Жизнь Христофора Колумба. Великие путешествия и открытия, которые изменили мир - Самюэль Элиот Морисон

Тем не менее, как мы видели выше, доказательств именно восточной цели Колумба более чем достаточно. Это безошибочно подтверждается и намерениями самих монархов, несмотря на двусмысленные формулировки соглашения. Фразы «острова и материковые части Моря-Океана» означали Японию, Китай и соседние острова. Достаточно того, что, вернувшись в 1493 году из Первого плавания, Колумб настаивал на том, что открыл Чипунгу и некоторые отдаленные владения великого хана. При этом никто не оспаривал его право быть там Адмиралом, губернатором и вице-королем, а папа свободно признал испанский суверенитет над этими землями. Есть и еще один нюанс. В соглашении от 17 апреля упоминаются «жемчуг, драгоценные камни, золото, серебро и специи», при этом никто не питал иллюзий, что перечисленные ценности можно в изобилии найти на атлантических островах. Здесь прослеживается аналогия с письменными патентами Джона Кэбота, который, как нам достоверно известно, также искал маршрут в Индию через запад. Его грант 1496 года от Генриха VII сформулирован почти в тех же терминах, что и колумбовские «Капитуляции». Точно так же нигде не упоминается Индия, но при этом король Англии наделяет Кэбота полномочиями «завоевывать, занимать и владеть» любыми «островами, странами, регионами или провинциями язычников и неверных, в какой бы части света они ни находились и ранее ни были неизвестны всем христианам».

Но вы же не предполагаете, спросит искушенный читатель, что Фердинанд и Изабелла (и Генрих VII) были столь наивны и предполагали возможность узурпации Японии и Китая силами трех небольших судов с экипажами общей численностью девяносто матросов? Ответ однозначен: да, именно таковыми они и были. Помните письмо доктора Мюнцера дону Жуану II, в котором он предполагал, что любой восточный властитель будет только рад присягнуть на верность христианскому монарху, чей корабль первым появится на горизонте? Именно так происходило с португальцами в Западной и Южной Африке, поэтому Европа пребывала в уверенности, что короли Востока были подготовлены к защите своих владений ничуть не лучше копьеносных божков Черного континента. Информация европейских ведомств о Китае была настолько устаревшей, что они до сих пор именовали императора этой страны великим ханом, то есть титулом, исчезнувшим после падения Татарской династии в 1368 году.

«Восточную» цель Колумба подтверждают и другие два упомянутых выше документа, которыми его снабдили монархи. Первый, без даты, представлял собой краткий «паспорт» на латинском языке: «Этими удостоверяется, что мы отправляем благородного человека Христофора Колона с тремя снаряженными каравеллами через океанские просторы в регионы Индии [ad partes Indie] по определенным причинам и с определенными целями».

Другой документ – верительные грамоты. Их содержание, найденное в архивных реестрах Арагона, может быть частично переведено следующим образом:

«Светлейшему принцу [лакуна],

нашему дорогому другу от Фердинанда и Изабеллы, короля и королевы Кастилии, Арагона, Леона и проч., приветствия и пожелания доброго будущего. Мы с радостью узнали о вашем уважении и высоком отношении к нам и нашей нации, а также о вашем большом желании знать о нашем процветании. Поэтому мы решили послать к вам благородного капитана Христофориуса Колона с письмами, из которых вы можете узнать о нашем добром здоровье и процветании…

Король, королева.

Исполнено в трех экземплярах».

Лас Касас объясняет этот своего рода «стандартный бланк», исполненный в трех экземплярах, следующими причинами. Колумб взял с собой «королевские рекомендательные письма для великого хана, а также для всех королей и государей Индии и любой другой страны, которые он мог найти в открытых землях». Вероятно, в одну из копий гравер вставил «великого хана», а в остальных оставил пустое место, чтобы Родриго де Эскобедо, секретарь экспедиции, мог потом вставить правильное имя и титулы императора Японии, повелителя Манги или любого другого властителя, с которым столкнется Колумб. Более того, великий хан отдельно упоминается в прологе к дневнику Колумба о его Первом путешествии.

Предполагаемое высокое уважение китайского императора к Испании и его якобы стремление узнать о ее завоевании Гранады основаны на истории о некоем таинственном восточном путешественнике, возможно выходце из христианской страны, граничащей с Китаем, посетившем Флоренцию приблизительно в 1445 году, имевшем беседу с Тосканелли через переводчика. Из случайного упоминания этого странного персонажа в знаменитом письме Тосканелли Колумб сделал вывод, что он был посланником великого хана, стремящегося заключить союз с христианскими властителями против османов.

Практические вопросы снаряжения не входили в официальное соглашение и, вероятно, были урегулированы в устной форме между Колумбом и некоторыми королевскими министрами еще до 30 апреля, то есть до даты выхода официальных приказов о фрахте, оснащении и укомплектования флота в Палосе.

12 мая 1492 года Колумб покинул Гранаду и направился в гавань, где ступил на испанскую землю, с которой ему было суждено отправиться в великое путешествие, полное открытий.

Глава 9

«Нинья», «Пинта» и «Санта-Мария» (1492–1493)

Вот и корабли…

Иак., 3: 4

Вооруженный договорами и верительными грамотами, полный энергии и мечтающий поскорее убраться из Испании, 22 мая 1492 года Колумб прибыл в Палос-де-ла-Фронтера. Почему именно Палое? Севилья или Кадис, как главные порты Андалусии, казались бы более логичными местами для подготовки важной экспедиции. Переполненный Кадис не подходил уже потому, что в том году через него шла массовая депортация евреев: говорят, что только за одно лето 1492 года их число составило не менее 8000 семей. Что же касается Палоса, то выбор в его пользу, скорее всего, был сделан, поскольку в нем всегда находилось множество каравелл, а моряки, поднаторевшие в гвинейских плаваниях, обладали немалым опытом. Имелись здесь и причины материального толка. В Палосе жили дружественно настроенные к Колумбу монахи, которые так много сделали для поддержки его предприятия. Очень ко времени муниципальные власти совершили какой-то административный проступок, за который монархи оштрафовали город в виде безвозмездного годового фрахта двух каравелл. Если остальные причины относились просто к веским и достаточным, то последняя – к самой убедительной.

В среду, 23 мая, «в церкви Святого Георгия этого города Палое, в присутствии о. Хуана Переса», а также мэра и членов городского совета «Кристобаль Колон вручил вышеупомянутым лицам письмо их высочеств, с которым уже ознакомился Франсиско Фернандес, нотариус указанного города». Письмо, датированное так же, как «Капитуляции» и «Титуло», 30 апреля, гласило следующее:

«Фердинанд и Изабелла, милостью Божьей король и королева Кастилии, Леона, Арагона, Сицилии и проч., и проч., тебе, Диего Родригес Прието, и всем остальным жителям города Палое шлют приветствие и благодать.

Знайте, что за некоторые действия, оказавшие медвежью услугу,