За Пророчицу и веру - Марик Лернер

В перистиле, прямоугольном дворе, окруженном с четырех сторон крытой колоннадой, нашелся до сих пор работающий фонтан. А возле хлева колодец с уровнем воды чуть ниже локтя от верхнего края. Ведра не было, унесли, но она спустила вниз бурдюк и вытащила жутко холодную воду, от которой ломило зубы. Никакой гадости и запаха. Источники не травили ни те ни другие сражающиеся. На Сицилии нет пустыни и не так сложно найти другой, а подобное действие никому не на пользу. В цистернах тоже имелось немало дождевой влаги, но оттуда она б не стала пить. Уж больно грязная. Животным сойдет. То есть основная задача выполнена. Безусловно, на три тысячи человек воды маловато, но сутки можно продержаться спокойно.

Когда помчалась назад доложить, ситуация заметно изменилась. Пехота легиона уже стояла не на дороге, а вокруг пятачка, где сидела Малха, пятисотенными квадратами, ощетинившись штыками и в промежутках имея артиллерию. Волов и лошадей, ранее запряженных в пушки, уводили в сторону под прикрытие растущих у обочины дубов. Расчеты торопливо копошились, загоняя цапфы в гнезда на лафетах специальными кувалдами. По соседству помощники выкладывали боеприпасы. Пороховые заряды расфасованы в парусиновых мешках, ядра для этих орудий тоже достаточно специфические и на дороге не валяются. Как не любил легион обходиться без обозов, совсем отказаться не вышло бы. Артиллерия «Победоносного» была представлена трофейными орудиями, взятыми в Массалии. Свои главный орудийный мастер охотно оставил в Лилибее. С этими он и его люди были и прежде знакомы и с удовольствием взяли на вооружение новый образец.

Создать нечто подобное пока никому не удавалось. Восьмифунтовые пушки по опыту оказались недостаточно мобильными из-за веса. Приходилось использовать шестифунтовые. А орудия зверомордых из-за продолговатой формы снаряда и его большего веса имели фактически при ядре двенадцатифунтовки калибр восьмифунтовки и массу даже меньше. При этом дальность выше, а ствол очень живучий и почти не меняющий характеристики по мере износа. Каждая тысяча в легионе имела четыре таких и две гаубицы обычного вида.

Ничего удивительного в перестроении и подготовке не было. У леса клубилось черное море из множества всадников. Разглядеть толком невозможно, но даже на первый взгляд их очень много. Не меньше, чем легионеров. Обнаружив знакомое знамя чуть выше дороги на склоне холма, погнала туда.

– Ты к обозникам, – ткнула Малха в вестового, выслушав доклад Копуши. – Ты, – в другого, – к Ордену Милосердия. Пусть устраиваются в поместье. Ты – к кандидатам.

Легион имел в своем составе почти две тысячи недавних рабов, попросившихся служить. За исключением единиц с некими полезными умениями, их свели в отдельные подразделения. Боевые качества бывших «живых хозяйственных орудий» оставляли желать лучшего. И не в том дело, что они могли струсить и разбежаться. Как раз эти готовы были сражаться за свободу и способны стойко держаться. Вот только обучить их правильному огневому бою и четким перестроениям за столь короткий срок никому бы не удалось. Одно дело сунуть в руки копье, дав указания стоять здесь, и совсем иное правильно выполнить все приемы по заряжанию ружья. Даже опытные бойцы в пылу сражения нервничают. Потому пока кандидаты, а не легионеры. Но сейчас и для них нашлось важное занятие.

– Рыть у виллы траншеи и готовить редут для батарей.

Фактически подготовка позиций на случай отступления.

– А тебя, – сказала Копуше, – награжу. Паршиво бы нам было, – на самом деле сказано гораздо грубее и отдавало богохульством, – если б не твоя глупая выходка помчаться напрямик. Прямо на марше налетели б на эту помесь дерьма детей шакалов и гиен.

