Змеиное гнездо. Тень заговора - Злата Иволга

– Ха, – воскликнул первый всадник. – И какая же нелегкая занесла его сюда?

– Это мы сейчас у него и спросим. – Человек повернулся к Карлу. – Ну, и что же лейб-лекарь забыл вечером с вещами у переправы в Левом Фире?

В свете догорающего дня, Карл разглядел, что у его собеседника светлые, почти белые, волосы, небрежно рассыпавшиеся по плечам, светло-серые глаза и невыразительное, пугающе спокойное лицо. Лекарь понял, что попался не королевскому отряду, страх немного отступил, он прочистил горло и сказал:

– Господа, я вижу, вы люди порядочные. Зачем вам одинокий путник? Да, я лейб-лекарь и направляюсь в порт Мительхафен, чтобы отплыть в Суриду. Я хочу навестить своих родственников. Если вам нужна небольшая пошлина, я готов…

Он умолк, потому что люди вокруг разразились громким хохотом. Смеялся также и человек со светлыми волосами.

– Монсеньор, а он соображает, – сказал один из всадников.

– Я думаю, он отдаст все свои сундуки, лишь бы уйти подобру-поздорову, – заметил другой. Голос был женский.

– Ага, и что мы с ними будем делать? Коз и свиней лечить его снадобьями? – хохотнул первый.

Светловолосый, которого назвали монсеньором, с улыбкой посмотрел на своих людей.

– Господа, все-таки этот лекарь служил при дворе. Зачем же так низко оценивать его способности и снадобья? Только сдается мне, что нет у него родственников в Суриде, а эмиру Орхану такой врач не нужен. Как вы считаете, зачем он идет в Мительхафен?

Всадники снова захохотали.

– Наверное, королева выгнала его, – сказал один. – С приказом казнить, если не уберется из страны.

– Этот коновал напакостил и сбежал, – предложила свою версию женщина.

При этих словах светловолосый поднял вверх указательный палец.

– Вот! Это подходит. – Он уже без улыбки посмотрел в глаза Карлу. – Рассказывай, господин Ханке, почему бежал из столицы?

– Я…э-э…я не сбегал, я же сказал… – Карл поспешно стал рыться в одном из своих сундучков. – Если вам нужны деньги, то я … пожалуйста…

Светловолосый внезапно подался вперед, схватил Карла за ворот и развернул к себе лицом.

– Мне не нужны твои деньги. Мне нужно знать, какие обстоятельства вынуждают лейб-лекаря тайком бежать за границу. – Он сделал небольшую жуткую паузу. – И я привык, чтобы на мои вопросы отвечали.

Карл смотрел в жесткое бледное лицо, судорожно соображая, к кому он попал. Человека называли монсеньор, и было видно, что он умеет приказывать. Но он не был похож ни на одного из двух герцогов, которых помнил лекарь из своей недолгой придворной жизни. Карл два раза растерянно моргнул и сказал самую большую глупость в своей жизни.

– Простите, а кто вы все такие?

Светловолосый поднял брови, оглянулся на своих людей, потом разжал руку так, что лекарь упал на землю.

– Так. Забирайте этого любопытного, спросим его в другом месте.

Два человека подняли Карла с земли, связали и перекинули через седло, словно куль с мукой. Другие занялись его вещами.

– Кто вы? Что это значит? Пустите меня! Вы не имеете права, я буду жа… – На этих словах рот Карла заткнул основательно сделанный кляп.

– Монсеньор, – подал голос один из тех, кто осматривал сундучки лекаря. – У этого коновала здесь письма.

– Я посмотрю, – сказал светловолосый. – Можете отправляться на свой пост.

Карл похолодел и пожелал уже не освобождения, а быстрой и милосердной смерти. С трудом, повернув голову, он заметил, как три темные тени растворились среди деревьев. Один из всадников достал из седельной сумки факел, но предводитель что-то буркнул, и он сунул его обратно. Заря догорала, от реки начал подниматься туман. Потянуло сыростью. Кони фыркали и перебирали копытами.

После минутного молчания раздался скупой смешок предводителя.

– Господа, теперь понятно, почему он так спешно хотел покинуть Илеханд. Мы поймали страшного преступника, который посмел соблазнить наследницу престола.

Карл закрыл глаза и поник головой.

– Монсеньор, значит у нас сегодня удачный вечер? – спросила женщина.

– Вы даже не представляете, насколько, – согласился светловолосый. – Как приедем, откройте бочонок лучшего вина. Вам будет награда за бдительность, и еще большая за умение придержать языки о нашем ночном походе.

– А с этим что? – всадник грубо пихнул Карла в бок.

– Как всякому почетному гостю – лучшие апартаменты в моем подвале.

Знакомый громкий хохот привел в себя замерзшего и несчастного бывшего королевского лекаря. Он с трудом приподнял голову, чувствуя, как ноют затекшие мышцы, и осмотрелся. Похоже, они приехали. В предрассветной дымке Карл рассмотрел большой темный замок, в котором светились одно или два окна, и сад перед ним. Всадники один за другим въезжали в ворота, копыта мерно цокали по мощеному двору. Где-то рядом шумел прибой. Карл подумал, что море совсем близко и от всей души пожелал, чтобы его не утопили.

Всадники остановились и спешились. Вынырнувший из темноты человек принял поводья из рук предводителя. Карла довольно бесцеремонно ссадили на землю, не развязав при этом руки и не освободив рта.

– В мои покои, – распорядился светловолосый. – Я поем и побеседую с нашим дорогим гостем, хотя, признаться, за наше путешествие он успел мне сильно надоесть. – Он посмотрел на лекаря и усмехнулся уголком рта. – Развяжите ему руки и выньте кляп. А то скончается от страха раньше времени.

Карл вздрогнул, когда острый нож разрезал мучавшие его веревки. Кто-то вынул кляп и толкнул его в спину, понуждая идти вперед.

По ступеням из дома навстречу им спустился человек с фонарем.

– Монсеньор, к вам посетитель, – произнес он.

– Я же просил не пускать никого ночью, – резко ответил светловолосый.

Человек наклонился к нему и что-то прошептал. Карлу показалось, что светловолосый удивленно поднял брови и чуть улыбнулся.

– Хорошо. Я приму его. – Он обернулся. – Ведите коновала ко мне и наденьте ему мешок на голову.

Приказание было выполнено незамедлительно. Карл, оказавшись в темноте и трепеща от страха и таинственности всего происходящего, медленно, нащупывая ногами ступени, поднялся наверх.

Лекаря привели куда-то и усадили на стул, сдернули с головы мешок. Карл находился в большой комнате, довольно изысканно обставленной. Дверь напротив была чуть приоткрыта и вела, по-видимому, в спальню. А на стене висел гобелен с изображение руки на фоне моря со стоящим на ней кораблем. Не веря своим глазам, Карл рассматривал этот знак, а когда понимание полностью пришло к нему, он в который раз за прошедшие полтора суток чуть не лишился чувств, только теперь его нельзя было за это упрекнуть. Конечно, и как он мог забыть еще одного человека, которого в Илеханде величали монсеньором!