Тайна древнего кургана - Евгений Волков

Когда оперативники с короткоствольными автоматами наперевес вбежали в зал, то на полу стонали от боли двое — водитель «ниссана» и один из пассажиров, третий из наблюдаемых в тот вечер лежал без признаков жизни в луже крови.

Старший группы склонился над ним, присвистнул и сказал напарнику:

— Вызывай скорую и труповозку, а я позвоню Сергееву, пусть приезжают и дальше занимаются сами.

Начальник убойного отдела с двумя оперативниками прибыли на место преступления через полчаса. Когда майора ввели в курс дела, он только усмехнулся. Да, расследование предстояло длительное, без особых надежд на успех. Бывшие партнеры Лонского скрылись, кто они, где их искать, оставалось загадкой. Вся надежда Сергеева была теперь на сотрудников ОБЭПа, наблюдавших за Лонским и его окружением, а также на оставшихся в живых Дьяконова и Горецкого.

Майор Сергеев устало посмотрел на вошедшего в его кабинет Олега Парфенова и сказал с разочарованием:

— Вместо раскрытия старого убийства у меня теперь появилось новое. Вот и понаблюдали за Горецким.

— Он жив? — поинтересовался капитан.

Сергеев кивнул:

— Да, только находится без сознания и уже остался без руки, пришлось ампутировать. Зато Вадим Дьяконов дал важные показания, у него легкое ранение.

— Что же там у них произошло в этих развалинах?

— Типичная криминальная разборка. Дьяконов в последнее время по приказу бизнесмена Колесникова фактически исполнял роль телохранителя и водителя погибшего Лонского. Тот тайно скупал для последующей перепродажи находки грабителей степных курганов, в том числе работал с этой парочкой, некими Анатолием и Василием, Дьяконов ранее сопровождал директора салона на переговоры с ними. Во время предпоследней встречи Лонской и копатели договорились о сделке по бронзовым монетам и согласовали размер оплаты, антиквар получил товар и заплатил половину стоимости, но потом, похоже, решил их кинуть. А ребята оказались безбашенными и решили пойти напролом. Мы не знаем, из нашей они области или из соседних, а может быть, из Москвы, из Питера или Нижнего Новгорода. Мы не знаем, действительно ли их зовут Анатолий и Василий или это только клички, никнеймы. Будем теперь их искать по словесным портретам, телохранитель хорошо запомнил внешность убийц, но не более. А вот связан ли как-то покойный Лонской с убийством Свиридова и похищением Лопатиной, у него теперь не спросишь.

— А могут быть к ним причастны участники сегодняшней встречи?

Сергеев пожал плечами:

— В принципе такое нельзя исключить, но не думаю. Профессор и его команда с нелегальным промыслом древностей ничего общего не имели, по крайней мере, в ОБЭПе таких сведений нет. Дьяконов активно стал сотрудничать со следствием, на время исчезновения Лопатиной у него есть алиби, а Горецкий, по показаниям Вадима, вообще впервые участвовал в подобной операции. И в результате потерял руку.

— Значит, опять тупик, — вздохнул Парфенов, — у нас ведь теперь не осталось ни версий, ни подозреваемых. Даже не знаю, что и делать.

— Но ведь на Сошникова совершено покушение, это, скорее всего, результат его работы по поиску похитителей, кому-то твой напарник стал мешать. Вот и копай в этом направлении, Алик.

— А если это просто нападение с целью завладения личным имуществом? У него ведь забрали бумажник и часы. Мало ли в городе шпаны, которая промышляет ночными грабежами, нельзя исключить и бомжей, трудных подростков, алкашей и наркоманов, которым срочно потребовались деньги. Ладно, Сан Саныч, будем думать дальше.

Вечером того же дня Сошникова посетил Юрий Петрович Лопатин. Он принес апельсины и бананы, выложил их на тумбочку и с сочувствием сказал Сергею Леонидовичу:

— Досталось вам из-за меня, вы уж извините, ведь могли убить.

