тут он не смог сдержаться, устроил жуткий скандал. Первый за двадцать лет нашей совместной жизни. Он кричал на сына, пытаясь добиться от него хоть какого-то объяснения: «Почему ты забросил учёбу? Почему прогуливаешь? Зачем ты нам врал?». И так дальше. А в ответ одно глухое молчание и полное равнодушие. «Ну, чего ты молчишь? Тебе сказать нечего? Ты что, совсем тупой?» – продолжал давить на него отец. Тот – ноль внимания. Я не знала, что делать, то ли мужа успокаивать, то ли сына защищать. Боялась, вдруг он тоже сейчас психанёт, хлопнет дверью и уйдёт из дома, ведь такой взбучки ему ни разу в жизни не доводилось получать. Но нет, ничего такого не произошло. Никакой реакции вообще. Пока я отпаивала мужа успокоительным, Паша тихонько выскользнул с кухни и ушёл в свою комнату. «Я устал. Голова болит», – вот и всё, что я услышала, когда позже заглянула к нему. Он просто лежал, ничего не делал. И до утра не выходил из комнаты.

Не знаю, может быть, именно этот скандал послужил тогда толчком для развития болезни. Иногда мне кажется, если бы мы как-то по-другому с ним поговорили, всё могло пойти иначе, и тогда не случилось бы того, что случилось. Хотя доктор потом мне объяснял, что по всем признакам Павлик уже тогда был болен, просто болезнь сначала протекала скрытно, а потом перешла в активную стадию. Так или иначе, но спустя примерно неделю, в течение которой Паша вообще не выходил из дому, ссылаясь на простуду, он попытался покончить с собой…

Откачать его смогли только благодаря тому, что Максим по счастливой случайности в тот день вернулся домой намного раньше обычного, у них отменились какие-то занятия. Три дня Павлик пролежал в реанимации, потом неделю в неврологии, там его предварительно осмотрел и психиатр. Ну, а потом уже положили на обследование в психиатрическую клинику, где и определили его болезнь как шизофрению.

ПСИХИКА – САМОЕ УЯЗВИМОЕ МЕСТО

В ОРГАНИЗМЕ ЧЕЛОВЕКА.

ДАЖЕ ОЧЕНЬ ЗДОРОВЫЕ И КРЕПКИЕ ФИЗИЧЕСКИ ЛЮДИ

МОГУТ ПОТЕРЯТЬ «РАССУДОК».

Я тогда много общалась с лечащим врачом Павлика, всё никак не могла успокоиться и понять, откуда всё это взялось, почему, как такое возможно? Спрашивала: «Доктор, ну как же так, ведь говорят, что в здоровом теле здоровый дух, а Паша всегда был на зависть крепким, физически развитым мальчиком, спортивным. И болел он очень редко, даже детские инфекции его стороной обошли. Что же его смогло так подкосить?» Помню, доктор мне рассказывал, что наша психика это вообще самое уязвимое в организме человека. И это несмотря на то, что природа создала наше физическое тело довольно приспособленным к разным воздействиям и многим опасностям, с целой системой защитных механизмов и возможностей для восстановления. А вот с психикой всё сложнее, это очень тонкая конструкция, и всё ещё малопонятная. Смотришь – вроде бы вполне устойчивая система и сбалансированная, со своими защитами, но вдруг от какого-то определённого воздействия в определённое время возьмёт и рухнет. «Это как со специально закалённым стеклом, – говорил врач. – Десять здоровяков могут долбить по нему кувалдой – и ничего, а подойдёт невзрачный старикашка да тюкнет маленьким молоточком в нужную точку – стекло и рассыплется в крошку». Наверно, так оно и есть. Мне трудно судить о свойствах психики, но я точно знаю одно – вся наша жизнь, наш маленький уютный мирок разлетелся на осколки в одно мгновенье.

О ситуации Павлика доктор сказал, что его расстройство было вызвано, скорее всего, тем, что мальчик в какой-то момент просто не справился с нагрузкой – учиться ему было крайне трудно, поскольку он выбрал самое сложное для себя, а не то, что на самом деле нравилось и получалось. При этом сам не мог понять, почему так происходит, искал причины в себе, стал считать себя ущербным. Он очень остро всё это воспринимал, боялся, что из-за проблем с учёбой изменится отношение к нему. В итоге всё больше отдалялся от внешней реальности, погружаясь в самые опасные и тёмные глубины внутреннего мира. Вот психика и не выдержала.

