Вирусы и эпидемии в истории мира. Прошлое, настоящее и будущее - Майкл Олдстоун

Итак, из четырех членов Комиссии по борьбе с желтой лихорадкой на Кубе один умер, а другой едва выжил. Однако их вывод о том, что комары играли роль хозяев-посредников при переносе возбудителя желтой лихорадки и что болезнь передавалась через укусы этих насекомых, не был принят повсеместно. Например, Washington Post от 2 ноября 1900 года, опубликовав гипотезу о распространении болезни через комариные укусы, сообщала: «Из всего несуразного и бессмысленного вздора о желтой лихорадке, когда-либо появлявшегося в печати – а его бы хватило, чтобы построить целый флот, – наиглупейшую вне всякого сравнения чушь можно найти среди аргументов и теорий, порожденных гипотезой о распространении желтой лихорадки комарами»41.

Чтобы выполнить строгие требования к чистоте научного эксперимента, были проведены дополнительные исследования, ясно доказавшие, что желтая лихорадка не передается контактным путем от человека к человеку или через фомиты, а только инъекцией крови зараженного индивида другим людям, не защищенным от этого заболевания. Кроме того, когда инфекционная кровь пропускалась через фильтр, предназначенный для задерживания бактерий, она продолжала оставаться болезнетворной, что указывало на ее небактериальную природу.

Вскоре после этого, 20 ноября, члены Комиссии по борьбе с желтой лихорадкой создали еще один экспериментальный лагерь на Кубе. Был введен строжайший карантин, и эксперименты проводились только на субъектах, никогда раньше не подвергавшихся заражению желтой лихорадкой. Названная Лагерем Лэзира (Camp Lazear) база была создана только для тех, кто считался подверженным заболеванию и никогда раньше с ним не сталкивался. Из пяти тестируемых волонтеров заболели четверо, но все поправились. Пятый подопытный, у которого болезнь не проявилась, был укушен комаром, который, как выяснилось впоследствии, не мог передавать инфекцию. Бесспорный вывод гласил: «К точности вычислений того, когда инфицирование индивида следует за укусом комара, добавить нечего».

Одним из положительных последствий этих исследований стало то, что Уильям Горгас, главный санитарный инспектор Гаваны, ввел меры по уничтожению комаров, что в 1900 году сократило количество случаев заболевания в Гаване с 1400 до нуля в 1902 году. Это повлияло и на строительство Панамского канала. Результаты работы Комиссии по борьбе с желтой лихорадкой сыграли большую роль в предотвращении заболеваний желтой лихорадкой среди огромного числа рабочих, необходимых для строительства мореходного пути через тропический Панамский перешеек для соединения Атлантического и Тихого океанов. Третье важнейшее последствие заключалось в том, что время невежества, суеверий и противоречий, касающихся желтой лихорадки и способов ее распространения, окончательно прошло.

Строительство Панамского канала было впервые задумано и предпринято Фердинандом де Лессепсом, родившимся в 1805 году в богатой семье, представители которой состояли на государственной службе42,43. Считается, что его интерес к строительству каналов зародился в Египте в 1830 году, а стремление построить два больших мореходных канала через Суэцкий и Панамский перешейки приписывается скорее почти религиозному желанию прославить Францию великими достижениями, нежели какой-либо перспективе финансовой выгоды.

Для того, чтобы начать такой сложный проект, как строительство Панамского канала42–45, Всемирная компания по строительству межокеанского Панамского канала (Compagnie Universelle du Canal Interoceanique) собрала средства для «Великого предприятия» (La Grande Enterprise) – величайшего финансового мероприятия, из когда-либо воплощенных на тот момент. Французские инженеры XIX века принадлежали к особой породе людей, и для них строительство канала было делом чести и гордости Франции и ее предназначением. В начале 1881 года примерно 200 французских и европейских инженеров и около 800 рабочих начали строить временные швартовки на перешейке, а также казармы, больницы и дороги. Они фактически начали прорубать путь через Панамский перешеек. Не зная ничего ни о причинах желтой лихорадки, ни о размножении комаров, они использовали большие лохани со стоячей водой в садах, под опорами казарм и больничными койками, чтобы помешать проникновению всюду муравьев. Эти сосуды с водой стали замечательной средой для размножения комаров. К концу 1881 года на перешейке уже работало более 2000 человек, и копка огромной траншеи началась. В 1882 году сообщили о приблизитльно 400 смертях, а на следующий год уже 1300 человек умерли от желтой лихорадки и малярии. В месяц умирало примерно 200 работников. Сообщения об уровне смертности в Панаме были настолько пугающими, что их замалчивали, чтобы убедить французских инвесторов в стабильности проекта и продолжать сбор средств на строительство канала с помощью выпуска ценных бумаг. Однако сообщения о смертях начали просачиваться во Францию, когда сыновья, отправлявшиеся осваивать великую стройку, не возвращались домой, потому что умирали на ней. Инженерные школы стали отговаривать своих выпускников от поездки в Панаму. Тем не менее выпускники-инженеры продолжали отвечать на призыв отправиться в это грандиозное приключение в Панаме, «как офицеры, спешащие в гущу сражения, а не трусы, бегущие от жизненных сложностей»45. Проект, однако, становился все более сложным и опасным, когда к смертям от желтой лихорадки прибавились неожиданные землетрясения, оползни и обвалы. Например, в 1885 году из 17 только что закончивших обучение французских инженеров, прибывших в Панаму, лишь один выжил в первый месяц.

Чтобы прекратить слухи о смерти от желтой лихорадки, Жюль Данглэр, отвечавший за работу Панамского канала, привез всю свою семью в Панаму. Этот поступок должен был стать лучшим доказательством полной уверенности генерального директора в панамском проекте. Но в течение нескольких месяцев его единственная дочь заразилась желтой лихорадкой и через несколько дней скончалась. Его жена написала следующее Шарлю де Лессепсу:

Через месяц у оставшегося ребенка Данглэров, сына 21 года, появились признаки желтой лихорадки; через три дня не стало и его. Данглэр писал Лессепсу:

Вскоре после этого в Панаме умер жених их дочери – тоже от желтой лихорадки. К началу лета 48 служащих компании канала также были мертвы. В Париже это ужасающее число жертв уже не было секретом. Инженеры, врачи, монахини и рабочие, посланные на строительство канала, заболевали желтой лихорадкой. Больные умирали так быстро и настолько не хватало мест в больницах, что умирающий в последние минуты своей жизни часто видел, как вносили его гроб. Для страдальцев, не попавших в больницу, а их было большинство, конец был еще более ужасным: