История Израиля. От истоков сионистского движения до интифады начала XXI века - Анита Шапира

выводу, что в Палестине существуют две отдельные национальные идентичности, она прежде всего имела в виду наличие двух отдельных систем образования, каждая из которых учила студентов быть лояльными к своей нации и ее мировоззрению. Экономика, которая развивалась при мандате, подчеркивала несоответствие между еврейской и арабской экономиками: одна была динамичной, инновационной и тяготела к промышленности, в то время как другая была сельской, консервативной, готовой принять инновации, но не инициировать их. Обе экономики росли впечатляюще, но существовала большая разница в образе и уровне жизни.

В то время как власти мандата пытались создать «палестинскую» лояльность и чувство гражданственности как среди евреев, так и среди арабов, они признавали фактическое сосуществование двух экономик и двух обществ. Разделение двух экономик (несмотря на точки соприкосновения, сотрудничество и даже общие интересы, например среди производителей цитрусовых) отражало стремление обеих сторон сохранить свою идентичность, традиции и культуру. По мере того как напряженность между евреями и арабами нарастала, система их совместной жизни – даже в той скромной степени, в какой она существовала, – распадалась. Тогда британская корова даже не пыталась кормить, а два теленка, еврейский и арабский, с яростью отказывались кормиться.

Тридцатилетний переходный период мандата позволил евреям создать собственное общество и экономику в Палестине. Без британских штыков еврейская община не смогла бы достичь необходимых размеров и силы до тех пор, пока не прошла бы точку невозврата. Развитие арабского национализма было результатом развития национального очага, и сомнительно, чтобы агрессивная политика Великобритании, нацеленная против арабского национального движения, – как того требовали еврейские активисты – могла изменить направление этого развития. Кроме того, такие действия противоречили традиционной британской колониальной политике. Что касается британцев, то Палестина была интересной, но особенно проблемной колонией, и когда затраты на ее содержание превысили выгоды, они оставили ее, не раздумывая над этим решением. Для еврейского национального движения то был поворотный момент, отступать было некуда. На протяжении всего этого периода между евреями и арабами не было точек соприкосновения. Арабы не видели причин отказываться от своей исключительной собственности на Палестину, в то время как евреям пока не от чего было отказываться.

4

Иммиграция и расселение в течение мандатного периода

«Нам пришлось оставить все и уйти, взвалить на плечи только рюкзак и уйти в одеждах изгнанников» – таковы вступительные слова стихотворения Ури Цви Гринберга «Необходимость». Он объясняет иммиграцию в Палестину не притягательностью этой страны, а силой изгнания диаспоры. «Нам пришлось уехать. Земля стонала у нас под ногами, мертвые содрогались». Далее он описывает свою беззаветную любовь к стране, которую покинул:

Нам также пришлось возненавидеть то, что мы любили.

Мы любили лес, ручей, колодец и мельницу,

Мы любили шелестящие листья, рыбу, бадью и халу, и втайне

Мы также любили звук их колоколов

И даже молодых белокурых головорезов.

И завершает свое стихотворение пророчеством об угрожающем разрушении:

Нам пришлось с болью уходить из деревень и,

Оглядываясь, со жгучими слезами смотреть на дома,

Зная, что однажды они будут заклеймены позором[89].

Это стихотворение, написанное в 1924 году, раскрывает тайную боль иммигрантов и мощное притяжение мира, который они покинули. Чтобы понять иммиграцию и ишув в период между двумя мировыми войнами, мы должны иметь в виду противоположное притяжение двух магнитов: с одной стороны, глубокую культурную связь со своей физической родиной и, с другой – признание насущной необходимости покинуть дом, семью, культуру. Невозможно постичь то, что было создано в Палестине, не понимая психологической борьбы каждого иммигранта, разрывающегося между этими двумя полюсами.

В конце декабря 1919 года корабль Ruslan бросил якорь у Яффо, привезя из Одессы 650 иммигрантов. Позже Ruslan получил статус израильского Mayflower[90], среди его пассажиров были ведущие интеллектуалы из числа лучших представителей русско-еврейской интеллигенции, а также группа нищих молодых энтузиастов. Эта высадка ознаменовала собой начало волны иммиграции, вошедшей в историю сионизма как Третья алия (1919–1923) – первая из трех волн репатриантов в период действия мандата. Были Четвертая (1924–1929) и Пятая алия (1932–1936).

Различия, проводимые между ними, отражали осознание циклической природы иммиграции и характеризовавших ее экономических взлетов и падений. У каждой алии также был свой собственный отчетливый образ, основанный не на статистических фактах, а на впечатлениях и публичных выступлениях. Таким образом, Третья алия была названа алией первопроходцев, а Четвертая – алией среднего класса, хотя статистически большинство иммигрантов обеих не были первопроходцами – и фактически Четвертая алия включала большее число пионеров, чем Третья. Пятая алия вошла в сионистское сознание как немецкая алия, хотя большинство ее иммигрантов – как и в предыдущие годы – прибыли из Восточной Европы.

Начало 1920-х годов было эпохой больших надежд: декларация Бальфура вызвала почти мессианский энтузиазм среди русского еврейства. Впервые в своей истории сионизм стал массовым движением, поскольку тысячи молодых людей присоединились к движению «Гехалуц» («Пионер, первопроходец»), основанному Иосифом Трумпельдором в Крыму для обучения молодежи перед их иммиграцией в Палестину. Большевистская революция и последовавшая за ней жестокая Гражданская война сопровождались ужасными погромами по всей Украине[91], при этом число погибших евреев составило от 100 000 до 200 000 человек.

Революция вызвала огромный энтузиазм среди молодых евреев, которые видели в красных защитников евреев от белых, разжигавших антиеврейские беспорядки. Революционный дух вдохновил пионерский идеализм, но погромы усилили осознание того, что это не их революция и что они должны реализовывать свои идеи в создании общества равноправия и справедливости на земле в Палестине. В идейной сфере мировая революция соперничала с сионизмом за сердца и умы еврейской молодежи. В течение первой половины XX века эти два движения были противоположными центрами притяжения.

Война и революция привели к далекоидущим изменениям в русском еврействе. Старого местечка больше не стало, а нижний средний класс, к которому принадлежали евреи, в Советской России был уничтожен. Религиозная практика была запрещена, а сионисты преследовались. В отличие от людей Второй алии, которые пришли из традиционного, стабильного, прочно стоявшего на ногах еврейского мира, иммигранты Третьей алии выросли на его руинах. Большинство из них ничего не знали о традиционном местечке и не получили еврейского образования; их мировоззрение сочетало еврейский национализм со стремлением изменить мир. Для этой алии характерно преобладание холостых молодых людей – из 37 000 иммигрантов 14 000 не состояли в браке. У них не было какого-либо значительного имущества, они были готовы к тяжелому физическому труду и стремились построить