– Флаг «Детей грома», – сообщил между тем глядящий в подзорную трубу Францес, – а вот и эмблема «Черных мстителей».

Насчет этих подсказка не требовалась. Многие удравшие с побережья после сдачи городов и смены власти лишились немалого имущества, влияния, а то и места в жизни. Никто не ждал безденежных или третьих сыновей без сестерция в кармане с распростертыми объятиями за морем. Им некуда было идти, и они мечтали отомстить за унижение изгнавшим.

– Откуда эти здесь взялись? – спросил пятисотник с недоумением.

– Наш император, – хмыкнув, произнесла Малха, – дай Ylim ему долгих лет жизни, ничего не делает, прежде не обдумав.

– При чем здесь это? – уставился на нее Францес, задав вопрос, который не посмела б произнести Копуша.

– Он не просто внезапно решил ограбить Массалию, – сказала легат спокойно. – Сознательно ждал почти до самого сезона штормов. И когда мы высадились на Сицилии, поставил перед урсами нерешаемую задачу. Или они теряют остров вместе со всем его зерном, или вынуждены бросить Colonia Iulia Carthago[29]. Забрать оттуда гарнизон и красномундирников, оставив на растерзание Аннибалу оставшихся жителей и беглецов. Четырнадцать месяцев обороны и сдать без боя! Что важнее, потому что две армии они не способны содержать в необходимом объеме. Сейчас мы шли к северному побережью на Мессану с целью отрезать Италию от Сицилии. Вот они и ответили, перебросив тамошних бойцов и фактически сдав союзников в Африке. Наверняка и весь боевой флот сюда пришел, чтоб не дать нам сбежать, если дела пойдут плохо. При этом все побережье Галлии и Италии оголилось. А как только станет возможно выйти в море, со всего Мавретана пойдут в набег сотни кораблей, больших и малых. Он зря, что ли, отправил нашу добычу в порт Марии и приказал всем показать ее размер?

– Но и Влад заперт вместе с нами на острове, в ближайшие полгода отсюда не смыться. А эти пощады не дадут.

– И что? Ты когда пошел в легион, надеялся дожить до старости? – Малха рассмеялась. – Война есть война. Сегодня мы их, завтра они нас. Главное для нас – суметь пустить кровь, чтоб боялись и в будущем. А продержаться нужно всего пару дней, весть отправлена, и помощь обязательно придет.

Внизу ударили пушки. Облачко порохового дыма поднялось над батареей. Ядра влетели в самую гущу кавалеристов, прорубая кровавые просеки. Над легионом повис торжествующий крик. Грохнула вторая батарея, затем третья с мало отличающимся результатом. Орудия могли стрелять на добрых пять миль, а здесь не больше полутора.

«Бух-бух-бух!» – говорили пушки, вышибая всадников и заставляя пятиться. Бесконечно так продолжаться не могло. Завыли трубы, застучали барабаны, и конница тронулась в атаку сначала медленно, затем все ускоряясь. Земля была мокрой и мало приспособленной для конской скачки, но они неумолимо приближались. Стоявшие в первом ряду легионеры встали на колено. Вторая шеренга подняла к плечу ружья. Каре ощетинилось штыками. Еще немного, и последует команда, но враг не стал наступать в лоб, внезапно сменив намерение. К чему приводит такое столкновение, многие из врагов уже знали не понаслышке. Лошади плохо идут на железные острия, а стрелки до последнего разят с минимального расстояния, не говоря уже о картечи.

Они завели всем знакомый «хоровод» кочевников, охватывая легионеров бесконечным кружением и выпуская лавину стрел по плотному строю. У луков есть существенные преимущества перед ручным огнестрельным оружием. В первую очередь, это скорострельность, поскольку перезарядка мушкета требовала больше времени, чем для того, чтобы вынуть из колчана и положить на тетиву новую стрелу. Дальнобойность – при навесной стрельбе лук бил на дистанцию вдвое большую. Наконец, изготовить стрелы или использовать вторично проще, даже вынув из трупа, а порох на деревьях не растет.