Ветер в ивах - Кеннет Грэм

Все посмотрели на Жаба. Он поначалу хмурился, но природное добродушие взяло верх, и он просиял.

– Ну да, – сказал он, – я, может быть, отчасти вправду болтлив. Меня все знают, все любят; когда я приглашаю друзей, мы ведём остроумные, живые беседы, и языки как-то сами собой развязываются. Всё дело в том, что у меня есть талант общения. Мне даже говорили, что я должен вести литературный салон. Но продолжай, Барсук. Чем нам поможет подземный ход?

– Недавно до меня дошли важные новости, – продолжал Барсук. – По моей просьбе Выдр загримировался и, взяв две швабры, веник и совок для мусора, вошёл в Жабсфорд с чёрного хода, как будто ища работу. Завтра вечером там будет большой банкет. Вроде бы Главный Хорь собрался праздновать день рождения. Все будут в банкетном зале пить, есть, веселиться, и ни у кого не будет оружия. Ни ружей, ни палок, ни мечей!

– Но часовые-то по-прежнему будут на постах, – возразил Крыс.

– Правильно, – кивнул Барсук. – В этом-то всё и дело. Хорьки полностью доверяют ласкам – замечательным часовым, и тут-то вступает в игру подземный ход. Он кончается в ближайшем к столовой кабинете, рядом с конторкой.

– А, эта скрипучая половица, – воскликнул Жаб. – Теперь понятно!

– Мы тихо-тихо войдём в кабинет у конторки, – перебил Крот.

– Держа наготове пистолеты, мечи, дубинки! – вскричал Крыс.

– И бросимся на врага! – Барсук разгладил усы.

– И – хрясть, хрясть, хрясть! – в экстазе заорал Жаб, бегая кругами по комнате и перескакивая через стулья.

– Вот так, – обычным сухим и спокойным тоном заключил Барсук. – Цели ясны, задачи определены – надо ложиться спать. Спорить больше не о чём, время позднее, марш по кроватям. Приготовления завершим утром.

Жаб не стал спорить и покорно улёгся, хотя чувствовал себя слишком взволнованным, чтобы уснуть. Но он пережил трудный день с множеством событий, и разве можно было сравнить простыню и одеяло со скудной охапкой соломы, брошенной на тюремный пол! Он захрапел, едва коснувшись головою подушки. Он видел сны. Ему снились дороги, выскальзывавшие из-под ног, едва он хотел ступить на них, каналы, которые гнались и догоняли его; потом ему приснилась баржа. Нагруженная доверху грязным бельём, она вплывала в банкетный зал Жабсфорда, прямо во время обеда, которым он угощал друзей по случаю своего возвращения. Потом Жаб оказался один в подземном тоннеле. Он шёл по нему вперёд, но тоннель извивался и разворачивался, а под конец встал перед ним вертикальной стеной, но всё же он как-то сумел пройти в Жабсфорд и, торжествующий, сидел за столом, и все друзья вокруг говорили, как он умён, хитёр и неистощим на выдумки.

На следующее утро он встал поздно, когда остальные уже позавтракали. Крот исчез, не сказав, куда идёт. Барсук в кресле читал газету и не выказывал ни малейшего беспокойства о том, что должно было произойти вечером. Крыс, наоборот, суетливо бегал по комнате и перетаскивал с места на место груды оружия, приговаривая:

– Меч для Крыса, меч для Крота, меч для Жаба, меч для Барсука; пистолет для Крыса, пистолет для Крота, пистолет для Жаба, пистолет для Барсука, – ритмично и мелодично, и в лад его словам на полу росли четыре кучки оружия.

– Всё это очень хорошо, Крыс. – Барсук глянул на него поверх газеты, – я не хочу тебя останавливать, но нам бы только миновать часовых с проклятыми ружьями, и я тебя уверяю, что нам ни пистолеты, ни мечи не понадобятся. Стоит нам вчетвером с дубинками оказаться в банкетном зале – ха! – да мы их в пять минут всех повыгоним. Я бы и один справился, да не хочу лишать вас этого удовольствия.

