Трали-вали - Владислав Вишневский

Милиционер, молодой сержант – казах, узбек? – в мятой форме, с невнятной улыбкой, бросил руку к фуражке, что-то невнятное пробормотал, и почти членораздельно продолжил:

– …Подождут. Ваши документы, пожалуйста… – Пояснил. – Проверка по угону в вашем районе.

– А-а-а, что-то угнали?

– Да, – нехотя выдавил милиционер. – Такую же. – Кивнул на машину Мальцева. – Вчера. – Взяв у него документы, сказал. – Пройдёмте. – И направился к стоящей впереди машине.

Мальцев, коротко глянув на Кобзева – странно это, странно! – кивнул ему на своё место, и не выключая двигатель, выбрался из машины. Из остановившейся девятки – заметил – вышли люди, двое, молодые, спортивные, направились к загородившему проезд джипу – выяснять отношения, видимо. Мальцев это понял, успокаивая частников, указал рукой на милиционера, не ко мне претензии. Догнал сержанта, пошёл рядом…

– Дядь Гена! Это не менты! Атас!! – прорезал вдруг тишину резкий детский вопль. По пояс высунувшись из верхнего люка, кричал Никита. – Это с рынка! От Азамата!

Мальцев в первую секунду аж присел от крика, повернулся…

К джипу бежали два рослых парня… И тут же Мальцев увидел, как его красавица машина, с визгом покрышек резко рванула, но не вперёд, как должна бы, наверное, а почему-то назад. Через секунду за ней послышался глухой удар и скрежет, словно банка консервная где смялась, джип остановился. Двое бежавших парней, сменив направление, уже дёргали руками ручки дверей, но джип, так же с визгом покрышек, резко неожиданно рванул вперёд, отбрасывая парней в стороны… летел на Мальцева и сержанта… Уворачиваясь, Мальцев спасительно, скорее всего машинально, выдернул из рук оторопевшего милиционера свои документы, и резко столкнул его с дороги, заметив, как вовремя мелькнули его ноги через капот припаркованной сбоку машины, потому что в то же мгновение мимо пролетел его джип, обдав Мальцева жаркой волной воздуха, под истошный вопль потревоженной телом милиционера припаркованной чьей-то машины. Там видимо умная сигнализация стояла, хорошая, не стала долго биться в истерике, беспокоить округу, хрипло взвыла пару раз скорее от удивления, или от беспокойства, вспоминая странный кульбит через себя человека в серой форме, раздосадовано почмокала металлическими звуками несколько раз – возможно аплодировала – пришла в себя и, наконец, успокоилась, смолкла. Ещё Мальцев, к своему изумлению, успел заметить в тёмном боковом стекле пролетевшей мимо него машины искажённое гримасой лицо Кобзева, придвинутое к рулю… Такое лицо и позу Мальцев видел кажется в каком-то старом кино, про войну, про лётчиков. На лётчиках были тёмные шлемы с большими круглыми стёклами очков, в пол-лица, здесь, у Кобзева, такого же примерно размера были выпученные глаза. Фильм был про таран. И правда… Тут же раздался ещё один смачный глухой удар, с визгом тормозов и покрышек… Преграждавшая дорогу шестёрка дёрнулась вперёд, как от пинка, пролетев метра четыре-пять вильнула, заваливаясь набок, подпираемая мощным джипом ткнулась радиатором в столб придорожного бокового указателя одностороннего движения, легко смялась, подтянув задний мост к передним колёсам… под лёгкий хруст уставших сочленений успокоилась, легла.

Мальцев стоял разинув рот…

Из люка джипа, как из танка, оба мальчишки вытаращив испуганные глаза, оглядывались, суматошно махали Мальцеву руками… Мальцев очнулся. Всего несколько секунд… а пролетели как одна. Девятка, оставляя на дороге мокрый след, испуская из-под смятого капота густой пар, криво уползала задним ходом. В неё на ходу запрыгивали те два парня. Милиционера сержанта, Мальцев растерянно оглянулся, нигде видно не было. Из смятой шестёрки, через лопнувшее боковое окно, как из канализационного люка, выбирался милиционер с окровавленным лицом… Мальцев бросился на помощь. Но тот, почему-то увёртываясь, взбрыкивая коленками пустился бежать в сторону шоссе, ловко лавируя между припаркованными машинами…

На улице вновь стало тихо. Словно ничего и не произошло. На шум никто не выскочил, не побежал на помощь, не стал ругаться, или выражать сочувствие.