— Возможно, это просто банальное ограбление, — возразил выздоравливающий, — не повезло, оказался не в то время не в том месте.

— Все равно, вы рисковали жизнью, так что спасибо огромное.

— В нашем деле важен не процесс, а результат, — нахмурился Сошников, — а его пока что нет. Так что благодарности ваши преждевременны.

Лопатин молча прошелся по палате, постоял у окна, горько усмехнулся.

— Видно, не судьба, потеряли мы с женой дочку, — сказал он тихо. — Вот вы, Сергей Леонидович, скажите мне честно: верите вы еще, что Оксана жива и ее удастся найти?

Сошников ответил без колебаний:

— Я уверен, что мы с капитаном Парфеновым продолжим поиски. Несколько предположений проверено, они оказались ложными. Но остались другие, будем по ним работать. С вами по-прежнему никто не связывался?

— Нет, — после некоторой паузы ответил Лопатин, — если бы запросили миллионов десять — пятнадцать, я бы отдал. Понимаете, отдал бы сам, с полицией не стал это обсуждать. Но никто не звонит и ничего не предлагает. Я поеду, выпью в гостиничном баре, иначе всю ночь не засну, а вы выздоравливайте.

Москвич ушел, а Сошников долго ворочался в постели, в который раз анализировал события, предшествующие нападению на него у подъезда многоэтажного дома. Если напали не случайно, значит, он в тот день узнал что-то важное, кого-то напугал, переполошил, да так, что вызвал немедленную защитную реакцию. Но чью именно? Звонарева, Левченко, старшего научного сотрудника Карасевой или ее коллеги Ирочки? Из этих четверых только у Левченко, по данным полиции, имелась судимость, хоть и давняя, по политической статье. Но представить пожилого профессора в роли наводчика и организатора преступлений Сергею Леонидовичу было тяжело, вся его предыдущая жизнь отрицала такую возможность. Значит, нужно обязательно вспомнить, что тогда показалось необычным, странным. Решение казалось близким, но пока не приходило, и это ужасно раздражало подполковника запаса.

Сообщение о ночном ЧП со стрельбой в стиле лихих девяностых в известной многим в городе помещичьей усадьбе попало и в новостную программу областного телеканала, и в криминальную газетную хронику, и в социальные сети. Особенно много разговоров, пересудов, сплетен вызвало оно на историческом факультете университета. Еще не успели забыть об убийстве Свиридова и похищении Лопатиной, а тут погибает во время криминальной разборки бывший преподаватель и новоиспеченный антиквар Лонской, получает тяжелое ранение бывший студент-историк Горецкий. Знающие этих двоих отреагировали на случившееся по-разному. Профессора Левченко известие об убийстве Лонского оставило равнодушным, в душе он даже был рад, что теперь никто и никогда не узнает об его излишней откровенности с человеком, оказавшимся настоящим мафиози. А вот участь раненного картечью Горецкого повергла в шок двух молодых женщин — Анну Звонареву и Татьяну Рощину.

Первая, впрочем, быстро пришла в себя и решила — может быть, оно и к лучшему, теперь их связь оборвалась сама собой, по воле рока. Рощина же долго плакала, узнав об ампутации руки у Гоши, разом превратившей его из сильного и энергичного мужчины в инвалида. На Татьяну опять навалились гнетущие мысли, ее мучило раскаяние за визит к бабе Глаше и телефонный донос Звонареву о предполагаемой измене его жены. Начинающей журналистке казалось, что ее действия каким-то сложным и неясным образом спровоцировали перестрелку в развалинах барского дома. Приятель Рощиной, репортер уголовной хроники Дэн Елизаров, рассказал Тане, что никаких обвинений Горецкому пока что не предъявлено, полиция не считает его причастным к незаконной коммерческой деятельности погибшего директора салона. Просто не повезло парню — связался с кем не надо, как говорится.