Чума теней - Вадим Калашов

– Тогда… тогда можете закалить свой клинок в моей тени. Бесплатно.

– Воспользуюсь любезностью.

Уверенный, что скоро будет биться как бог, Блич просто сиял. Идущая рядом Эрет усмехнулась: мол, как мало вам, мальчикам, нужно для счастья.

– Эрет, а что случилось в ночь на святую…

– Тебе не стоит знать. Никому не стоит знать, даже взрослым, а уж тем более такому, прости, Блич, сопляку. Если бы я знала, что однажды меня заставят подобное делать, я бы, клянусь, предпочла вообще не рождаться.

Блич побоялся углубляться в расспросы.

Даже в трущобах в День Святого Гло старались создать праздник. Окровавленные вспотевшие люди явно в него не вписывались. На них смотрели с осуждением. Охотнику было на это плевать.

– Вот плата за проезд до столицы. Нужно покровительство ночной армии. И в столице тоже. Меня ищут за убийство, – сказал он, когда отыскал на улице человека с татуировками вожака трущоб и бросил перед ним золото.

– Уважение, парень. Наш человек. Будет тебе согласие. Во имя Кодекса Праведных Каторжан доставим всю компанию в лучшем виде.

– Э, постойте! – вмешалась Эрет. – Никто никого не доставит. Мужик, последний раз тебе говорю, отвянь от Блича. Он никуда не едет. Я уже привыкла к свету и шуму и сейчас потопаю искать своего любовничка. И, поверь, тебе лучше не связываться с ним. Блич будет жить в нашем дворце, а ты…

– Умалишённая? – с сочувствием поинтересовался вождь трущоб.

– Вроде того, – сказал охотник и прикрикнул на девушку: – Спустись на землю! Любовник женится, но на другой! Не на подстилке, а на знатной даме! Тебя велено было сегодня удушить! Нет у тебя никакого покровителя! Не веришь – спроси Блича.

Спрашивать не было нужды. По глазам мальчика Эрет поняла, что это правда.

Вновь она осталась без брони. Растеряв мгновенно всю свою наглость, девушка села прямо на землю и вцепилась в волосы руками.

– Как? Хорошо, бросил, обманул… но зачем душить? После всех слов. После всех клятв.

Пока охотник договаривался о деталях путешествия и сопровождения в столице, Эрет причитала, а Блич слабо пытался её утешить. В итоге девушка сделала вывод:

– Блич, я пойду с вами. Там, в столице, много борделей. Больше, чем здесь. Вы обязаны меня довезти. Мне здесь даже ночевать негде. У меня совсем нет ни друзей, ни родственников.

– Эрет! – в голосе подростка прорезалась глубокая боль. – Я тебя вытащил из одного борделя не чтобы ты попала в другой!

– А что мне ещё делать? – тоже с болью спросила Эрет. – Я ничего не умею, только спать за деньги. Но в этот раз я не буду глупой. Никаких Кукушат, только порядочные и честные бордельеры.

– Если хочешь телом заработать, могу устроить в один кабак, – вмешался в разговор вожак трущоб.

– Ха! – Эрет гордо встала с земли, отряхнулась и подбоченилась. – Не для оборвышей кабацких рождено это тело! Голь перекатная, слюни прибери! Ты хоть знаешь, кто целовал мои ноги?..

Эрет говорила с прежней самоуверенностью и наглостью – к воину вернулась броня.

Закончив перебранку с вожаком, она поспешила напомнить охотнику, что Блич под её покровительством. Если с парнишкой что-то случится, новый именитый любовник (его пока нет, но он скоро появится) найдёт Олэ и заставит сожрать собственные причиндалы. Олэ послал девушку на все известные направления, кроме одного, в столицу. Сказал, что она с ними не едет. Блич начал умолять, говорить, что они взяли на себя ответственность за её судьбу. Олэ посоветовал лучше взять пару раз её саму, без судьбы в довесок. А потом подумал и сказал:

– …А пожалуй, это причина. Пусть лает, сколько лается, меня забавят её куцые угрозы. А у тебя, сопляк, будет время передумать и сделать то, на что не хватило духу в борделе. Теория должна быть проверена, но не насиловать же Фейли ради эксперимента? Эй, подстилка. Он не только умрёт, но и я позабочусь, чтобы ты видела его смерть. Будешь знать, на кого распускать язык.

Вожак оставил компанию одну. Потом вернулся, чем-то очень довольный.

– Есть условие, парень. Перед тем как заняться своими делами, ты должен заглянуть к Девяти атаманам. Сразу пятерым людям государевым да жизнь оборвать… Это большое уважение. Атаманы устроят в твою честь приём.

– Я скромный человек. Не стоит.

– Нет, иначе не будет согласия.

– Хорошо, по рукам.

Вожак опустил глаза, чтобы себя не выдать. Он был очень собой доволен, что именно ему удалось выполнить задание Девяти атаманов.

Мужчина знал, как поступят с каждым, но только девочку ему было жалко, совсем юная.

– …Вот я и говорю, разве дело так поступать? Даже опытной развратнице такое пережить – кошмар, а тут малая совсем. И мужика не нюхавшая даже. Кто мы будем после этого? Разве Кодекс Праведных Каторжан не велит за подобное ставить на ножи? А врач? Атаманы убьют не только его, когда продадут в рабство, – он человек науки, он сдохнет в каменоломнях! – но и всех, чью жизнь он мог бы спасти. Бесплатно спасти. Я много знал лекарей. И впервые лекарь, молча, бросился помогать, а не спросил: «А деньги-то есть?» Ни за что не забуду, как я выл от ножевой раны, а лекарь всё спрашивал: «Так деньги-то есть?» А этот – святой человек. Разве праведные каторжане обижают праведников?

Соловей говорил долго и страстно. Смотритель Бий был его последней надеждой. Он – единственный, кто стоит выше Девяти атаманов, хотя у него нет ни одного бойца в непосредственном подчинении.

Смотрители, самые старые, отошедшие от дел офицеры ночной армии, не управляют бандами, но смотрят за соблюдением Кодекса Праведного Каторжанина. Если вожак или атаман зарвался, только у Смотрителя разбойник и вор найдут на него управу.

С трудом верилось, что Соловей это делает. Он не дезертировал, а получил законный отпуск по болезни (хоть какая-то польза от перелома руки), но всё равно было безумием скакать в столицу ради совершенно незнакомой девчонки, которую и видел-то один раз, и доктора, которого даже не в курсе, как зовут. Но Соловей это сделал. Загнав трёх лошадей, правда, две из которых были украдены, он успел, как ему казалось, намного раньше странной компании. Что они направлялись в столицу, Соловей не имел сомнений. Даже если и не собирались, люди Девяти поведут их именно сюда.

Правда, пришлось подождать, когда Смотритель его примет. Это вышел не один день. Но всё равно Соловей был уверен, что успевает. С детьми и стариком не разгонишься – наверняка мечник ещё в пути.

Что же их связывает, почему дети и лекарь последовали за ним? Тот странный парень, про которого толпа кричала, что он вампир, понятно, любитель приключений. А дети? Может, это его дети?

А даже если и так. Мечник, конечно, подохнет, но дети не должны отвечать за грехи своего непутёвого папашки.