Друзья. 25 лет вместе. Как снимали главный сериал эпохи - Сол Аустерлиц

В этом эпизоде прослеживается умная и тонкая отсылка к началу романа Росса и Рэйчел: когда Хлоя приглашает Росса потанцевать с ней, играет песня With or Without You группы U2. «Я люблю эту песню», – бормочет Росс, и зрители могут вспомнить, что Росс посвятил эту самую песню Рэйчел по радио, когда пытался извиниться за свое бессердечное поведение со списком «за» и «против» в предыдущем сезоне. Даже в тот момент, когда он вроде бы забывает о Рэйчел, какая-то часть Росса все равно помнит о ней.

По правде говоря, сценаристы зашли в тупик и поняли, что аудитория, может, и хотела воссоединения Росса и Рэйчел, но это разрушало все сюжетные повороты. Кауффман и Крэйн с самого начала знали, что им придется сделать так, чтобы Росс и Рэйчел расстались. Это был всего лишь вопрос времени. Без переживаний Росса и Рэйчел шоу рисковало стать скучным и пресным.

Фраза «У нас был перерыв!» вскоре станет одной из самых знаковых для кульминационных моментов «Друзей» и прозвучит много раз в течение шоу, но «Эпизод, когда наступает утро после» на самом деле является одним из самых чувствительных, самых эмоциональных в сериале. Успокоившаяся Рэйчел пыталась позвонить Россу, когда он отдыхал с Хлоей. Утром она находится у него в квартире, а Росс пытается скрыть ее. Он чувствует себя виноватым и собирается признаться, но Чендлер отговаривает его: «Если уж тебе обязательно надо ей все рассказать, выбери момент. Например, на смертном одре».

Рэйчел узнает об этом и злится на Росса за его бесцеремонность и бессердечие. Она старается закрывать глаза на неадекватные поступки Росса, но хорошее отношение к парню увядает под гнетом ее презрения. «Ошибка? – передразнивает она, повторяя его печальное оправдание своего поведения. – И куда ты теперь ее засунешь? В ее сумочку?» Их друзья закрылись в спальне Моники, и пока Росс и Рэйчел тщетно пытаются разобраться в ситуации, другие герои подслушивают предсмертные муки их романа.

Друзья Росса и Рэйчел являются зрителями спора, а надежды и страхи друзей транслируются на аудиторию шоу. «Они ведь в конце концов помирятся?» – спрашивает Фиби.

«Разумеется, это же Росс и Рэйчел, – отвечает Чендлер. – Иначе и быть не может».

«А что, если нет?» – спрашивает Моника.

Все были уверены в том, что даже такие трудности будут преодолены, что центральная романтическая линия шоу будет длиться любой ценой, но это приманка. Росс и Рэйчел не смогут решить проблему и расстанутся. «Но это же невозможно… Невозможно», – говорит Росс Рэйчел, на что та отвечает: «Тогда почему это так?» Камера зафиксирована в гостиной, где стоит Рэйчел, застывшая в осознании того, что ей больше нечего сказать.

Дэвид Швиммер был первым, к кому обратились с просьбой о продлении его контракта на третий сезон в 1996 году. Руководители NBC полагали, что Швиммер будет рад продолжить получать прибыль от самого успешного телесериала своего времени. И не предполагали, что именно с Дэвидом Швиммером будут проблемы.

Мать Швиммера, Арлин Коулман-Швиммер, была успешным адвокатом по бракоразводным делам, и Дэвид вырос в доме, где обсуждение справедливого деления имущества было обычным разговором за обеденным столом. Более того, после окончания Северо-Западного университета Швиммер основал в Чикаго театральную труппу Lookingglass. Труппа была художественным коллективом, в котором ресурсы были разделены между всеми, и представление о том, что одному актеру платят больше, чем другому, было анафемой. В Lookingglass никто не зарабатывал достаточно, чтобы прокормить себя, – все актеры работали на двух работах, чтобы выжить, – но каждому актеру платили одинаково. Хороший театр рождается из чувства общности, а «Друзья» – это не только популярное телевизионное шоу; это коллектив, в котором шесть актеров должны работать вместе, неделя за неделей, над новыми эпизодами. Швиммер настаивал на том, чтобы его коллеги считали себя «союзом шестерых».

Швиммер знал, что каждый из его партнеров подписал свой контракт (все они заключили контракт на пять лет). Он также знал, что не был ни самым высокооплачиваемым актером в шоу, ни самым низкооплачиваемым. «Ладно, мне советуют пойти за большими деньгами, – позже он рассказал Уоррену Литтлфилду о своих мыслях в то время. – Но для меня это противоречит всему, во что я действительно верю, с точки зрения коллектива. Все шестеро – главные герои в этом шоу. Мы все здесь на одинаковое количество часов. Сюжет всегда охватывает всех нас».

Швиммер был ободрен дерзостью Warner Bros., которая публично хвасталась сверхприбылью, положенной ей за права синдикации[35]«Друзей». Студия твердо верила, что через два года, когда «Друзья» получат право на синдикацию, она будет получать около четырех миллионов долларов за эпизод, а планировалось около девяноста серий – огромная прибыль. Только в первые два сезона было получено 192 миллиона долларов за продажу прав на синдикацию. Почему Warner Bros. и создатели сериала могли получать сотни миллионов долларов от успеха «Друзей», а звезды шоу оставались практически ни с чем по сравнению с ними?

Теперь Швиммеру предлагали финансовые гарантии, о которых мечтали многие актеры, но он колебался, думая о своих коллегах. Как он сможет сидеть за репетиционным столом, работая со своими друзьями и коллегами, зная, что он получает больше, чем они? Поэтому Швиммер подошел к своим коллегам и сделал немыслимое: попросил их поговорить о зарплате.

«Вот в чем дело, – сказал он им. – Мне говорят, что я могу просить больше денег за эпизод, но я думаю, что вместо этого мы должны пойти туда все вместе. Они думают, что я один пойду просить о повышении зарплаты. Но я считаю, что мы должны использовать эту возможность, чтобы открыто поговорить о том, чтобы нам шестерым платили одинаково». Он предложил пригрозить, что они уйдут из шоу, если их требования не будут выполнены.

Когда для «Друзей» проводился кастинг, ни у кого из актеров шоу, за исключением Кортни Кокс, не было за спиной успешных картин, но даже Кокс еще не была настоящей звездой. Однако через два сезона шесть звезд «Друзей» заняли значимые места в Голливуде, каждый из них стал предметом бесконечных профессиональных, романтических и личных спекуляций. И все же, учитывая реалии телевизионной актерской игры и зарплатные ставки, им платили заметно отличающуюся от других зарплату за одну и ту же работу. Каждый актер подписывал пятилетний контракт, где фиксировалась их ставка, которая теперь считалась преступно низкой (начиная с 22 500 долларов за эпизод) для актеров, которые регулярно попадали на обложки журналов и чье шоу доминировало в еженедельных рейтингах Нильсена, занимая восьмое место в сезоне 1994–1995 годов и третье в сезоне 1995–1996. (Для сравнения, актеры второго плана «Сайнфелда» получали 150 000 долларов за эпизод, а вскоре их суммы выросли в четыре раза, до 600 000 долларов.)