Запретная кровь - Евгения Исмагилова

глаза и уселся за стол. Приступ гнева вымотал его и без того немощное тело, и теперь граф едва мог держаться на ногах.

– Я тоже любил ее, Циглер. Она напоминала мне кое-кого, – признался он. На его лице отразилась неподдельная скорбь. Эрик в который раз удивился, как же Теодор постарел. – И зря ты думаешь, будто я не жалею, что ты не поехал с нами. Хотя кто знает, сколько еще неприятностей можно было бы от тебя ждать?

* * *

– Кстати, где ее голова? – вдруг вспомнил граф. – Селвин должен был доставить голову!

Эрик молча достал черный бархатный мешок с верхней полки одного из стеллажей и протянул графу.

Тот с облегчением вздохнул, проверил содержимое мешка и убрал в шкаф.

– Ярмила! Я принимаю тебя на должность своей новой служанки, – продолжил граф. – Пусть Орин тебе все объяснит, иди же.

Ярмила изобразила неумелый поклон и скрылась за дверью.

– Долго она не выдержит, – заключил Теодор, продолжая глядеть ей вслед. – Я уже брал людей из Горста. Они слишком гордые.

– Она не отходила от вас все время, что вы были в беспамятстве. Думаю, подавать вам кашу она сможет.

– Не ерничай, Циглер. Сирша занималась не только этим. Она долго работала на меня и знала все мои привычки, с Ярмилой придется все начинать сначала, – покачал головой граф. – Мне будет не хватать моей девочки. Что с ней случилось?

И Эрик все рассказал, несмотря на боль, которой отзывались в сердце его слова. Рассказал от начала до конца, ничего не утаивая. Теодор слушал и кивал.

– Ты должен мне новый стол, – в конце рассказа подытожил он. А затем вдруг переменился в лице: – Звезда! Звезда из менхита, ты находил ее?

– Сейчас принесу.

Циглер сходил за звездой, которая все это время лежала у него в комнате, в тайнике. Не зря он подумал, что это ценная вещь!

– Да, вот она. – Он протянул артефакт графу. Тот поспешно выхватил звезду и принялся вертеть ее в руках, словно впервые увидел. – Для чего она нужна?

– Это часть ключа, открывающего путь к Нефертуму, – отозвался граф. – Эйлит должна была добыть вторую часть, но, кажется, у нее ничего не вышло.

Внутри Эрика все похолодело. Так вот зачем им нужна была девчонка-чудовище! Чтобы добыть какой-то дурацкий артефакт! И ради чего? Ради детской сказочки про истинного божественного сына! Нефертум!

– Он находился на острове, покрытом старящим туманом. Эйлит вошла в туман и обратилась в монстра. Напала на меня, оставила подарочек, – граф указал на свою спину, – на память. Мы спешно уплыли, думая, что она останется на острове, но Эйлит поплыла за нами. Неделю я пробыл в Бисной гавани, приходя в себя. Она все это время выжидала. Была умнее, чем обычное чудовище, и пряталась от патруля. Когда я наконец смог держаться в седле, мы выехали обратно в Марый острог. Эйлит напала на нас по дороге. Всех убила. Если бы не Айра, я бы тоже погиб. Все-таки этот конь чертовски хорош.

– Значит, все это путешествие было лишь ради какого-то Нефертума?!

– Я тоже был не в восторге, – усмехнулся граф и почесал грудь, густо покрытую седыми волосами. – Но наместник настоял. Он видел в Нефертуме исцеление для себя. Я же видел исцеление для аматов, поэтому согласился. Теперь это не имеет никакого значения.

– Исцеление для аматов?..

– По легенде, лишь Нефертум может подарить чудовищам божественную милость, – терпеливо пояснил Теодор. Затем с легкой грустью в голосе добавил: – Я не знаю, правда ли это, но я был готов на все, чтобы помочь несчастным.

Эрик вспомнил портрет, поставленный в угол. Его жена и дочь… аматы, и обе погибли. Конечно, он готов на все. Эйлит, скорее всего, тоже знала про Нефертума, она согласилась, потому что тоже хотела помочь. Наверное, на их месте и Циглер был бы готов заплатить любую цену, лишь бы прекратить все эти бессмысленные смерти. Лишь бы люди перестали превращаться в чудовищ.

* * *

Эйлит погибла, надеясь спасти всех аматов. Он слабо верил в то, что их и вправду можно спасти. Однако, знай он наверняка, захотел бы продолжить ее путь? Эрик не знал. Но если бы граф спросил его, то точно бы согласился. Он готов отдать все, только бы наконец-то покинуть Марый острог.

– Что вы намерены делать дальше? – спросил он после некоторого молчания, воцарившегося в кабинете.

– Не знаю, – просто ответил граф и пожал плечами. – Я хотел бы продолжить поиски, конечно. Однако все эти раны сильно пошатнули мое здоровье.

Ответить Эрик не успел: в кабинет ворвалась Ярмила с пледом.

– Мой граф, вы совсем простудитесь! – воскликнула она. – Вы с ума сошли, на полу сидеть в такой мороз!

– Уже встаю, – улыбнулся Теодор и, тронутый такой заботой, поднялся с пола. – Спасибо, милая, вели приготовить ванну. И мой бритвенный набор, пора бы привести себя в порядок. – Он потер подбородок с отросшей бородой. – Да, и не забудь про ужин.

Ярмила растерянно улыбнулась и беспомощно посмотрела на Эрика. За какое из всех этих поручений ей сперва взяться?

Циглер покачал головой. Он не имел ни малейшего представления, да у него полно и своих забот. Теперь, когда граф пришел в себя, а Эйлит погибла, Эрик все же хотел покинуть Марый острог. И поиски Нефертума – неплохой предлог. Тогда-то в его голове и созрел план, достойный, по его мнению, гениальности лучших умов Королевства. Он может отправиться на поиски Нефертума и заодно заглянуть домой!

– Вы правда верите, что Нефертум не выдумка? – осторожно спросил он, надеясь, что не выдаст себя. Хвост, чертов хвост начал вилять! Оставалось надеяться, что граф этого не заметит.

– Я ничего не думаю, – равнодушно ответил Теодор. – Все, что занимает мои мысли, – это хороший ужин и горячая ванна, Циглер.

– Я всего лишь хотел сказать, что готов взяться за поиски.

– Что, прости?.. – Лицо графа вытянулось от удивления.

– Как-то вы сказали мне, что я не должен упускать шанс изменить мир к лучшему. Для меня эти поиски – как раз такой шанс.

Некоторое время Теодор пораженно смотрел на него, затем отрезал:

– Ты?.. Да ни за что!

С графом всегда было трудно ладить. С самого первого дня, когда Эрик приехал в Марый острог, граф, который считал Циглера шпионом Магистерии, избегал его или давал дурацкие задания. Лишь спустя время он свыкся с тем, что в замке находится маг, и понемногу начал давать более существенные поручения, даже иногда посвящал обережника в свои опыты с кровью аматов или с грибом анкхом. И вот сейчас все словно вернулось на круги своя: граф снова подозревал его.