Любовь и смерть в Италии эпохи Возрождения - Томас Коэн

href="ch2-368.xhtml#id104" class="a">369. 12 сентября Асканио, все еще сидя в тюрьме, рвет и мечет: ему известны ужасные вещи о Помпео и секреты, связанные с его браком, которые он готов открыть, но только лично губернатору370.

13 сентября Помпео освобожден и ему дано три дня для подготовки своей защиты от официально предъявленных обвинений, среди которых фальсификация завещания его тетки Лукреции, принуждение при составлении завещания Витторией и отравление сестры371. Что до Асканио, то у нас нет сведений ни о его обвинении, ни об освобождении. Вполне возможно, что суда над ним вовсе не состоялось, поскольку в Риме ничто не мешало прервать судебный процесс на любой его стадии. Уголовные дела XVI века – это лишь верхушки айсберга, состоящего из конфликтов, переговоров и шагов к урегулированию. Поэтому в случае с Асканио, как часто бывает, не сохранилось никакого приговора. Между тем дело Помпео продолжается своим чередом; он оправдан по всем пунктам. Приговор от 7 октября начинается с того, что мимоходом отмечена отставка и замена (но еще не арест) прокурора Паллантьери; затем следует перечень основных обвинений, и все они отвергнуты. В своем походе за восстановлением в правах, возмездием и наличными деньгами Асканио получает тяжелый удар – шах, если пользоваться шахматной терминологией.

Но не мат. Асканио продолжает сопротивляться и в какой-то момент даже оказывается близок к победе. О том, что случилось дальше, не осталось судебных дел, но с помощью семейной переписки и нотариальных актов можно сложить фрагменты эпилога, проникнутого озлоблением, страстным надувательством и постоянным торгом. Ясно, что для Асканио союз его братьев, оттеснивший его от законного наследования принадлежащей ему доли в имуществе покойной сестры, остался глубокой, ноющей и незаживающей раной. Непросто разобраться в сложном наборе его мотивов; надо думать, что отказ в получении родового имущества в мире, где человек – это то, чем он владеет, подкосил его и заставил ощущать себя парией. Ключевым моментом его затруднений стал и статус Лаодомии – бывшей куртизанки, жены, которую не предъявишь свету. При активной помощи самой же Лаодомии Асканио изо всех сил старается вылепить из нее настоящую Джустини. Ради этого парочка испробует несколько уловок. Они обеспечат передачу Лаодомии собственного имущества Асканио, будут укреплять ее социальные взаимоотношения с другими членами семьи, дальней родней и представителями городской элиты, найдут для нее место при помощи благотворительности и благочестивых пожертвований в ряду патронов тех римских институций, которым покровительствовала семья Джустини.

Асканио с супругой будут продолжать борьбу словом и делом еще в течение трех лет. А затем летом 1560 года смерть прервет его усилия. Все это время жизнь его братьев и сестер была далеко не скучной. Сильвия родила ребенка – Орацио; ее письма мужу, Бруто, полны семейными новостями и рассказами о беременности и о том, как ей хочется, чтобы муж был дома с нею372. Космо и Фабрицио оба становятся докторами обоих прав373. Космо принимает духовный сан и осенью 1558 года снимает помещения у Пьетро-Паоло на Виа ди Парионе для себя, четырех слуг, своего мула и возка374. Сам же Пьетро-Паоло, судя по нотариальным актам, играет роль оси, вокруг которой вращается бóльшая часть семейного предпринимательства375.

Буйный и жестокий здоровяк Помпео по-прежнему притягивает к себе неприятности, как возвращающийся в порт рыболовный траулер привлекает жадных чаек. По приговору от февраля 1558 года (само дело утеряно) он подвергнут штрафу и изгнанию за побои, нанесенные им и его слугами поверенному одного из его должников на пороге своего дома376. Помпео схватил его за грудки, выругал, ударил и велел слугам отколотить его палками «по разным частям тела». Прохожие остановили избиение в тот момент, когда Помпео уже вынимал свой кинжал. Через три месяца суд приостанавливает исполнение приговора, но проблемы продолжаются. В июне в письме мужу Сильвии Помпео упоминает нелегкие переговоры с губернатором о ждущем решения процессе и интригу кардинала в его пользу, включающую охранную грамоту. Он добавляет, что пока муж Сильвии в отлучке, он приказал кучеру, чтобы она не выезжала из дома без сопровождения некоей Лавинии, которая будет за ней присматривать, – такая братская забота377. А в январе 1559 года, как мы узнаем из полных упреков замечаний Сильвии, Помпео втянул своих братьев в какие-то нечистоплотные махинации. Их подробности до нас не дошли, в отличие от чувств Сильвии по их поводу:

Вам следует знать, что мои милые братья предали Кристофано. Они выставили Асканио лазутчиком и подстроили его арест в его же доме. Вот славное дело они ему учинили!.. Помпео был заводчиком всего предприятия – так что насколько вы можете доверять этим людям, не мое дело вам указывать378.

Однако Помпео не был обладателем монополии на насилие в семье Джустини. 4 сентября 1558 года Фабрицио швырнул яйцо. Мы не располагаем материалами судебного дела, чтобы выяснить его мотивы, но по сохранившемуся приговору можно предположить, в чем они заключались379. Римляне во время карнавала часто швырялись яркими игрушечными яйцами, начиненными либо благовониями для тех, кому хотели польстить, либо смердящим составом кому-то назло. Но карнавал был в феврале, а не в сентябре. Фабрицио ехал верхом, с оружием, окруженный вооруженными пешими слугами по Пьяцца Навона, очень людному месту всего в трех кварталах от дома. Дворяне не отправлялись за покупками ни пешком, ни верхом. Да и сырые яйца непросто удержать в руке вместе с поводьями. Значит, Фабрицио, в седле, сжимая свои хрупкие снаряды, должен был выслеживать вполне конкретную намеченную жертву. Ченчо Дольче! Это он был партнером Асканио по карточной игре, его разоблачителем в суде, а недавно – и автором крикливого памфлета, раструбившего о его трусости и вероломстве. За Асканио ли младший брат запустил свое яйцо или за себя самого? Без подлинного дела сказать это невозможно, как и определить, куда яйцо попало Ченчо. Но когда завязывается неизбежная драка, шпага Фабрицио находит бедро Ченчо и рассекает его так глубоко, что тот вскоре умирает, а Фабрицио изгоняют из Рима. Он отправляется в Умбрию, на родную землю Джустини, и уже не вернется: в июне 1599 года в Губбио умирает и он380.

Еще до смерти изгнанника Фабрицио Асканио тяжело заболевает. Впервые мы слышим о его болезни в письме Сильвии мужу 19 февраля 1559 года. Сообщив о том, как трудно найти хорошего кучера – она перепробовала уже пятерых, – она добавляет:

Асканио ужасно болен. Доктора отчаялись в его выздоровлении. Маэстро