Fila vitae. Нити жизни - Наталья Николаевна Тимошенко

от первых двух, сразу было понятно, что жертва, несмотря на внешний вид, молода. Ни одна старушка в возрасте под девяносто не наденет на себя пятнадцатисантиметровые шпильки, чулки в сеточку и кожаную юбку, едва-едва прикрывающую филейную часть. Это в ноябре, между прочим! А во-вторых, был свидетель, который жертву сразу же и опознал.

Когда Павлов в составе опергруппы прибыл на вызов в небольшую рощу на окраине города, свидетель – а точнее, свидетельница – сидела прямо на подмерзшей земле, раскачивалась вперед-назад как болванчик и выла. Собственно, по этому вою ее и нашли. Девушка была молода, лет двадцати пяти, и походила на дорогую шлюху. Черные сапоги выше колена на каблуках, которыми запросто можно было защищаться от вампиров, чулки, короткая юбка и белый полушубок, не прикрывающий даже поясницу. Длинные пальцы с угрожающе-красными ногтями то и дело цеплялись за черные, всклоченные уже волосы и нещадно их рвали.

Увидев полицейских, девица завыла еще громче, указывая пальцем с кроваво-красным ногтем в сторону кустов. Криминалист нырнул туда первым, и вскоре оттуда послышался его взволнованный голос:

– Ребята, тут старуха на шпильках! Опять…

– Она не старуха-а-а, – завыла девица и вырвала у себя еще один клок волос.

Олег понял, что надо спасать девицу, пока она не осталась совсем лысой. Ему не было жалко девицыных волос, но новость о третьем трупе заставила желать как можно скорее получить данные. Да еще из первых уст.

Девице дали глотнуть почти неразбавленного спирта из чемоданчика экспертов, и она как-то сразу успокоилась, смогла пересесть с земли в полицейскую машину и начать рассказывать.

Девицу звали Виолеттой, а ее товарку, которая еще час назад была живой и здоровой, как и сама Виолетта, Амалией. Павлов подозревал, что уже утром выяснится, что Виолетта в миру какая-нибудь Настя, а Амалия – Аня, но пока решил звать их так. Понятное дело, никаких документов ни у одной, ни у второй при себе не было. В общем, Виолетта с Амалией работали стриптизершами в одном из клубов Северной столицы, но этой ночью возвращались с шабашки. Выступали они дуэтом, и обеих пригласил в загородный дом один богатый мажорчик, с размахом празднующий последние деньки свободной жизни. На мальчишник, то бишь, их позвали. Мальчишник, правда, пошел не по плану. Когда Виолетта и Амалия были уже в одних лишь кружевных трусиках и готовились снять с себя последнее, в загородный дом мажорчика ворвалась будущая жена. Вскоре выяснилось, что невесте кто-то прислал фотографии, на которых ее благоверный развлекается в компании проституток. Приняв честных стриптизерш за тех самых проституток, невеста набросилась на них с кулаками, а изрядно выпившие парни не упустили возможности посмотреть на женскую драку, заступаться за приглашенных стриптизерш не стали.

Виолетта и Амалия, похватав свои вещи, выскочили из дома в чем были, решив, что разбираться с мажором будут завтра.

– Одевались прям на улице, – рассказывала Виолетта, раскрасневшаяся то ли от спирта, то ли от тепла в полицейской машине. – Замерзли ужасно. А Амалия и так носом шмыгала уже несколько дней. Даже у меня в носу уже щиплет, я с этого Никифорова еще и за больничный денег стрясу!

Одевшись, стриптизерши решили вызвать такси и ехать домой. Правда, чтобы немного сэкономить, пошли пешком через лесок, в котором сейчас и находились. Дескать, идти недалеко, а за леском уже город начинается, и тарифы там у таксистов совсем другие. Чужих людей девицы не боялись, постоять за себя умели: у каждой в сумке был перцовый баллончик, а за плечами – курсы самообороны. В их профессии без таких навыков никуда.

Когда они прошли уже половину пути, Амалии внезапно захотелось в туалет. Виолетта предлагала товарке присесть тут же, под кустиком. Мол, темно, нет никого, а сама она что там не видела? Но нет, Амалия поперлась вниз, за деревья. Виолетта видела огонек ее мобильного телефона, которым девушка подсвечивала себе дорогу. Затем смотреть перестала, отвернулась, прикурила.

– А потом услышала какой-то звук, – снова начиная дрожать, продолжала Виолетта. – Такой низкий гул, будто самолет летит. Обернулась, посмотрела в небо, потому что по звуку казалось, что самолет должен лететь над самыми деревьями. И тут – оно!

– Что – оно? – уточнил Олег, уже догадываясь, что расскажет девица.

– Вспышка. Такая яркая, словно кто-то мощным фонарем в небо посветил. Как раз в том месте, куда Амалка ушла. Несколько секунд посветило и погасло. И вонять стало ужасно, будто кто-то с больным кишечником взорвался. Я Амалку позвала, а она не отвечает. Ну, что делать? Полезла смотреть. А там…

Девица обхватила себя за плечи и снова зарыдала. Она полезла смотреть, а там вместо товарки, удобряющей пожухлую осеннюю траву, лежит мертвая старуха в товаркиных вещах. Да уж, тут кто угодно завыл бы. И так счастье, что девица в полицию смогла позвонить.

– Виолетта, а расскажите мне немного об Амалии, – попросил Олег, пока девица не зашлась воем заново.

– Что именно? – размазывая по лицу помаду и тушь, спросила Виолетта.

– Да что знаете. Где живет, семья есть?

Девица пожала плечами.

– Немного знаю, на самом деле. Живет где-то на Удельной, не замужем, понятно, без детей. Родители вроде в области. Про братьев-сестер не в курсе. Мы в паре работаем, конечно, репетируем вместе и все такое, но о личной жизни девочки распространяться не любят.

Олег понимающе кивнул. Ладно, сами выяснят.

– Враги у нее были?

Виолетта снова пожала плечами и громко шмыгнула носом.

– Поклонники были, насчет врагов не в курсе. Она не жаловалась.

Олег уже почти выбрался из машины, когда вдруг вспомнил еще кое-что:

– А что насчет здоровья? Амалия болела чем-то?

– Вы про венерическое? Мы же не проститутки! – вскинулась Виолетта.

– Я в целом про здоровье.

– Нет, вроде, – не слишком уверенно мотнула головой стриптизерша. – По правде говоря, вообще не помню, чтобы она больничный когда-либо брала. У нас это не особо приветствуется, конечно, но, когда у тебя температура шпарит и нос заложен, на пилоне не покрутишься. Это попросту опасно. Поэтому день-два отлежаться главный дает. Но Амалия редко брала, если совсем уж припрет. А так ни на что не жаловалась.

Значит, Валерия права. Всех женщин связывает не болезнь, а отменное здоровье. Остается только найти того, кто знал об этом.

К обеду у Павлова была уже вся информация о третьей жертве. Девушку на самом деле звали Амалией.