История Израиля. От истоков сионистского движения до интифады начала XXI века - Анита Шапира

под сомнение способность сионистского движения добиться успеха в качестве поселенческого движения. В эпицентре кризиса оказался Тель-Авив, что было вызвано прекращением притока капитала из Польши, обесцененного в результате экономических событий в этой стране. Многочисленные иммигранты обанкротились и не смогли выплатить свои долги. В 1928 году Палестину покинуло вдвое больше людей, чем иммигрировало туда. Экономический подъем начался в 1929 году и набрал обороты в 1931 году, после публикации письма Макдональда.

Со времен Второй алии еврейские поселенцы находились в поисках сельскохозяйственной культуры, на которой можно было бы построить свою экономику. Их эксперименты с полевыми культурами оказались неудачными. Тогда они возложили свои надежды на виноградарство, которое также потерпело крах. Миндальные деревья были посажены, а затем выкорчеваны. Эксперименты с выращиванием табака в 1920-х годах тоже провалились. Цитрусовые были тем, что стало «золотым продуктом» сельского хозяйства страны. Первыми, кто их посадил, были арабы Яффы, которые создали бренд «Яффские апельсины». Евреи начали сажать цитрусовые рощи во время Второй алии, главным образом в Петах-Тикве и Реховоте, и посадка продолжалась в течение всего периода мандата. Как еврейская, так и арабская экономика ускорили развитие цитрусовой промышленности; только в 1931 году площади еврейских плантаций сравнялись с арабскими. Цитрусовые рощи были сосредоточены в основном в Самарии и Шаронской долине, где для этого подходила почва и на доступной глубине залегали подземные воды. Цитрусовая промышленность, которая в 1930-е годы была ведущим экспортным и сельскохозяйственным сектором Палестины, стала результатом частного предпринимательства и частной собственности.

Производство цитрусовых сопрягалось со значительными рисками. Оно зависело от спроса на внешнем рынке и было обусловлено экономическими изменениями в Европе. Существовала постоянная конкуренция с испанскими апельсинами. Неконтролируемая посадка новых цитрусовых рощ привела к опасениям избыточного производства, и они к концу десятилетия подтвердились. После 1937 года отрасль находилась в кризисе из-за снижения спроса, а когда во время Второй мировой войны прекратились морские перевозки, производителям потребовалась государственная помощь для поддержания плантаций. Но до тех пор, пока экономическая ситуация была достаточно хорошей и экспорт продолжался, цитрусовые считались успешным опытом частного фермерства в Палестине.

В отличие от Тель-Авива, который, казалось, воплощал образ жизни диаспоры, цитрусовая промышленность символизировала работу на земле, близость к природе, самобытный опыт Палестины. Как мы видели, Тель-Авив пострадал от массовой безработицы во время кризиса Четвертой алии, но кризис не затронул процветающие плантации мошавов. Проблема заключалась в том, что в мошаве, выращивающем цитрусовые, особенно в крупнейшем из них, Петах-Тикве, работали арабы. До тех пор, пока в среде рабочего течения была уверенность, что трудовая колонизация покроет страну социалистическими общинами, оно отказывалось от борьбы за еврейский труд в старых мошавах. Но с изменением перспектив после Четвертой алии и, в частности, с учетом городской безработицы, которая требовала направления тысяч рабочих в мошавы, в конце 1920-х годов борьба за еврейский труд возобновилась.

Для рабочего направления сионизма эта борьба, обострившая отношения между фермерами и рабочими, но не помешавшая нанимать арабов для сбора фруктов в мошавах, была представлена как доказательство того, что частный капитал не будет способствовать строительству страны и реализации идей сионизма. Его единственной целью была прибыль, и владельцы не были готовы пойти на необходимые финансовые жертвы, чтобы этот капитал можно было использовать для строительства страны. Идея, что арабский труд на полях евреев представляет собой победу классового эгоизма над национальными интересами, была широко распространена среди еврейского населения, даже среди тех, кто не разделял социалистические взгляды левых. Так, например, Национальный союз фермеров, состоящий из фермеров новых мошавов в Шаронской долине, чьи плантации начали приносить плоды только в 1930-х годах, принципиально не нанимал арабов, поскольку фермеры руководствовались националистическими доводами рабочих. Впрочем, фермеры в старых мошавах со смешанной рабочей силой (примерно треть еврейских рабочих) утверждали, что ежедневная стоимость еврейского рабочего в два раза превышает стоимость арабского рабочего, и в секторе, построенном на экспорте на незащищенном мировом рынке, еврейские фермеры не могут позволить себе такое неравенство. Эти дебаты помогли поднять престиж рабочих, которые, как считалось, жертвовали собой ради строительства страны, в отличие от плохого имиджа фермеров, даже несмотря на то, что они обрабатывали землю и заселяли страну.

Специализация экономики мошавов на цитрусовых была другой формой концепции барона де Ротшильда османского периода: современное монокультурное сельское хозяйство, направленное на экспорт. В 1936 году цитрусовые составляли более 80 % экспорта из Палестины. Тем не менее недостатки этой экономики были, в сущности, аналогичны недостаткам виноградарства: зависимость от внешних рынков, необходимость нанимать большое количество рабочих в сезон сбора урожая и резкое снижение потребностей в рабочей силе в межсезонье. Спрос на большое количество неквалифицированных рабочих в течение коротких периодов времени не мог быть основой еврейского сельскохозяйственного рабочего класса в мошаве. Число еврейских рабочих, проживающих в мошаве, с годами увеличилось, но большинство из них нашли работу в строительстве, сфере услуг и промышленности, связанной с сельским хозяйством. Урбанизация мошавов снизила значение ферм в них и позволила сконцентрировать там население еврейских рабочих, хотя арабские рабочие продолжали работать на цитрусовых плантациях.

Трудовой ишув принял смешанную модель ведения сельского хозяйства: полевые культуры (в основном зерновые), садоводство, выращивание овощей, птицеводство и молочное хозяйство. Продукция позволила бы поселению быть самодостаточным и не зависеть от рынка, в то время как любой излишек пошел бы в города, особенно излишки молочной продукции. Эта модель была предназначена для предотвращения широкомасштабного найма работников в напряженные сезоны, и при необходимости во время сбора урожая в кибуце или мошаве проводилась внутренняя мобилизация рабочих рук. Более того, поставки свежих продуктов в города сделали еврейский город менее зависимым от арабской экономики. Этот подход привел к развитию современной сложной агрокультуры, которая стала жизненно важной для обеспечения продовольствием после создания государства. Однако в течение мандатного периода его прибыльность была сомнительной.

Большинство рабочих уехали в город в поисках средств к существованию. Во время кризиса 1926–1928 годов некоторые нашли работу в мошавах, но как только города начали восстанавливаться и снова началось строительство, рабочие быстро покинули сельское хозяйство и занялись строительством. В стране иммигрантов это одна из основных движущих сил экономики. Увеличение численности населения и повышение уровня жизни требуют масштабного строительства. Экономический всплеск периода Четвертой алии (1924–1929) произошел из-за строительных проектов, в то время как выход из кризиса был отмечен возобновлением иммиграции в 1931 и 1932 годах, что привело к возобновлению строительства. Начиная с 1932 года среди руководства рабочих организаций стали раздаваться голоса, сетующие на то, что люди уходят из сельского хозяйства на строительные работы, где дневная заработная плата выше