Вирусы и эпидемии в истории мира. Прошлое, настоящее и будущее - Майкл Олдстоун

Происхождение Макса Тейлера как нельзя лучше подготовило его к работе с вирусом желтой лихорадки. Он родился в январе 1899 года, через год после образования Комиссии армии США по борьбе с желтой лихорадкой. В детстве Тейлер жил в Претории, столице ЮАР, и под влиянием родных наблюдал за жизнью животных и растений, окружавших его. Медицинское образование он получил в университетах Базеля и Кейптауна, но завершил свою подготовку в Госпитале Св. Фомы в Лондоне. После этого он прошел краткий курс по лечению тропических заболеваний и их профилактике в Лондонской школе гигиены и тропической медицины. Благодаря этому он сосредоточился на области биомедицинских исследований, на которых он и построил свою научную карьеру. Находясь в Лондоне, он познакомился с доктором О. Тигом из Медицинской школы Гарвардского университета, убедившего его присоединиться там к группе под руководством Эндрю Селлардса. В 1930 году Уилбур Сойер уговорил Тейлера оставить Гарвард и перейти работать в Фонд Рокфеллера в Нью-Йорке, где в 1937 году он и разработал вакцину на основе штамма 17D вируса желтой лихорадки. В 1951 году он получил Нобелевскую премию «за открытия, касающиеся желтой лихорадки и способов борьбы с ней»52.

Несмотря на эффективность вакцины, желтая лихорадка все еще таится в любом месте, где обитает комар-переносчик Aedes aegypti5. При появлении среди населения, не обладающего иммунитетом против желтой лихорадки, хотя бы одного человека, инфицированного этим вирусом, болезнь может вернуться в ужасающем эпидемическом масштабе. Более того, в отличие от оспы, ликвидированной во всем мире, кори и полиомиелита, которые могут и должны быть уничтожены, полностью искоренить желтую лихорадку вряд ли удастся, потому что ее вирус остается частью жизненного цикла обезьян и комаров в джунглях по всему земному шару. Быстрое перемещение людей из джунглей и в джунгли может привести к тому, что желтая лихорадка вновь появится в цивилизованном мире. Со времен Второй мировой войны вспышки желтой лихорадки были зафиксированы в Западной Панаме, откуда болезнь распространялась через Центральную Америку до южных границ Мексики. Желтая лихорадка поражала население Тринидада, Эфиопии, Сенегала, Нигерии, региона Верхней Вольты в Сьерра-Леоне, Ганы и других стран. Только во время вспышки заболевания в 1960–1962 годах в Эфиопии от нее пострадало примерно 100 000 из населения в 1 000 000 человек, и 30 000 скончались. Во время вспышек желтой лихорадки в Африке, особенно в Анголе и Демократической Республике Конго в 2015–2018 годах, было зафиксировано более 25 000 заболевших, из которых 5000 умерли53–55. К глобальной угрозе прибавляется то, что из 250 исследованных стран и территорий 215, или 86 %, подходят для выживания и постоянного обитания комаров, способных переносить вирус желтой лихорадки. (Рисунок 5.5.)56

РИСУНОК 5.4. Темным цветом на этой карте мира обозначены существующие в наши дни места обитания комаров – переносчиков желтой лихорадки, из которых она может начать распространяться, то есть зоны потенциальной угрозы эпидемий. Иллюстрация любезно предоставлена Брайаном Махи, сотрудником CDC

Итак, из-за проблем, связанных с распространением вирусов в Африке, в сочетании с невозможностью воплощения в жизнь стабильных программ по вакцинации населения из-за нищеты, гражданских войн и недоступности сельских районов, болезнь продолжает существовать. Подобным же образом вирус желтой лихорадки по-прежнему присутствует в Африке и в бассейнах таких рек в Южной Америке, как Амазонка, Арагуая и Ориноко. Хотя массовые вакцинации, охватывающие по крайней мере 90 % населения, и должны были бы сдержать распространение заболевания, желтая лихорадка до сих пор остается эндемичной для стран Африки и тех территорий Южной Америки, которые примыкают к экваториальным лесам в бассейне Амазонки. Комар Haemagogus, который также является переносчиком вируса желтой лихорадки, обитает в этих джунглях; и комар Aedes aegypti по-прежнему живет на своей родине в Африке и в различных областях по всей Южной и Центральной Латинской Америке, в Мексике и вдоль юго-западных и юго-восточных границ США. И все же теперь, когда мы намного лучше разбираемся в этом заболевании, намного больше знаем о путях его распространения и методах профилактики его эпидемий, непрекращающийся страх, вызываемый им еще сто лет назад, больше не преследует нас. Конечно, эта инфекция все еще может вернуться, особенно если обязательная вакцинация игнорируется и справки о прививке от желтой лихорадки не нужно предъявлять в портах прибытия. Даже теперь, чтобы прочувствовать истерию из-за желтой лихорадки того времени, стоит осознать угрозу, исходящую от вирусов острого вялого миелита (Acute Flaccid Myelitis, AFM), лихорадок Эбола и Ласса. AFM – загадочный вирус 2018 года; вирусы геморрагических лихорадок Эбола и Ласса убивают людей с огромной скоростью в Африке и уже переместились в Европу и Соединенные Штаты.

