Вдовы носят траур - Эрл Стенли Гарднер

— Замечательно, Дональд, —воскликнула она с радостью. — Честно говоря, я боялась, что мы не можемполностью на тебя положиться.

— Что вы имеете в виду, говоря «мы»?

— Ну ты знаешь… иногда тебя одолеваютстаромодные идеи честности, морали…

— А что говорят нам современные идеичестности и морали?

— Не будь таким саркастичным, Дональд!

— Я просто спрашиваю.

— Мы отказались от лицемерия и ханжества, —начала объяснять Берта. — Мы стали практичными. Современные представленияо морали состоят в том, что мы живем в мире конкуренции. Чтобы выжить в этихусловиях, мы должны побеждать своих противников.

— Любыми способами? Ложью, обманом,предательством? К чему это может привести?

— Фу ты, дьявол! — закипелаБерта. — Не будь таким диким занудой, Дональд!

— Я только хочу понять, как выпредставляете себе мое будущее.

— Ты лучше сам как следует позаботься онем.

— И что мне нужно для этого сделать?

— Для этого нам с тобой нужно на стопроцентов поддерживать Фрэнка Селлерса.

— В чем?

— В его версии относительно того, чтопроисходило в ресторане.

— Какова же его версия? — спросил я.

— Ты ее знаешь. Он принял нашепредложение пообедать в ресторане «Баффинс Грилл» потому, что мы собиралисьобсудить с ним некоторые деловые вопросы. В полицейском управлении былоизвестно, что он находится в ресторане, и Джил Адамс держал с ним связь. Адамсчерез тебя передал ему, что он должен немедленно приехать в управление. Фрэнксразу ушел.

Еще до того, как началась суматоха. За обедоммы с тобой пили спиртное. Но он не пил ни грамма.

— Селлерс не пил?

— Ни капли.

— Почему?

— Потому что у него такая работа, прикоторой он постоянно находится при исполнении служебных обязанностей. Конечно,все знают, что это фикция. После того как полицейский уходит со службы домой,он время от времени разрешает себе выпить стаканчик-другой. Но я говорю оправилах, которые существуют для работников того отдела полиции, где служитСеллерс.

За нашим столом в ресторане мы с тобой пилишампанское, а сержант Селлерс из бокала для шампанского пил светлый имбирныйэль.

— И вы уже официально подтвердили этуверсию? — спросил я.

— И я уже подтвердила эту версию.

— Вы намерены и дальше настаивать на том,что все происходило именно так?

— Я намерена и дальше придерживаться этойверсии. Так же, как и ты.

— Однажды вам придется дать эти показанияпод присягой.

— Прекрасно. Я дам эти показания подприсягой.

— Вам известно, что такое ложноепоказание, данное под присягой?

— Это еще придется доказать, —сердито сказала она. — Черт побери, Дональд! Не забывай, что мы с тобойзанимаемся здесь бизнесом. Если мы испортим отношения с полицией — можнозакрывать наше агентство. С другой стороны, все, что от нас требуется, —это только немного шире взглянуть на вещи. Мы можем помочь Селлерсу выйти сухимиз воды. Он никогда этого не забудет.

— Мы поможем ему выйти сухим изводы, — сказал я, — дав для этого ложные показания. Потом что-нибудьпроизойдет и станет ясно, что наши показания — ложь.

Из-за этой лжи следствие пойдет по ошибочномупути, и убийца ускользнет из рук прокуратуры. Мы хотим покрыть Селлерса. Новместо этого окажется, что мы покрывали убийцу и виновны в том, что он осталсяна свободе. За такое преступление мы наверняка потеряем лицензию на право иметьдетективное агентство. Селлерс при этом сгорит. И возможно, против нас будетвозбуждено дело за дачу ложных показаний.

— Кто сможет доказать это? —презрительно фыркнула Берта.

— Вы заметили в ресторане девушку,которая ходила между столиками и продавала сигары и сигареты? — спросиля. — Помните ее?

— Помню. Она была почти голая — только втрико.

— Отлично. Помните, Селлерс купил у неесигару?

После этого она поднесла ему зажигалку, а онникак не мог прикурить, потому что у него двоилось в глазах. Эта девушка врядли продала в тот вечер очень уж много сигар. В основном у нее покупалисигареты. Теперь предположим, что она запомнила Селлерса. А может быть, онапосматривала на него и позже. Что тогда? Какие она даст показания? Говорю вам,Берта, мы не должны ставить себя под удар. Нам необходимо значительно большезнать о людях, которые пока молчат. Вспомните хотя бы о тех парочках, которыеосуществили великий исход из ресторана в страхе, что может открыться ихсовместное времяпрепровождение. Кто-нибудь ведь может разыскать этих людей. Илинекоторых из них. Тогда следствие получит новых свидетелей и новые данные.Какие показания дадут эти люди? Мы сейчас не имеем возможности даже предположительносказать об этом. Мы не знаем, кто совершил убийство, когда оно было совершено ипо каким мотивам. Но скоро это может обнаружиться. И тогда станет ясным, какоебольшое значение для раскрытия преступления имеет установление точного времениубийства. А ложные показания помешали следствию установить точное время.

Берта Кул слушала меня не перебивая.

— Теперь представим себе, —продолжал я, — что Селлерс выдвинул следующую версию событий: «Да, яобедал с Бертой Кул и Дональдом Лэмом в ресторане „Баффинс Грилл“. Я принял ихприглашение, потому что до меня дошли слухи о том, что Баффина кто-тошантажировал, и для служебных надобностей я хотел узнать об этом делеподробнее. Единственный способ получения информации состоял в том, чтобыпринять приглашение на обед. Так я и оказался в тот вечер в этом ресторане.