Из заглохшего джипа медленно выбрался Кобзев – на полусогнутых, тоже ещё в шоке, обошёл джип…

– Ни хрена, я выдал… – удивлённо выговорил он, хлопая себя по ляжкам. – Я ручку не в ту сторону кажется в запале дёрнул… АКПП, мать её… Забыл… Ну, машина, ну, зверь, Генка… Я сообразить не успел. Она сама – бах, трах и в… дамки.

– В какие дамки, дядь Саш, всмятку! – восхитился Никита.

– Во, мы дали! Кр-руто! – и Генка с примесью ужаса и восторга на лице качал головой. – В-во, дали! Как в кино! Бежать теперь, дядь Ген, надо. Сматываться! – Оглядываясь, наконец предложил он.

– Точно, сейчас менты с мигалками понаедут, всех заметут, – со знанием дела подтвердил и Никита.

Мальцев растерянно смотрел на Кобзева…

– Генка, там ни одной царапины, – оправдываясь, сообщил Кобзев. – Впереди кенгурятник чистый-чистый, даже не поцарапался. Правда-правда… А сзади, вообще, видишь, как яичко…

– Я не о том… Не пойму, как это всё… произошло? Что теперь делать надо?

– Ноги надо делать, дядь Гена, ноги… – дёргая за рукав, торопил Генка. – Заметут.

– А в чём мы виноваты?

– Как в чём? В… этом… – Кобзев руками развёл по сторонам, указал на мокрый след на асфальте от исчезнувшей девятки, остановился на разбитой шестёрке.

Как на экскурсии, осторожно подошли к смятой машине, заглянули вовнутрь. Салон, как и вся машина, старый, пыльный, обшарпан, пустой. Ни тряпки, ни ключа, ни бумажки, и в багажнике ни одной железки, как выметено всё, пусто… Не жилая машина. Как специально подготовленная.

– Для начала давайте дорогу освободим, поставим машину, может, пронесёт, потом подумаем, – предложил Мальцев, оглядываясь по сторонам… Вокруг по прежнему было тихо и спокойно, никакой реакции. Как ничего и не было. – Я отгоню машину, поставлю, а ты Санька, камикадзе, дойди до угла, посмотри, где серая девятка – уехала, нет? Потом обсудим. Ну, натворили!.. Ё моё!.. Садитесь, ребята, поехали. – Сел в джип, запустил двигатель, мальчишки запрыгнули… Кобзев рысцой побежал в сторону шоссе…

* * *

Аллочке Александр Ганиевич нравился всё больше и больше. Невольно сравнивая его со своим мужем Геннадием, она приходила к мысли, что правильно поступила, доверившись почти постороннему человеку… Геннадий бы посмеялся, не придал значения. А этот, нет, обеспокоился, хоть и чужой… Впрочем, какой он посторонний, он не посторонний, он близкий ей человек, друг. И по духу, и по образу мыслей, и по поведению, по всему… Немедленно откликнулся на её беду. Не только быстро приехал, букет дорогих цветов преподнёс, проявил живейшее участие, заботу, беспокойство, под защиту взял… Это ли не фактор, это ли не подтверждение?

Искоса оглядывая его округлое азиатское лицо, спокойное, с волевыми чертами и приятными морщинами в уголках глаз и от носа, широкие нахмуренные брови, редкую седину, широкий приплюснутый нос, кофейный цвет лица, понимала – этот мужчина ей нравится. Он ей напоминал какого-то властного татаро-могольского хана, завоевателя, из древней истории. Только у того взгляд был холодный, злой, мстительный, а у Александра наоборот, взгляд хоть и такой же, порой был, она заметила, но зато губы чаще в улыбке, и речь и слова добрые и ласковые…