Любовь и смерть в Италии эпохи Возрождения - Томас Коэн

Франческо [медик] сердится и больше не хочет к нему ходить; он говорит, что это туберкулез. Другие говорят, что нет, это – почти чумная лихорадка; он весь покрылся оспинами. Не думаю, что бывает болезнь хуже, чем у него. Я не думаю, что он умирает, как они говорят, потому что, на мой взгляд, он сохраняет хорошее присутствие духа. Пьетро-Паоло и Калифурния поссорились.

Далее Сильвия переходит к рассказу о праздничных кострах в честь снижения налогов и о слухах (близких к истине), что Карло Карафа скоро лишится кардинальства381.

Хотя в письме не объясняется, почему между Калифурнией и Пьетро-Паоло произошла размолвка, причиной вполне мог быть Асканио. Всего одиннадцатью днями раньше Пьетро-Паоло и Космо оформили нотариальным актом дарение в пользу Асканио своих двух четвертей от той тысячи скудо из наследства Виттории, которая должна была достаться ему382. А прямо на следующий день Асканио составил и заверил свое завещание в том самом доме, где жили Пьетро-Паоло и Космо. Две операции явно составляли одну сделку. Завещание Асканио, как часто бывает, густо замешано на семейной политике. Оно требует внимательного разбора.

Как было принято в итальянских завещаниях, оно начинается распоряжениями о похоронах и благотворительными пожалованиями383. Асканио просит, чтобы его похоронили в Санта-Мария-делла-Паче, церкви, где стоит бюст его отца и лежит прах сестры, и жертвует монахам деньги на ежегодные заупокойные мессы по его душе. Он заказывает мессы и в ряде других церквей, в том числе Сан-Марчелло, церкви братства Святейшего Креста Господня, которому должно отойти его наследство, если наследники не исполнят его завещания. Затем он обращается к Лаодомии и постановляет, что она должна получить свое приданое из принадлежащих ему облигаций анконского государственного долга (так называемого монте, досл. «гора») на 6000 скудо. Наследникам Асканио велит заплатить своему слуге причитающееся ему жалованье. Щедрые 100 скудо пожалованы женской обители возле дворца Монтечиторио, называемой делла Кастеллане. Она, как и семья Джустини, связана с Читта-ди-Кастелло. Здесь одно время жила и обучалась Виттория, а в ее духовной фигурирует награда одной из монахинь – старой учительнице384. Асканио же назначает особые подарки двум другим насельницам. Далее, по-прежнему держа в уме Витторию, он с благочестивым злорадством оставляет братству Святейшего Креста Господня «для спасения своей души и отпущения грехов» «половину доли наследства покойной Виттории, своей сестры, должной ему, завещателю, каковую половину держали и держат Помпео и Фабрицио, его братья», а для пущих солидности и эффекта называет имена двух юристов, полностью осведомленных об этом деле. Далее, назначив подарок еще одной кастелланской монахине, Асканио переходит к светским должникам и кредиторам: определенные суммы, находящиеся в руках Лаодомии, должны быть уплачены нескольким воспитанницам благородной Паолы Ченчи, ему должен денег его родич и союзник Ченчо Капидзукки; 155 скудо, задолжал ему Помпео. Пьетро-Паоло тоже должен ему существенную сумму в 1200 скудо – эти деньги пойдут Лаодомии, а она заплатит из них долги некоторым благородным римлянам. Сам Пьетро-Паоло должен оплатить небольшой остаток одного долга Асканио в 32 скудо.

После этого в духовной предусмотрены выверенные меры, чтобы защитить Лаодомию от лап его братьев.

Он сказал и заявил, что все льняные и шерстяные ткани, посуда, предметы обихода и платья принадлежали и принадлежат Лаодомии, его жене, и что он оставил и пожаловал их и все, не перечисленное здесь, названной Лаодомии под ее собственную власть, так что ей не нужно брать их из рук наследника и что она может обладать ими и держать их385.

Здесь Асканио, быть может, имеет в виду среди прочего имущество, которое Лаодомия принесла в их брак – в значительной части, как знать, плоды ее карьеры куртизанки. Точно так же принадлежат Лаодомии, добавляется далее в духовной, все бумаги, составленные от ее имени, и все вещи и деньги, перечисленные в них. Он оставляет их ей, чтобы они были отделены от его имения. Затем он предписывает, в соответствии с тем, что предполагалось выше, что она может взять себе на приданое 1500 скудо из 6000, вложенных в анконские облигации.

После этого, распорядившись кольчугой (достается родичу матери) и несколькими кольчужными рукавами, Асканио изливает желчь на братьев и сестер.

Он оставил, по наследственному праву и для того, чтобы обеспечить то, что они могут попросить по любым причинам и при любых обстоятельствах, мессерам Пьетро-Паоло, Помпео и Фабрицио, его вышеназванным братьям, и Чечилии, его сестре, каждому по одному скудо, и в этом он делает их своими наследниками в желании, чтобы они более не искали чего-либо другого из его имущества, каковы бы ни были для того причины и обстоятельства386.

А что же Сильвия, которая некогда его так защищала? Ей Асканио оставляет 500 скудо, половина которых пойдет из анконского займа, а другая, весьма нарочито, состоит из четверти наследства, оставленного Витторией и переданного ему лишь накануне от Пьетро-Паоло. Этим старший брат явно сеет драконьи зубы семейного раздора, настраивая Сильвию против остальных, вероятно, к вящему смущению Пьетро-Паоло. А чтобы еще усложнить дело, в завещании делается неожиданный поворот, и Асканио велит вернуть Космо те самые деньги из наследства Виттории, которые он получил от него же днем ранее.

Наконец, как было принято, в завещании назначаются главные наследники, которым переходит основное имущество, но и обязательства по уплате долгов и судебному оформлению наследства. Его величина – как обычно, не уточняется, и ее трудно оценить. Наследники – Валерио, малолетний сын Пьетро-Паоло, и Лаодомия, в равных долях. Впрочем, как часто постановляли мужья, вдова потеряет право на свою часть при повторном замужестве. Таким образом, Лаодомии остается, с одной стороны, либо вести жизнь непорочной вдовы или уйти в монастырь, либо, с другой – получить одно лишь приданое. В последнем случае имущество будет разделено на три части между Валерио, Космо и братством Святейшего Креста.

Это завещание оставляет в глубоком проигрыше трех человек: Помпео, Фабрицио и Чечилию – их буквально отхлестали. Пьетро-Паоло срывает большой куш через своего сына. Космо и Сильвия оказываются где-то посередине. А Лаодомия тоже выигрывает, как в деньгах, так и в статусе.

Но разве с Асканио когда-нибудь бывало просто? Спустя несколько недель, 16 марта, Сильвия пишет Бруто:

Сегодня вечером Лаодомия прислала мне весть, что Асканио разгневался на нее, и что назавтра он намерен составить новое завещание, и что он собирается не оставлять ей ничего, и не только ей, но и Пьетро-Паоло. Клянусь тебе, таков его замысел, и он