Перст судьбы - Марианна Владимировна Алферова

листке бумаги грифелем, потом посмотрел на мои пальцы, перепачканные бальзамическим составом.

– Я сделаю. Перчатки из металлической проволоки. Ажурные. Похожие на те, что вязала крючком моя покойная матушка. Не знаю, насколько ты станешь силен, но они точно будут лучше, нежели куски человеческой кожи, которые скоро сгниют.

– Так делай! – воскликнул я раздраженно.

– Начну сегодня. Потребна тончайшая проволока, придется заказать в городе.

– Нужны деньги – бери. Сколько? – Я высыпал перед ним на стол все золотые из моего кошелька. – Когда они будут готовы? Сегодня? Нет, конечно… Завтра?

– Ты смеешься? – Мастер покачал головой. – Пройдут недели, а то и месяцы.

– Две недели. Даю тебе две недели! Возьми подмастерьев из оружейников. Кого хочешь бери в помощники! Можешь взять Лиса, моего мастера.

– Это невозможно.

– Дольше я не смогу ждать!

Надежда! Она мелькнула, притаившись среди укутанных в холстины механических кукол. Я сумею! Верну себе Дар. Я метался по мастерской. Мысли мои мешались. Кожа горела, как будто меня обварили кипятком. Я бы отдал полжизни, чтобы перчатки были готовы уже завтра.

Мастер больше не спорил. Он сделал слепки моих рук – несколько штук – и пометил краской точки на моих предплечьях там, где будут крепиться перчатки.

– Только у меня одна просьба… – сказал Мастер, когда я уже собрался уходить.

– Какая?

– Это даже не просьба, а требование.

– Говори!

– Дай слово, что не будешь пытаться сделать новую пару перчаток сам.

Я молчал.

– Иначе я не стану тебе помогать.

– Хорошо, обещаю.

Я прижал сжатый кулак к груди. И хотя клятва эта была пустая – магии в ней не было ни грана, я знал, что ее не нарушу.

Глава 19. Лара

Я сгорал от нетерпения, ожидая, когда Механический Мастер исполнит обещание и сплетет перчатки из тончайшей серебряной проволоки. Каждый день по два или три раза я поднимался в Парящую башню в его мастерскую. Работа шла – уже можно было увидеть абрисы рук из проволоки, что вилась вокруг восковых форм. Я обходил столик с подставкой из черного дерева, на которой помещались мои будущие перчатки.

– Когда их можно будет испытать? – спрашивал я.

– Еще не сегодня, – отвечал каждый раз Мастер.

Перед ним на столе лежал рисунок человеческой руки с причудливым ветвлением тончайших линий. Мастер повторял их, припаивая все новые и новые проволочки к будущим перчаткам.

Я надеялся, что он успеет сделать перчатки прежде, чем войска Игера прорвутся через перевал. Каждый день ожидания стоил десятка жизней наших воинов. Вновь и вновь поутру отворялись ворота, и в замок въезжали повозки с ранеными. Каждое утро я поднимался на стену и осматривал укрепления на предмет порчи. Потом смотрел вдаль – много ли солдат удалось собрать Игеру, чтобы бросить новобранцев в атаку на наши позиции. Не было ничего хуже на свете, чем это бессильное ожидание. Нас бы давно уничтожили, если бы Гарма пропустила армию Игера через свой перевал и войска Империи ударили бы нам в тыл. Но, к изумлению Игера, да и нашему тоже, Гарма заперла перевал на востоке, внезапно вспомнив про какой-то древний, скрепленный еще самыми обычными немагическими печатями договор. Игер не стал нападать на Гарму, решив сначала разделаться с Ниеном. Откупаясь, Гарма поставляла Игеру оружие, повозки и коней, но тайно желала нам победы.

Да, Гарма оставалась полунейтральной, но все равно каждое утро я с тревогой ждал сообщений из восточных маноров и долго смотрел в сторону Элизеры.

И вздрогнул всем телом, когда увидел, как с востока скачет небольшой отряд – впереди эквит, за ним четверо мечников – явно новобранцы, совсем подростки. Гонцы? С дурными вестями? Или столь жалкое пополнение? На лошадях держатся неплохо, но с оружием против конников Игера не сдюжат. Да и всадник впереди казался слишком тонким и мелким для эквита.

Я навожу на него зрячную трубу. Да это же Лара! Вместо того чтобы сидеть в отцовом замке, мчится к нам, хотя здесь опаснее стократ. Если Ниен падет, нас всех уничтожат, но маноры могут уцелеть… Хотя нет. Дочь Лары – наследница Ниена и Империи Игера – она точно не спасется. Так что Лара уцелеет только в одном случае – если уцелеет Ниен. Она умная женщина, и наверняка это понимает.

Последними в маленькой кавалькаде трусят слуги – на каждого благородного в дорогу снарядили по одному черноногому. Лошади под слугами такие, что кажется, их выкупили по цене шкуры у коновалов.

– Открывать ворота? – кричит снизу мечник.

– Открывай!

Отряд въезжает во двор. Я спускаюсь со стены.

Так и есть – с Ларой какие-то губошлепы лет по шестнадцать. Они браво соскакивают на землю. Один вообще ребенок, во время лихого приземления едва не запутывается ногой в стремени, шлем валится у него с головы и катится по булыжникам двора, громыхая. Лара ожигает его гневным взглядом. Лара в доспехах эквита – блестящая кираса, шлем, кожаные брючки в обтяжку – ножки у нее загляденье. Играет в воина. В реальной битве ее сомнут – сил не хватит продержаться и минуты. Если только… Да, если только не усилить ее с помощью магии. Это возможно, когда Мастер закончит колдовать над моими перчатками. Интересно, согласится она или нет? Лара – гордячка.

– Ваша милость! – Она шагает ко мне и ударяет себя по груди кулаком. Кираса звенит как колокол на башне. – Счастливой Судьбы!

После военного приветствия Лара смущается, шагает ближе и сжимает мне руки. Как принято у мечников – не за запястья, а за локти. И тут происходит то, чего я никак не ожидал, – магия, что бурлила в плечах и предплечьях, не доходя до увечных ладоней, вдруг прорывается в пальцы Лары. Лара вскрикивает и отдергивает руки.

Ни с кем прежде так не бывало.

– В какой-то мере я все еще магик. – Я усмехаюсь.

Лара трясет ладонями.

– Кенрик! Что это было? Тебе не надоели дурацкие шутки?

Я пожимаю плечами. И по-прежнему улыбаюсь – догадка, еще слишком робкая, чтобы стать планом, вызывает в моем теле дрожь, как в тот момент, когда я нащупал свою связь с убийцей в кривом переулке. Но тогда нас связали сталь и кровь, а сейчас – всего лишь прикосновение ладоней.

Кто знает, может быть, со временем я верну своим рукам силу. Вот только времени у Ниена практически нет.

* * *

За обедом Лара устроилась напротив меня. В женское платье она не переоделась – платье не запихаешь в дорожную сумку. А старые наряды Таны ей уже малы – Тана и