Легенда о Вороне и Лотосе - Марибель Ли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я встретила его, когда впервые вернулась в Хэши. Я вернулась не вовремя. В нашем доме был гость. Наставница играла на цине, а господин в темно-синем плаще сидел напротив нее и молчал. Я спряталась, намереваясь дождаться его ухода. Но он все не уходил. Сидел и сидел, пожирая ее глазами, пока наконец не заговорил:
– А Хуа…
Песня резко оборвалась, и наставница отвернулась.
– А Хуа. – Он потянулся к ее руке, но она вздрогнула от его прикосновения.
– Юэ Гуан… – Она подняла глаза, и он рассмеялся. – Хорошо, Юэ Гуан. Я замолкаю. Играй.
Он и правда замолчал, и тогда цинь вновь заплакал.
Он сидел еще несколько часов, не отрываясь от нее. Его глаза стоило выколоть в тот же день. Но я вышла из укрытия, лишь когда этот странный человек покинул наш дом.
– Наставница, кто это был?
– А Фэнь! – Она улыбнулась, но я все еще чувствовала, как тоска дрожит на ее ресницах.
– Кто он?
– Господин Чи.
Я присела рядом, заглядывая ей в глаза.
– Он плохой, верно?
– Нет, не плохой, просто судьба сжала его сердце раньше срока.
Я резко поднялась.
«Его сердце не злое, просто судьба начернила его сожалениями», – мама тоже говорила так. Мама тоже смотрела печально, а потом он убил нас всех.
– А Фэнь? Господин Чи не плохой, но постарайся никогда не попадаться ему на глаза. Когда он придет в следующий раз, не выходи.
– Почему?
– Потому что я прошу тебя об этом.
Я уже тогда почувствовала ту странную горькую цепь, которая сковывала ее с ним. Он был единственным, кому было дозволено приходить и слушать ее игру. Она никогда не говорила с ним, а стоило ему начать разговор, ее пальцы немели и ветер больше не плакал. Он мог сидеть так часами, смотря на нее, говоря с ней, слушая ее песни. Он мог прийти всего на несколько мгновений и прошептать ей что-то такое, отчего ее лицо бледнело и руки сжимались. Я ненавидела его за это. Я ненавидела его за то, что после каждого его прихода наставница долго сидела неподвижно, будто заново сплетая нити, на которых держалась ее тихая, гордая красота. Он разбивал ее снова и снова, пока вся жизнь не вытекла из острых трещин.
– Гао Фэнь.
Меня завели в его кабинет, предусмотрительно связав руки.
Его змеиные глаза прожигали меня. Он сидел серым пятном свечей на черном покрывале ночи.
– Ты наконец набралась храбрости вернуться.
– Ты ведь ждал меня.
Я улыбнулась, потому что знала, что он не может убить меня.
– Зачем ты ходила к этому простаку Доу?
– Скучала по его сладким речам.
– Стоило сразу прийти ко мне.
– Самое большое удовольствие я всегда откладываю на потом.
Он больше не смеялся, будто я перестала забавлять его.
– Ты все такая же – грязный щенок Цзе Цзина. – Он все еще ненавидел меня, так же сильно.
– Сначала ты называл меня красавицей. Помню, ты пошутил, что приготовишь мне место в «Лунном Свете».
Я была виновата, не сдержалась. Я выбежала к ним и закричала, чтобы он убирался. Он поднял на меня глаза: я была маслом, они – факелами.
– А потом ты пырнула меня ножом.
– Ты потерял так много крови, что не приходил к нам две недели. Это стоило того.
– А когда городская стража пришла за тобой, Юэ Гуан пришлось на коленях умолять меня отпустить маленькую разбойницу.
Я была неправа. Это была моя вина. Я еще не знала, что власть кинжала лишь круг по водной глади, а в пучине – такие как он. Завладевшие всем, завладевшие всеми.
Наставница просила меня уйти и не возвращаться. Она боялась, что Чи Дянь заставит меня повторить ее судьбу, но я не могла позволить себе бояться. Не могла позволить страху разлучить меня с ней. Я пообещала, что убью его первой, если он посмеет угрожать ей. Лучше бы я убила его.
Чи Дянь поднялся и подошел ко мне. Он был выше меня на полторы головы. Он любил подходить так, чтобы я почувствовала его власть. Но я не боялась. Я оставила страх в холодеющем трупе волка и презрительных криках Наставника.
– Скажи мне, где ее могила?
Я рассмеялась. Мой смех бил по его зрачкам. Он мог быть сильнее, выше, он мог держать этот город в своих руках и считать себя благородным господином. Он был бессилен. Когда городская стража ворвалась в наш дом, уже давно расцвело, а тело моей наставницы исчезло, осталась лишь я. И его немой крик: «Где?»
Удар. Он влепил мне пощечину, пытаясь заглушить смех.
Поэтому-то он и не мог убить меня. Он так и не нашел ее могилу. Где была похоронена Юэ Гуан, знала лишь я. Грязный щенок Цзе Цзина. Он возненавидел меня, как только узнал, кто привел меня в Хэши. Он пытался схватить меня, хотел заманить Отряд Лунного Серпа и убить Наставника, но я ускользала от него каждый раз, потому что была из рода Воронов и не ему было дано обрезать мои крылья.
– Где?
– Не скажу.
– Если не скажешь…
– Убьешь?
– Хуже.
– Знаешь, как она ненавидела тебя?
– Неправда.
– Правда. Ты уходил, а я-то видела. Она ненавидела даже звук твоего голоса. Она любила не тебя…
– Ты!
Его пальцы вцепились мне в горло.
– Ты убил ее.
– Ее убило глупое упрямство!
– Нет, ты!
Его пальцы начали давить, они хотели моей смерти.
– Я похоронила ее… – Я с трудом прохрипела, и он ослабил хватку.
Я начала хватать воздух и вновь засмеялась.
– Где?
– Хочу посмотреть, как ты убьешь меня. Если сможешь.
Он снова ударил меня по лицу.
– Ты ведь ничего не значила для нее! Щенок Цзе Цзина, не больше. – Он начал свое наступление. – Если бы тебя привел не он, ты бы подохла и