Жизнь Христофора Колумба. Великие путешествия и открытия, которые изменили мир - Самюэль Элиот Морисон

речи де Сантанхеля, пообещала пересмотреть свое отношение к делу Колумба, как только у нее появится небольшая передышка. Более того, Изабелла заверила вельможу, что, в случае необходимости, может заложить личные драгоценности на расходы, в чем, как заверил ее Сантанхель, нет никакой необходимости. Посланный следом за Колумбом гонец нагнал его в деревушке Пинос-Пуэнте, примерно в десяти милях от Гранады и в четырех от Санта-Фе.

Чем можно объяснить столь внезапную перемену в королеве? Можно предположить, что во многом это было связано с личностью. Самым впечатляющим в представлении Колумбом своего дела были не факты и аргументы, а человек. Его достоинство, искренность и абсолютная уверенность, должно быть, повлияли на королеву. «Он был совершенно уверен в успехе, – писал Лас Касас, – словно все то, что он нашел впоследствии, находилось под замком в соседней комнате». Как уже отмечалось выше, Колумб и королева были весьма схожи характерами и во многом рассуждали одинаково, исходя из навязчивых идей и религиозных предубеждений. Если Изабелла все еще колебалась, посылая за Колумбом, его присутствие вселило в нее уверенность. Более того, рассуждения де Сантанхеля казались неоспоримыми. Так мало риска ради огромной выгоды! Что страшного произойдет, если некоторые ученые посмеются над проектом и скажут, что географические представления генуэзца абсурдны, невозможны и нелепы? Откуда этим космографам и средиземноморским мореплавателям знать, что есть истина? За свое восемнадцатилетнее правление Изабелла успела понять, что эти эксперты не знали и половины того, о чем так страстно рассуждали, а этот мужчина – Коломо или Колон – взывал не только к ее разуму, но и к инстинктам.

Давайте же отдадим должное женской интуиции. Фердинанд, как правило, соглашался со всем, что делала Изабелла, тем более что стоящий на стороне Колумба де Сантанхель, будучи чиновником не королевы, а короля, имел на него некоторое влияние и нашел по крайней мере половину денег. Точные цифры расходов на Первое путешествие отсутствуют, но, судя по различным косвенным данным, оснащение экспедиции обошлось примерно в 2 000 000 мараведи (скажем, в 14 000 долларов). Изабелла предложила собрать деньги, заложив драгоценности короны, но в этом не было необходимости, а гуляющая на этот счет легенда появилась лишь в семнадцатом веке. Де Сантанхель и Франсиско Пинело, объединенные казначеи Santa Hermandad[99], обладали собственными правами на распоряжение деньгами этой службы, заняли 1 400 000 мараведи, которые в конечном итоге корона получила обратно. Сам Колумб вложил в это предприятие 250 000 мараведи, которые, должно быть, позаимствовал у друзей и сторонников, таких как, например, флорентийский банкир из Севильи Хуаното Берарди или герцог Мединасели. Остаток, вероятно, авансировал сам Сантанхель за свой счет или из казначейства Арагона. Сумма в два миллиона мараведи не включала в себя расходов на жалованье, составляющих четверть миллиона ежемесячно.

Почти три месяца потребовалось на переговоры с монархами уже после того, как великое предприятие было одобрено в принципе, однако о них у нас нет никакой информации. Мы только лишь знаем, что отец Хуан Перес выступал на них в роли защитника Колумба, а Хуан де Колома[100] представлял интересы правительства. Весьма вероятно, что эта задержка обусловливалась бумажной волокитой, переписыванием документов, подмазыванием нужных чиновников и прочими вещами подобного рода, поскольку канцелярский аппарат государства был крайне занят ликвидацией мавританской Гранады, демобилизацией армии, активной подготовкой к изгнанию евреев и другими не менее важными делами.

Великое предприятие Колумба насчитывается семь основных документов. К ним относятся «Капитуляции» (Статьи соглашения) от 17 апреля; «Титуло» (иногда называемое «Комиссией») и верительная грамота иностранным властителям от 30 апреля 1492 года; паспорт без даты; три государственных приказа о снаряжении флота – все от 30 апреля.

«Капитуляции» от 17 апреля состоят из пяти статей, каждая из которых заверена «Угодно их высочествам. Хуан де Колом», и весь документ в целом подписан королем и королевой. В преамбуле самой старой из имеющихся у нас копий, сделанной в 1495 году, этот документ описывается как «то, что было испрошено и даровано дону Кристобалю де Колону в знак некоторого удовлетворения за то, что он открыл [que ha descubierto] в морях и в океане, и за путешествие, которое с Божьей помощью он совершил». Почему этот документ написан в прошедшем времени, породило бесконечные догадки, но, поскольку, этот вопрос не беспокоил современников, то не должен беспокоить и нас. 1. Их высочества назначают упомянутого дона Кристобаля Колона своим Адмиралом на всех островах и материковых землях, «которые будут открыты или приобретены его трудом и прилежанием». Этим же титулом со всеми вытекающими из него правами и прерогативами будут пользоваться его наследники и правопреемники вечно. 2. Упомянутый дон Кристобаль назначается вице-королем и генерал-губернатором всех упомянутых материков и островов, имеющим право выдвинуть трех кандидатов на каждую такую должность, из которых государи выберут одного. 3. Он имеет право на десятую часть всего золота, серебра, жемчуга, драгоценных камней, специй и других товаров, произведенных или полученных путем обмена, а также доходов от добычи полезных ископаемых в пределах этих владений без каких-либо налогов. 4. Любое спорное дело, связанное с такими товарами или продуктами, будет рассматриваться им как Адмиралом или его заместителем. 5. Ему предоставляется право оплачивать восьмую часть общих расходов на снаряжение и отправку любого судна, плывущего к этим новым владениям, и получать восьмую часть прибыли.

«Титуло» от 30 апреля является торжественным, но все-таки в некотором роде условным подтверждением титулов и должностей: «Поскольку ты, Кристобаль Колон, отправляешься в путь по нашему приказу… чтобы открыть и присоединить определенные острова и материки в морях и в океане… справедливо и разумно, что, поскольку ты подвергаешь себя опасности на нашей службе, будешь за это вознагражден… По нашей воле и к нашему удовольствию быть тебе на любом из упомянутых острове или материке нашим Адмиралом, вице-королем и губернатором, уполномочен ты впредь называть себя доном Кристобалем Колоном, и наследники, и преемники твои будут обладать этим правом навсегда».

Самое удивительное, что во всех этих документах ни разу не говорится про морской путь в Индию, да и само слово «Индия» никоим образом не упоминается. Речь идет только об открытии и присоединении материка и островов. На этом отрицании строится гипотеза Виньо, что Колумб никогда не помышлял о плавании в Индию, никогда не предлагал и не предполагал ничего большего, кроме как открытия доселе неизвестных земель, как Антилья, или мест, до которых добрался «неизвестный лоцман». Таким передергиванием смещается весь акцент и ревизионируется первичная цель Колумба: проплыв мимо предполагаемых мифических островов, он якобы обнаружил другие, следуя на