Ветер в ивах - Кеннет Грэм

– Крот, ты натуральный осёл! – вскричал Жаб. – Ты всё испортил!

– Крот, – сказал Барсук в своей обычной сухой манере, – я всё больше убеждаюсь, что в твоём мизинце больше здравого смысла, чем у других в голове и где бы то ещё ни было. Ты всё сделал отлично, я думаю, что тебя ждёт блестящая будущность. Молодец, Крот! Умница, Крот!

Жаб чуть не задохнулся от зависти, тем более что не мог взять в толк, что же такого умного сделал Крот. Но, к счастью для него, прежде чем он успел высказаться и получить новый щелчок от Барсука, Крыс пригласил всех к столу. Была подана ветчина с фасолью и макаронный пудинг – еда простая, но сытная. После еды Барсук пересел обратно в кресло и сказал:

– Сегодня ночью нам предстоит много работы, и неизвестно, когда мы управимся. Поэтому я, пока есть возможность, минуток двести сосну.

Он накрыл морду платком и захрапел. Неугомонный Крыс возобновил приготовления и начал опять бегать по комнате, приговаривая:

– Кобура для Крыса, кобура для Крота, кобура для Жаба, кобура для Барсука.

Крот отошёл с Жабом в сторону и попросил рассказать про все его приключения. Жаб давно ждал этой возможности, а так как Крот был очень благодарным слушателем, то он отбросил всякую осторожность и понёсся без оглядки. В основном его рассказы были из категории «что было бы, если бы я сообразил это сразу, а не десять минут спустя». Такие истории бывают всегда наиболее увлекательными; и почему надо пренебрегать как раз ими, а не нелепостями, которые отчего-то случаются с нами на самом деле?

С наступлением сумерек Крыс, напустив на себя важный и таинственный вид, позвал друзей в кладовку, подвёл каждого к кучке снаряжения и оружия и предложил подготовиться к операции. Он был чрезвычайно настойчив и серьёзен. Экипировка заняла много времени. Каждый перетянул себя поясом, вооружился мечом и пеньковым лассо. Затем следовали: резиновая полицейская дубинка, пара пистолетов, наручники, бинты, пластырь, фляга, подсумок. Барсук добродушно посмеялся и сказал:

– Ладно, Крысик, тебе это нравится, мне не очень мешает, но мне в бою нужна только палица.

Крыс покачал головой:

– Нет уж, Барсук, я не хочу, чтобы меня потом обвиняли, будто я что-то забыл.

Когда все были готовы, Барсук в одну лапу взял тусклый фонарь, в другую – свою огромную дубину и сказал:

– Теперь пора! Первым за мной пойдёт Крот, он это заслужил, за ним Крыс, Жаб – замыкающий. Смотри мне, Жаб! Будешь по своей всегдашней привычке много болтать – сразу же прогоню назад, понял?

Жаб был так напуган угрозой, что занял указанное ему последнее место без возражений. Сперва Барсук вёл их берегом, вдоль реки, потом вдруг пригнулся и нырнул в тёмное отверстие, черневшее над кромкой воды. Крот и Крыс последовали за ним, но Жаб, когда очередь дошла до него, разумеется, поскользнулся и плюхнулся в воду с всплеском и криком о помощи. Его выудили, вытерли, наскоро отжали одежду и успокоили, но Барсук заявил, что если Жаб ещё раз сваляет дурака, то для него поход на этом и кончится. Так наконец они вошли в подземный ход, и операция по вытеснению противника с укреплённых оборонительных позиций началась.

Тоннель был сырой, узкий, холодный, и бедный Жаб скоро начал дрожать мелкой дрожью, частично от страха, частично от того, что весь промок. Фонарь мерцал где-то далеко впереди. Жаб чувствовал, что отстаёт. Тут он услышал, как его окликает Крыс:

– Поторопись, Жабби.

И в ужасе, как бы не остаться там одному, Жаб «поторопился», да так, что врезался в Крыса, Крыс – в Крота, Крот – в Барсука. Барсук в наступившей суматохе решил, что враг напал сзади, сообразил, что размахнуться дубинкой не хватит места, выхватил пистолет и едва не влепил пулю в лоб благородному владельцу Жабсфорда. Выяснив, что произошло, он совершенно рассвирепел и заявил, что вот теперь он точно отправит домой этого несносного Жаба. Жаб зарыдал, Крот и Крыс поручились, что он исправится, Барсук смягчился, и все двинулись дальше. Но Жаб шёл уже не последним. Замыкающим пошёл Крыс, который крепко держал шедшего перед ним Жаба за плечо. Они шли осторожно, в любую минуту готовые пустить в ход оружие. Вскоре Барсук сказал:

– Мы у цели.

Внезапно они услышали смутный шум, вроде бы далеко и всё же над самыми их головами, словно там, наверху, топали ногами, звенели посудой, переговаривались и пели песни. Жаб снова начал дрожать, но Барсук невозмутимо заметил:

– Хорьки-то, видать, вовсю празднуют.

Тоннель пошёл вверх. Они протиснулись ещё немножко. Шум раздался очень близко и отчётливо. «Ур-ра-а!» – услыхали они, потом аплодисменты, топот и звон бокалов.

– Ишь веселятся, – сказал Барсук. – Пошли.

Они заторопились вверх и оказались у люка под полом кабинета возле столовой. Из банкетного зала раздавался такой гам, что можно было ничего не бояться и говорить в полный голос. Барсук сказал: «А ну!» – они дружно упёрлись плечами в половицу, подняли её и, мешая друг другу, вылезли наверх. Кабинет содрогался от шума, шедшего из банкетного зала, где веселился беспечный враг.

Гул стих. Наши друзья услышали, как чей-то голос говорит:

– Итак, не будем оттягивать начало праздника (раздались аплодисменты). Но перед тем, как мы выпьем за моё здоровье (приветственные клики), я хочу сказать несколько слов о нашем гостеприимном хозяине, мистере Жабе. Всем нам хорошо знаком Жаб (громкий хохот). Славный Жаб, добрый Жаб, скромный и бескорыстный Жаб (насмешливые восклицания).

– Ну, доберусь я до тебя. – Жаб скрежетал зубами.

– Возьми себя в руки. – Барсук с трудом удерживал его. – Всем приготовиться!

– А теперь, – продолжал голос, – я вам спою песню, которую я сложил в честь мистера Жаба (продолжительные аплодисменты).

И Главный Хорь, а это был он, затянул писклявым голосом:

Барсук подобрался, ухватил дубинку обеими лапами, оглянулся на спутников и с криком «Вперёд, бей их!» настежь распахнул дверь.

В зале поднялась страшная кутерьма, визг, вой, крики о помощи. Струсившие хорьки прятались под столами, выскакивали в окна, куницы в отчаянии протискивались к камину и застревали в трубе, столы и стулья, перевёрнутые и опрокинутые, усугубляли картину хаоса, пол был усыпан осколками хрусталя и фарфора, а посреди общего разгрома отважно громили врага четверо разъярённых героев. Могучий Барсук, грозно встопорщив усы, со свистом рассекал воздух палицей; Крот, в неизменном чёрном плаще, яростно размахивал дубинкой и время от времени издавал боевой клич: «А-ла-ла! Бей!» Неумолимый Крыс двигался медленнее других лишь потому, что был перегружен оружием, но Жаб, раздувшийся против обычных размеров вдвое, совсем зашёлся от бешенства. Он высоко подпрыгивал и испускал вопли, от которых кровь стыла в жилах противника.