Вирус кори является одним из самых заразных человеческих вирусов, и может вызывать серьезное заболевание1,2. Прежде чем в США началась широкомасштабная вакцинация, еще в 1960-х годах более 500 000 человек в год заражались корью и более 400 из них умирали. Каждый год 48 000 человек госпитализировались с многочисленными случаями мозговой инфекции (энцефалита), из-за которой у 7000 пациентов случались припадки, а более чем у 2000 детей возникали серьезные повреждения мозга, требующие госпитализации в психиатрические учреждениях. К середине 1970-х годов, когда иммунизирующая вакцинация стала повсеместной, заболеваемость вирусной корью сократилась на 90 %, как и осложнения после нее. Похожие процессы проходили в Европе, Азии и Америке. Например, в эпоху до вакцинации в Европе ежегодно заболевали более 1 миллиона человек, а после начала систематической вакцинации число зараженных корью в 2016 году составило 5273 человека. Однако с корью покончено не было, и новые вспышки заболеваемости появлялись из-за безразличия, отказа от вакцинации по религиозным или личным соображениям, а также из-за развала системы здравоохранения в Восточной Европе в 2016 году в результате войны, а в Америке – в 2018 году после правительственного коллапса в Венесуэле3–8.

В Соединенных Штатах серьезная вспышка в Лос-Анджелесе подчеркнула, насколько сложно добиться полного охвата вакцинацией населения в некоторых городских районах. После этой бешеной атаки инфекции первичная иммунизирующая вакцинация с последующей вторичной прививкой стали обязательными для школьников. Результатом стало прекращение распространения вируса кори в Соединенных Штатах, так что к 2000 году корь перестала достигать эпидемических масштабов в США. Единичные случаи заболевания, случавшиеся время от времени, происходили из-за того, что иностранные путешественники заносили вирус в страну.

Заболевают младенцы, еще не достигшие возраста, когда можно проводить вакцинацию, или другие дети или взрослые, не захотевшие делать прививку или получившие отвод от нее. Не прошедшие вакцинацию люди становятся источником дальнейшего распространения коревой инфекции и ее осложнений. К примеру, в 2008 году корь разразилась в Сан-Диего, штат Калифорнии. Нулевым пациентом (т. е. первым заразившимся) оказался ребенок семи лет, вернувшийся из Швейцарии. Затем инфекцию подхватили дети в школе, те, кто приходил на прием к врачам, и один человек в самолете во время перелета. В Сан-Диего, в Объединенном школьном районе, где произошли первые три случая заболевания, 10 % из 350 школьников вакцинацию не проходили, в то время как в других школах в городе и в штате Калифорния 1/10, или примерно 1–2 % всех детей в государственных школах уклоняются от вакцинации. Калифорния – один из 20 штатов, которые в то время позволяли по собственной инициативе отказываться от вакцинации. Хотя вакцины спасли множество жизней и помогли избежать бесчисленных человеческих трагедий, они представляют определенную угрозу. В соотношении опасности и пользы, несомненно, с огромным перевесом побеждает польза, и все же многих родителей – сторонников доктрины о свободе воли, получивших искаженную информацию о побочных действиях вакцины и т. д., это не убеждает. Что касается вспышки заболевания в Сан-Диего, The New York Times процитировала одну из родительниц, отказавшихся вакцинировать своего ребенка в школе, где началась вспышка инфекции: «Я отказываюсь приносить в жертву своего ребенка ради всеобщего блага… Я не отрицаю, что из-за моего ребенка кто-то может оказаться под угрозой заболевания»8 В течение нескольких недель стало известно, что 12 детей заразились, и тысячи взрослых и детей оказались под угрозой заражения в школах, продовольственных магазинах, театрах, на праздниках, проводимых на региональном ярморочном поле Дель-Мар и во врачебных кабинетах. 250 пассажиров подвергались угрозе заражения в самолете, летевшем из Сан-Диего на Гавайи. Из 12 заболевших детей 9 раньше не вакцинировались, потому что их родители были против, а другие трое были слишком юны для вакцинации. Благодаря довольно высокому уровню вакцинации от вируса кори, большую эпидемию удалось предотвратить. Но может ли вирус кори вернуться в данную страну в размерах эпидемии? Ответ: вспышки заболевания еще продолжают случаться. В 2014 году в 18 штатах было зафиксировано самое высокое число заболеваний с 1994 года – 288 человек, при этом 43 из них (15 %) из них пришлось госпитализировать. Среди заболевших были только путешественники из зарубежья, в то время – из Филиппин, где в октябре 2013 года была серьезная вспышка кори. В Огайо оказался самый большой очаг заболевания, разгоревшийся из-за двоих не прошедших вакцинацию членов общины амишей[22], заразившихся болезнью во время поездок с гуманитарными целями. Группы общин амишей отказываются от иммунизации. Таким образом, хотя к 2000 году в США официально было покончено с корью, то есть вирус больше не распространялся в пределах страны, отдельные вспышки по-прежнему возникали из-за того, что вирус, подхваченный за границей, ввозился в Соединенные Штаты. Полное уничтожение кори в мире возможно, а вот будет ли это осуществлено, вопрос спорный. Две прививки обеспечивают 99 %-ную защиту, а для того, чтобы прекратить распространение вируса кори, нужно, чтобы вакцинацией было охвачено 94–95 % населения.