Любовь и смерть в Италии эпохи Возрождения - Томас Коэн

Асканио: Не на это я должен тратить свое время с тобой!

Асканио, обращаясь к Помпео, прикусывает свой палец – это классический жест насмешки и презрения 330 . Помпео тут же разворачивается на месте, выпячивает свой зад в сторону Асканио и орет.

Помпео: [Асканио], засунь свой нос целиком в мою задницу!331.

Асканио хватается за кинжал у бедра и бросается к Помпео 332.

Асканио: Ты убил меня333.

Маркантонио ди Кантальмаджо из Губбио, один из гостей на обеде, бросается к Асканио, чтобы помешать ему напасть на брата 334 . Помпео в одно мгновение оказывается подле Джулиано, молодого слуги Асканио, стоящего во дворе у колодца, выхватывает его шпагу и устремляется к Асканио 335 . Несколько человек, собравшихся вокруг, сбегаются удержать Помпео; его схватили, он спотыкается и падает. Шпага Джулиано вылетает из его руки, и один из слуг тут же отбрасывает ее подальше. Воздух наполнен непристойной бранью. Помпео поднимается, вырывается из державших его рук, мчится по лестнице в сад и возвращается, размахивая собственной шпагой 336.

Помпео: Вон отсюда, Асканио! Убирайся!

Асканио: Я намерен остаться здесь337.

Осыпая друг друга проклятьями, братья устремляются друг на друга. Франсуа, юный конюх, в самом начале впустивший Асканио во двор, выбегает из дома и спешит к месту боя с корсекой (род алебарды) то ли на выручку Помпео, то ли чтобы разнять дерущихся 338 . За ним бегут еще двое или трое слуг, вооруженных так же. Они собираются вокруг хозяина, занимая оборону, Франсуа же наступает на Асканио 339 . Перед лицом превосходящих сил Асканио отступает к запертой двери на улицу.

Асканио: Выходи, Помпео! Выходи! Я докажу, что ты предатель, мошенник и подделыватель340.

Плащ Асканио соскальзывает с плеч 341. Слуги спешно отпирают дверь342, и он отступает на улицу, продолжая кричать. Помпео делает выпад ему вслед, Асканио парирует, и братья начинают яростно биться на шпагах и кинжалах. Двое слуг с алебардами присоединяются к бою на стороне Помпео343. Тут уже начинают собираться соседи, среди которых – Лоренцо Куарра и Якобо делло Стинко, проживающие у церкви Святой Марии над Минервой в нескольких кварталах от места битвы, и Агостино Бонаморе, фармацевт, рассказ о кровавых боевых несчастиях которого в 1558 году мы уже публиковали344. Не будучи близкими знакомыми, эти люди, однако, знают семью Джустини или, по крайней мере, их дом и их имя. Они прибежали на шум схватки. Якобо влетает в ее гущу и пытается встать между Асканио и слугами345. На улице появляются трое или четверо солдат, которых много в городе в военное время. Видя, что численное превосходство не на стороне Асканио, они обнажают шпаги, обматывают левые руки плащами, чтобы удобнее было фехтовать, и с криками проталкиваются к нему на помощь.

Солдаты: Не бойтесь, синьор дворянин! Никто тут вас не сможет обидеть. Что тут происходит? Назад! Столько человек против одного!346

Фабрицио уже ухватил Франсуа, удерживая его со словами, что Асканио и Помпео братья. Но солдаты все равно набрасываются на конюха и с легкостью обезоруживают его.

Фабрицио: Отпустите его. Он мой слуга!347

Один из солдат наносит Фабрицио, которому мешает длинная одежда, не подходящая для боя, удар, но тот остается невредимым 348 . Тут наконец ряду свидетелей, включая Кантальмаджо, давешнего гостя, удается разнять сражающихся 349 . Асканио, все еще непримиримый, задерживаясь у ворот, отказывается уходить, пока не получит назад свой плащ 350.

Кантальмаджо (обращаясь к толпе Джустини): Предоставьте это мне. Я отдам это ему.

Он подбирает плащ, выносит его на улицу и покровительственно застегивает его на плечах Асканио. Трое горожан предлагают проводить его, но, получив отказ, идут своей дорогой 351 . Помпео уходит в дом с небольшой, но кровоточащей раной на пальце. Каким-то чудом больше никто не пострадал. Асканио и Джулиано, его слуга, отправляются восвояси. С ними идет слуга Ченчо Капидзукки, знаменитого воина, свойственника семьи Джустини, сторонника и покровителя Асканио. Кантальмаджо сопровождает их до ближайшей церкви Сант-Агостино, выговаривая Асканио, как это дурно, когда братья ссорятся 352 . Появляются солдаты.

Солдаты: Синьор дворянин, мы солдаты. Мы боялись, что вас убьют. Мы вмешались с добрыми намерениями353.

После этого Кантальмаджо поворачивает к дому Джустини. Асканио посылает слугу вперед, чтобы приказать подавать ужин. Сам же он отправляется во дворец губернатора с намерением подать жалобу. На этом заканчивается та часть истории, которую мы можем надежно реконструировать. Хлопотное дело о завещании Виттории Джустини, однако, продолжится еще по меньшей мере шесть недель. А его эпилог, во многих главах, затянется во внутрисемейной политике на долгие годы.

Эпилог драмы

В этой заключительной сцене роли были только у мужчин. Та самая напряженность, которую три сестры тщетно надеялись сгладить, взрывается почти братоубийственным боем. Учуяв, что его лишают наследства, Асканио разом начинает оспаривать и свое исключение из семьи, и доминирование Помпео над младшими братьями и сестрой. Он уже, как он ложно утверждает, якобы добыл четвертую часть у Пьетро-Паоло, вероятно, наименее зависимого от Помпео из братьев, и теперь надеется с помощью этого ложного сообщения вытянуть еще две четверти у младших братьев. Загвоздкой в этой махинации оказывается непредвиденное присутствие в их доме за обедом Помпео, укрепляющее решимость Космо и Фабрицио. Асканио начинает с того, что призывает их последовать примеру Пьетро-Паоло в щедрости. В своей риторике он совсем не щеголяет высшими принципами братской любви или благочестия. Братья, ободренные присутствием Помпео на заднем плане, возражают, прибегая к удобному для них обезличенному юридическому языку. Стремясь запугать главного противника, старший брат возвращается к обвинениям и угрозам, объявляя новое завещание фальшивым и припоминая к случаю нечистую историю с духовной тетушки Лукреции. Но тут в кампании Асканио по возвращению денег случается осечка, поскольку его обвинения, истинные или ложные, не приводят Помпео в трепет; из‐за них он, наоборот, нарывается на презрение и насмешку. Его ответный выпад – издевательский жест рукой – так оскорбителен, что его нельзя проигнорировать, и Помпео мгновенно отвечает еще худшим. Эта непристойная издевка загоняет Асканио в угол, и у него остается только один выбор: бить или бежать. В последовавшей затем свалке было пролито так мало крови, что