– Бережёного бог бережёт, – задумчиво отвечал Крыс, полируя рукавом ствол пистолета и глядя в него, как в зеркало.

Тем временем Жаб кончил завтракать. Он подхватил дубинку поувесистее и начал ею размахивать, круша воображаемых врагов.

– Я проучу их врываться в чужие дома, – гремел он, – я их так проучу!

– Не говорят так: «проучу врываться», Жабби, – поднял голову Крыс. – Это неграмотно.

– Что ты к нему цепляешься, – вступился Барсук. – Подумаешь, неграмотно! Я, например, сам говорю точно так же, а что грамотно для меня, грамотно и для вас, понял?

– Прошу прощения, – откликнулся Крыс, – мне просто казалось, что правильнее «Я отучу их врываться».

– А мы не собираемся их отучать, – ответил Барсук. – Мы собираемся их именно проучить, и, будь уверен, мы их проучим.

– Ну, пусть будет, как вы хотите, – сказал Крыс. – Мне всё равно.

Он сам уже немного запутался и потому сел в углу и долго бубнил себе под нос: «проучу, отучу, отучу, проучу», пока Барсук не приказал ему замолчать. Вскоре, с улыбкой до ушей, в комнату вбежал Крот.

– Я так смеялся, – сообщил он. – Всех ласок переполошил!

– Но ты был достаточно осторожен, Крот? – взволнованно спросил Крыс.

– Надеюсь, – доверительно отвечал Крот. – Я утром заглянул в кухню проверить, не остыл ли завтрак для Жабби, а у огня сушилась одежда прачки, в которой он вчера к нам пришёл. Я натянул на себя халат, платок и чепец, набрался смелости и прямо по дороге пошёл к Жабсфорду. Часовые были настороже, сразу же ружья вскинули: «Стой, кто идёт?!» – всё как положено. Я им очень вежливо говорю: «Здравствуйте, джентльмены, не хотите ли бельё постирать?» Они говорят: «Иди, куда шла, прачка, мы стоим на посту, а на посту стиркой не занимаются». Я говорю: «А когда же вы занимаетесь стиркой?» Правда, неплохо сыграно, Жабби?

– Да уж, насамовольничал, – обиженно пробурчал Жаб.

На самом деле он безумно завидовал: Крот сделал то, что должен был сделать он, если бы вовремя додумался и не проспал допоздна.

– Ласки от злости позеленели, – продолжал Крот, – а их командир подошёл ко мне и говорит: «Иди – беги по своим делам, женщина, не задерживайся и не отвлекай моих солдат от службы». – «Бежать? – говорю. – Ну-ну, скоро отсюда кое-кто другой побежит без задержки, только пятки засверкают».

– Ах, Кротик, ну что ты наделал, – огорчился Крыс.

Барсук отложил газету в сторону и прислушался. Крот продолжал:

– Они насторожили уши и начали переглядываться. Сержант сказал: «Она не понимает, о чём говорит, не слушайте её». – «Ах так, – говорю, – я не понимаю? Так вот, моя дочь стирает бельё для господина Барсука, так что я знаю, о чём говорю, и вы это тоже очень скоро узнаете. Сегодня ночью в Жабсфорд со стороны пристани ворвутся сто кровожадных барсуков с ружьями. В саду высадится десант водяных крысов, у них будут кинжалы и пистолеты, а неумолимый разъярённый Жаб поведёт своих сородичей в бой через огород и веранду с кличем «Кровь за кровь, победа или смерть!». Посмотрим тогда, много ли из вас останется тех, кому будет что стирать, если вы только не удерёте, пока не поздно!» Тут я убежал, а когда Жабсфорд скрылся за поворотом, спрятался и, хоронясь в канаве, пополз обратно. Там был полный переполох. Все бегали, кричали, спотыкались и падали, каждый выкрикивал приказания, никто не слушал. Сержант посылал патрули, потом посылал новые патрули, чтоб те патрули вернуть назад, и все говорили друг другу: «Конечно, хорьки будут пировать и веселиться, а мы должны торчать на посту и ждать, пока нас растерзают кровожадные барсуки».