Перст судьбы - Марианна Владимировна Алферова

магию в столице Игера, хотя это запрещено, – пробубнил один из черных спутников Таны, сидевший от нее по правую руку.

Его одутловатое лицо с тяжелой челюстью, обрамленное серыми облезлыми волосами, казалось несоразмерно огромным по сравнению с тщедушным телом.

– Вы сами поставили ловушки поперек улицы!

– Это не воспрещается. На ночь мы всегда замыкаем улицы, чтобы остеречься от лихих людей. Это была забота о безопасности прибывших на свадьбу гостей.

– Тана! – повернулся я к сестре. – Они убили Лиама! Лиам мертв! Его тело в нашей усыпальнице! Знала ли ты человека лучше Лиама?

– Лиам был чист и светел. – Тана скорчила такую знакомую гримаску недоумения. – И ты убил его. А теперь мысли твои скачут как испуганные зайцы, ища оправдания.

Лицо ее было покрыто слоем дорогих гармских белил, ярко накрашенные губы улыбались. Я подумал даже, что Брин наложил на нее какое-то заклятие и подчинил ее мозг, заставляя произносить заученные фразы. Потом вспомнил про сплетенные нити новобрачных и данные клятвы. Бывает такое – нить одного из супругов не просто сплетается с нитью избранника, а врастает в нее. Тогда муж полностью подчиняет себе жену. Или жена – мужа. Но Тана была слишком независима прежде, чтобы за столь короткий срок подчиниться кому-то полностью. На миг я представил себя Лиамом, наделенным его даром эмпата, и попытался прощупать душу этого существа, затянутого в модное платье цвета оникса. И вдруг понял, что не было тут никакой магии, сплетения нитей, ничего – был голый холодный расчет: чтобы выжить в Империи Игера, Тана полностью приняла сторону Игера, Гиера и Брина. Магик может разбить чужие миракли и уничтожить чужую черную магию, но разбить чужую ложь он не в силах. Ложь сильнее магии, и Тана с ее врожденной способностью к мимикрии приняла правила Игера, стала частью его мира. Она выбрала этот путь еще здесь, в Ниене, во время визита будущего жениха, и понял это, кажется, только один Лиам.

– …мы требуем виру за наших мертвых, – бубнил посол, спутник Таны, – …запретить черную магию на всех землях Ниена. Принять наш гарнизон в город Ниен. Принять наши законы. Если вы откажетесь, мы придем – и руки каждого, как магика, так и простого смертного, коснется Перст Судьбы.

– Договор запечатан магическими печатями, вы не можете уничтожить Ниен! – Мои слова были как предсмертный крик отчаяния.

– Мы не уничтожаем – мы устанавливаем справедливость, – заявил спутник Таны. – Магические печати стоят только на последнем листе. На остальных девятнадцати листах ни одной печати нет. Но даже без магии император Игер намерен соблюдать условия договора. Мы обязались поддержать нерушимость общих границ Империи и Ниена. Ниен станет частью Империи в общих границах – эту свою клятву ради общего блага наш император Игер сдержит.

Он умолк, слышалось лишь дыхание сотен людей в большом зале, кто-то покашливал, шуршала ткань одеяний. Я посмотрел на Крона. Лицо его будто окаменело.

– Это невозможно, – сказал отец после долгой паузы. Слова падали камнями на хрупкое стекло прежней нашей жизни. – У нас нет рабства, а у Игера есть. И в своде Игеровых законов записаны сотни провинностей, за которые могут надеть на шею рабское ярмо и сечь плетьми. За оскорбление Величия императора – смерть. За разговоры о прежних вольностях маноров – рабство. Пытка допускается как в отношении черноногих, так и аристократов. Любого можно жечь каленым железом, рвать ноздри и выкалывать глаза. Любого могут бросить в темницу и держать там месяцами, ни в чем не обвиняя. У любого – отобрать дом и земли. Детей и жен можно продавать в бордели. Ты этого хочешь для своей страны, Тана?

– Супругу Гиера называть ваша светлость! – напомнил посол.

– Моя страна – Империя Игера, – объявила Тана. – Вам придется принять наши требования.

– Эдуард! – снова повернулся я к брату. – Скажи, что там, на свадьбе, на нас напали, мы защищались, скажи!

– Не могу, – прошептал Эдуард.

– Нет? – Мне стало казаться, что я болен, я брежу и в бреду происходит эта встреча. И новая Тана – всего лишь мой ночной кошмар. И ультиматум Игера – ночной бред.

– Кенрик, брат мой… чтобы тебя отпустили, мы официально признали, что ты пытался убить императора Игера и его наследника Гиера и что ты убил Лиама.

– Признали? Когда? Меня отпустили на другое утро после удара Перстов…

– Нет, нет, только через две недели. Ты был в плену без сознания две недели. Нам нужно было спасти тебя.

– Жаль… – пробормотал я, скалясь, не силах перемочь непроходящую боль в руках.

– О чем ты? – все так же шепотом спросил Эдуард.

– Жаль, что не убил Игера на пиру во время свадьбы.

Да, мог бы. От черной магии никакая охрана не защитит. Но отец запретил. Взял с меня слово, что я не посмею тронуть императора – ни оружием, ни магией. Отец верил, что заключает с Игером мир на тридцать лет. А вышло – всего на полдня.

Я стоял посреди залы, не в силах сдвинуться с места и заталкивая вглубь своего существа душащую меня бешеную ярость.

Толпа придворных начала быстро редеть. Многие спешили собирать вещи и готовить в дорогу спальные повозки – особенно те, кто имел поместья в землях Гармы или Виана. Кое-как справившись с собой, я протиснулся мимо оставшихся придворных к стене, где подле глубокой ниши, в которой прятался бронзовый бог-громовержец, прикорнул, сгорбившись, Залдгар.

– Они врут, так ведь? Как такое может быть, чтобы первые листы договора оказались бесполезны…

Залдгар поднял голову, и я увидел его глаза, очень светлые, прозрачные, окруженные сеткой бесчисленных морщинок.

– Печать на последнем листе? – спросил Залдгар.

– Да, но…

– Мерра сшил договор магической нитью?

– Они были сшиты красной шелковой нитью в единый кодекс.

– Это ерунда, – фыркнул Залдгар и рассмеялся коротким дерзким смешком. – Мерра должен был каждый лист прошить магической нитью. Ты как магик обязан был это заметить. Тогда бы печать распространилась на все листы договора и проступила бы на каждом листе.

Я отрицательно покачал головой:

– Он только переворачивал листы. Никакой нити я не видел. Проклятье Судьбы! Почему я не знал такой простой вещи?

– Это не простая вещь, а наисложнейший магический обряд, известный всего троим магикам в Ниене. Увы, уже только двоим. А не знал ты его потому, что тебя выгнали из Дома Хранителей. Ваша глупая вражда с Кроном будет стоить нам всем свободы, а может быть, и жизни.

– Но Мерра же знал, так ведь?

– В Золотом граде много золота для покупки нетвердых душ.

– Странно, что Крон это пропустил. Великий Хранитель уже