Змеиное гнездо. Тень заговора - Злата Иволга

Кьяра вынырнула из глубокого сна и увидела прямо перед собой встревоженное лицо Марио.

– Похоже, у тебя был кошмар.

– Да… мне приснилась принцесса Генриетта.

Марио нахмурился.

– Не знал, что ты такая впечатлительная. Я больше не буду рассказывать тебе историю Башен на ночь.

– Дело не в этом. Подобные кошмары в последнее время не редкость. И самое жуткое, что мне снится Конрад. Но ведь он умер. – Кьяра мотнула головой, словно прогоняя остатки сна. – Когда ты меня разбудил, он настойчиво звал меня с собой.

– Это старший брат Корфа?

– Да. Отчего со мной это происходит?

Марио откинулся на подушки.

– Возможно, ты просто взволнована. Признайся, проблема возвращения в Морскую Длань тревожит тебя больше, чем ты хочешь показать. А принцесса Генриетта – это результат нашего разговора.

Кьяра попыталась обдумать его слова. Простое и достаточно логичное объяснение. Особенно если учесть, что после этой ночи она вообще не хотела даже думать о Морской Длани. Не надо было обладать большой сообразительностью, чтобы предсказать реакцию Зигфрида на ее возвращение. Наверняка он уже успел не только узнать о ее романе с новым тусарским послом, но и решить, как поступить с ними.

Увлекшись Марио, Кьяра почти перестала обращать внимание на окружающий мир. Была ли она влюблена в него? Пожалуй, что да. Ее изначально привлекала некоторая загадочность в поведении графа Марио Риччи. В попытках ее разгадать Кьяра открыла для себя интересного собеседника. В отличие от Зигфрида, с которым всегда было просто и понятно, Марио любую беседу мог превратить в увлекательную словесную баталию, в которой Кьяре приходилось не только обдумывать свои слова, но и искать подтекст в его речи. В общем, была в тусарском графе изюминка. И сегодняшняя ночь, несомненно, подтверждала это. Кьяра глубоко и с удовольствием зевнула. А потом снова помрачнела, представив себе, как она будет рассказывать об этой изюминке Зигфриду.

– Ты прав, – сказала она Марио. – Я действительно волнуюсь, когда думаю о Морской Длани. С каждым днем все больше и больше.

– Возможно, тебе стоило послать гонца с письмом.

– И в ответ последует приказ немедленно вернуться, – отозвалась Кьяра.

– А ты всегда выполняешь приказы Корфа? – с неожиданным интересом спросил Марио, привстав и опершись на локоть.

– Не одна я. Понимаешь… – Кьяра замолчала, пытаясь вспомнить слова, слышанные ею когда-то. – Вся сила и сплоченность Морской Длани в большинстве своем зависит от грамотности приказов и точности их исполнения. Без дисциплины все само собой распадется. Конечно, вассалы и капитаны Морской Длани, как и все жители Илеханда, подчиняются королеве. Но это не исключает четкого подчинения герцогу.

– Хм, понятно, – пробормотал Марио. – И неужели эта хваленая дисциплина ни разу не дала трещину?

– При мне ни разу, – сухо сказала она и отвернулась.

– Или ты не хочешь об этом говорить, – закончил за нее Марио.

– Это личное.

Граф чуть нахмурился, услышав от Кьяры столь малопонятную фразу, но расспросы прекратил.

– Возможно, я расскажу тебе позже, – неожиданно произнесла Кьяра. – Но пока я не хочу об этом вспоминать.

Марио наклонился и поцеловал ее шею. Темный завиток волос над ушком щекотал ему нос, и он легонько подул, чтобы сдвинуть его. Девушка замерла, и Марио улыбнулся, чувствуя ее напряжение. Его рука погладила нежное плечико, скользнула ниже, лаская упругий живот. Но Кьяра не шевелилась. Тогда Марио откинулся на спину и прикрыл глаза, продолжая широко улыбаться. Через минуту, Кьяра завозилась рядом, повернулась и привстала, всматриваясь в его лицо.

– Спишь? – лукаво спросила она.

– Угу…

– А так? – нежные губы коснулись его губ.

– Сплю, – пробормотал граф неразборчиво.

– Ах, вот как?!

Маленькие ладошки уперлись в широкую грудь, приятная тяжесть навалилась сверху. После в комнате были слышны только шуршание, тихий смех и скрип кровати. А сквозь неплотно закрытые ставни в комнату стыдливо заглядывал розовый рассвет.

Карл сидел, сгорбившись, на дне лодки и наблюдал за гребцами. Их мерные движения и скрип весел нагоняли на него сон. Однако задремать не удавалось. Бывший лейб-лекарь бросал время от времени взгляд назад, как будто все еще ожидал увидеть столичную пристань, хотя с тех пор, как он ее покинул, прошло много часов. Карл убеждал себя, что поступил правильно, что иначе было бы хуже всем, но вспоминал принцессу и недовольно хмурился. Он все еще не произнес про себя одно короткое, но значимое слово – трус. Карл упорно говорил себе, что теперь все будет хорошо и у него, и у Вильгельмины. Их тайный роман привел бы к плачевному результату, особенно для Карла, узнай о нем королева. И он предпочел тихо скрыться, готовый причинить боль самой принцессе, но не желая при этом присутствовать. И теперь он всего-навсего беглец, за голову которого вскоре будет назначена немалая награда.

Гребцы неожиданно насторожились и стали тихо переговариваться. Карл осмотрелся и увидел, что они почти причалили к берегу. Среди деревьев, густо росших на берегу, кто-то был. Несколько темных силуэтов нагнали страху на лекаря: вдруг его побег уже обнаружили, а может это разбойники? С другой стороны, мало ли кто желал под вечер воспользоваться переправой?

Карл заплатил гребцам, которые даже помогли вынести на берег его вещи, и пошел вперед, медленно, то и дело оглядываясь на поспешно отплывающую лодку. Он старался изо всех сил не смотреть на темные силуэты. Люди действительно пропустили Карла, не удостоив его вниманием. Лекарь облегченно вздохнул, оставив их позади. Он уже собирался посмеяться над своими страхами, когда навстречу ему выехали три всадника. Карл остановился, как вкопанный, краем глаза заметив, что три темных силуэта отделились от деревьев и аккуратно сгруппировались прямо у него за спиной.

– Кто такой? – гаркнул один из всадников.

– Э-э…м-м-м… – заикаясь, начал Карл.

– У тебя язык отрезали? – прикрикнул всадник, но другой человек на коне выехал вперед и жестом остановил его. Он подъехал к Карлу, спешился, поправил шляпу и внимательно посмотрел на лекаря.

– Какая подозрительная физиономия у этого молчуна.

Карл действительно готов был проглотить свой язык от страха. Чем же он так подозрителен? Или это погоня? Тогда, может, попробовать договориться?

Карл трясущимися руками вытащил свои старые верительные бумаги и несмело протянул их незнакомцу. Тот кинул на них беглый взгляд.

– Интересные дела происходят, господа, в наших владениях, – сказал он спокойным голосом. – Это лейб-лекарь королевы Фредерики.