Оставаясь в меньшинстве - Леонид Борисович Невзлин

евреев. В 1860 году, когда в России готовилась отмена крепостного права, Евзель и его богатые друзья из числа образованных представителей финансово-промышленных кругов петербургского еврейства учредили Общество для распространения просвещения между евреями в России. Одной из главных своих задач этот просветительский центр считал распространение русского языка и приобщение евреев к русской культуре. В то время это была актуальная проблема: многие евреи, жившие за чертой оседлости, не знали русского языка.

Но со временем стало ясно, что «для умственного развития» еврейского народа знания русского языка недостаточно. Следовало и «еврейски» просвещать самих евреев, а для этого надо было изучать историю народа, описывать его быт, материальную и духовную культуру. И в 1892 году по инициативе сына Евзеля Горация Гинцбурга была создана Историко-этнографическая комиссия, на базе которой спустя пятнадцать лет было учреждено Еврейское историко-этнографическое общество. Деятельность именно этого общества подготовила почву для развития и расцвета еврейской науки в России, в начале XX века занимавшей ведущие позиции в международном академическом мире.

В деятельности общества принимали участие крупнейшие ученые того времени: историки Шимон Дубнов, Юлий Гессен, экономист Иосиф Кулишер, этнограф Лев Штернберг, фольклорист и драматург Семен Анский (Рапопорт). До революции 1917 года в России выходили журналы по истории еврейского народа, по экономике еврейской жизни, печатались многочисленные исследования по еврейской культуре, организовывались этнографические экспедиции. Кроме того, Гораций открывал новые еврейские школы и выдавал субсидии уже существующим — при условии, что в них будут изучаться Тора и иврит. А шестнадцатитомная Еврейская энциклопедия издательства «Брокгауз и Ефрон», украшающая мою библиотеку, не утратила своей актуальности до сих пор. Причем внук Евзеля Давид Горациевич не просто финансировал издание этой энциклопедии, а был ее главным соредактором. Барон Давид Гинцбург относился к плеяде выдающихся востоковедов: он был одним из ведущих семитологов и арабистов, которые появились в России в конце XIX — начале XX века.

Надо отметить, что большинство еврейских ученых и исследователей не были сугубо кабинетными мыслителями — они всегда занимали активную гражданскую позицию и не только просвещали свой народ, но и боролись за его равноправие.

Так, одного из историков мирового масштаба, Шимона Дубнова, отличала редкая прозорливость. Уже в 1918 году он высказал убеждение, что общество, построенное на отрицании демократических принципов, рано или поздно придет к возрождению крайних форм национализма, к государственному антисемитизму, что национальная еврейская жизнь в России будет уничтожена. Дубнов сразу и однозначно не принял власть большевиков и приложил немало усилий к тому, чтобы покинуть советскую Россию.

Увы, он оказался прав. Вскоре после большевистского переворота новая власть стала последовательно уничтожать плоды трудов семейства Гинцбург. В конце 1929 года Еврейское историко-этнографическое общество было закрыто, книги и архив из его библиотеки переданы в Публичную библиотеку имени М.Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде, а экспонаты из его музея — в Музей этнографии народов СССР, где они содержались в фондах и до конца 80-х годов никогда не выставлялись. Научная обработка материалов архива и музея фактически прекратилась со второй половины 1930-х годов, после ареста или увольнения немногих занимавшихся этим специалистов.

Я рассматривал деятельность своих центров во многом именно как продолжение миссии тех великих ученых начала XX века, которые заложили основы еврейской науки в России. Я верил, что для развития еврейского самосознания моих современников необходимо понимать, откуда мы пришли и куда хотим идти.

К сожалению, после отъезда из России мне пришлось закрыть центры в Москве и Киеве. Но Центр по исследованию восточноевропейского еврейства, названный моим именем, активно продолжает свою работу и сейчас, спустя семнадцать лет, при Гуманитарном факультете Еврейского университета в Иерусалиме. Центр инициирует научно-исторические исследования, поддерживает молодых историков, организует конференции, семинары для молодых ученых, издает журнал, а главное — сформировал широкую сеть специалистов-исследователей восточноевропейского еврейства, которая включает в себя более ста пятидесяти ученых во всем мире, от Америки до Японии.

Глава 12.

Учиться и учить

Начало 2000-х стало периодом наивысшего взлета ЮКОСа, который добывал уже почти девяносто миллионов тонн нефти в год. ЮКОС был вторым после «Газпрома» налогоплательщиком в стране: он выплачивал в государственную казну 5,3 миллиарда рублей в год.

Благодаря высокой доходности и эффективности компании появилась возможность заниматься крупномасштабными социальными программами: мы строили в северных городах жилье, спортивные залы и школы, в которых оборудовали компьютерные классы.

Казалось бы, история нашего успеха была убедительной иллюстрацией фантастических возможностей капитализма, которому десять лет тому назад мы пропели гимн в книге «Человек с рублем». Так было в девяностых. Пока в России все менялось, пока надо было побеждать, создавать и доказывать свою состоятельность, смысл жизни был понятен. Но вот настал момент, когда бизнес больше не требовал абсолютной концентрации, ведь у нас и так получалось лучше всех.

Многое изменилось за эти десять лет. Мы уже не были молодыми энергичными предпринимателями, для которых мерилом жизненного успеха являются рост капитализации компании и суммы на личных банковских счетах (впрочем, последнее никогда не было для нас принципиально важным). Появилось понимание сложности устройства общества, в котором мы жили и которое строили по мере сил. В сорок лет начинаешь задумываться, как жить и работать дальше и для чего.

Конечно, можно было поставить задачу сделать ЮКОС крупнейшей нефтедобывающей компанией в мире. Но и это уже не требовало стопроцентной концентрации на бизнесе. Оказалось, что интереснее работать не на себя, не на компанию, а на общество. Интереснее попытаться изменить общество в лучшую сторону, сделать Россию свободной, демократической и процветающей страной.

Мы видели, насколько Россия образца 2001 года была далека от этого идеала. Безусловно, тогда еще сохранялись свобода слова, разделение законодательной и исполнительной властей, то есть те базовые демократические ценности, которые, как нам тогда казалось, уже стали незыблемыми. Но мы видели, как постепенно нарастали и другие тенденции — желание ограничить свободу СМИ, сосредоточить власть в руках правящей верхушки, постоянно укреплять органы безопасности и расширять их права. Государственный аппарат, о необходимости сокращения которого в начале 90-х говорили практически все экономисты, почему-то продолжал расти и становился все более могущественным.

В 1990-х в России начал возникать средний класс — все больше и больше людей открывали свои предприятия или становились высокооплачиваемыми топ-менеджерами. В начале 2000-х слово «бизнесмен» уже было «легальным» и сотни тысяч россиян с гордостью говорили: «У меня свой бизнес». Но из страны все равно продолжался отток мозгов. Способные и трудолюбивые выпускники университетов стремились работать на Западе.

Если к этому добавить, что уровень жизни большинства россиян по-прежнему оставался весьма низок и