В клинике Павлик пролежал около трёх месяцев, лечили его, как я поняла, довольно тяжёлыми нейролептиками, но деваться было некуда. Как доктор сказал, «надо купировать симптоматику». После выписки примерно полгода ещё мы наблюдались амбулаторно, ходили периодически на терапию. Сейчас раз в год проходим плановые обследования. Я уже более-менее смирилась с тем, что жизнь сына, по большому счёту, сломана и будущее его ждёт не слишком радостное. Ведь даже если принимать всю жизнь таблетки, никто не даст стопроцентной гарантии, что не случится нового приступа, а с каждым обострением болезнь становится только ещё более разрушительной и труднее поддаётся лечению. Но я всё же стараюсь не терять присутствия духа и надежды на лучшее. Моего мальчика спасли, и это главное. Сейчас его состояние стабильное, ведёт он себя вполне адекватно, нормально общается с людьми, работает. В принципе, если не знать о его болезни, ничего даже не заподозришь, но о дальнейшей учёбе и каких-то перспективах говорить, конечно, не приходится.

Когда всё это свалилось на нашу семью, нас всех буквально придавило острое чувство вины за то, что упустили Павлика. Отец первые месяцы ещё крепился, но потом не выдержал. Начал допоздна засиживаться на работе, возвращаться домой выпившим. Дальше больше. Помощи от него ожидать уже не приходилось, наоборот, только новых стрессов и новых проблем. В итоге мне пришлось сделать нелёгкий выбор, и мы расстались. Максим тоже очень болезненно воспринял несчастье брата, ругал себя за то, что тратил всё своё время и внимание на институтские дела и новых друзей, отдалился от Пашки, не замечал его переживаний. Но раскисать нам было никак нельзя. Мы с Максом походили на занятия групповой психотерапии, чтобы научиться справляться с этой ситуацией, с нашей новой реальностью. Это действительно помогло, и теперь мы друг друга поддерживаем по мере сил. И, конечно, Павлика, ведь его ноша самая тяжёлая».

Психиатрия, как никакая другая область медицины, окутана плотным туманом стойких мифов, досужих домыслов и бородатых анекдотов. Одно из наиболее устойчивых заблуждений связано с попытками поставить знак равенства между взлётами творческого гения и психическим расстройством, мол, «от гениальности до безумия один шаг». Однако единственное, что их объединяет, это тот факт, что и то, и другое – особые состояния сознания, на деле, однако, совершенно разные по своей природе.

ФРАЗА «ОТ ГЕНИАЛЬНОСТИ ДО БЕЗУМИЯ ОДИН ШАГ»

ЛИШЕНА ОСНОВАНИЙ И ЯВЛЯЕТСЯ

ПРОСТО КРАСИВЫМ ВЫРАЖЕНИЕМ.

НА САМОМ ДЕЛЕ ЭТО

ДВА СОВЕРШЕННО РАЗНЫХ СОСТОЯНИЯ.

«Все эти байки о безумных гениях бродят в умах ещё с середины XIX века, с подачи Ломброзо, – считает Анастасия Ленская, сетевой поэт и блогер, – благодаря его книжке «Гениальность и помешательство». Там он проводил параллель между этими понятиями, притягивая за уши примеры из жизни замечательных людей. По моему имховому мнению, живучесть сгенерированной им идеи говорит лишь о том, что этот фейк сработан весьма качественно. А рецепт прост – берёте щепотку фактов (лучше всего таких, которые сложно проверить), обжариваете до нужной кондиции, щедро сдабриваете фантазией, добавляете ярких красок и усилителей обывательского вкуса. Вот и всё, ваш коктейль «Вынос мозга» готов. Быстро и по привлекательной цене. И пипл хавает, что характерно, по сей день. Хоть в исходном варианте, хоть после некоторого апгрейда идеи – среди продвинутых юзеров нынче в тренде термин «изменённые состояния сознания». То бишь валят в одну кучу всё – творческое озарение с клиническими симптомами, духовные практики и медитации с действием алкоголя и психотропов. Типа всё это одно и то же. Ужас, конечно, но, тем не менее, многие на это ловятся. Ну, а что, разве Ван Гог ухо себе не оттяпал? Оттяпал. И это есть факт. Ну и понеслось. Полистать сегодня инет – так выходит, все сколь-нибудь талантливые художники, поэты и писатели в итоге либо съезжали с катушек, либо спивались. Хотите верить этому – дело ваше. У меня такие публикации вызывают лишь сакральный вопрос «что курил автор?».