Вдовы носят траур - Эрл Стенли Гарднер

Селлерс оказался достаточно сообразительным,чтобы смыться из ресторана еще до того, как кто-то выкрикнул слово «убийство».Он сбежал до того, как начался уход из ресторана этих парочек, которые боялись,что их как свидетелей впутают в это дело.

— Почему ты предполагаешь, что всепроисходило именно так?

— Я не предполагаю, — сказал онспокойно. — Я знаю.

— Откуда ты это можешь знать?

— Я это знаю потому, что видел все своимиглазами. Я видел, что Селлерс в начале обеда колебался, пить или не пить емушампанское. Потом взял в руки бокал. Выпил. Еще один. После этого он подносил корту руку очень часто. Ну ладно! Он не имеет права выпивать при исполнениислужебных обязанностей, но при его работе он по существу в большей или меньшейстепени двадцать четыре часа в сутки находится при исполнении обязанностей. Вобщем, до этого никому нет особого дела. Я не думаю, чтобы за это его осудилиочень строго. Но когда он умудряется улизнуть с места преступления,подстраивает фальшивое алиби, пытается превратить тебя в козла отпущения, чтобызаставить подтвердить его версию, тогда дело принимает серьезный оборот.

Он подождал, что я скажу на это. Но я смотрелна него невинными глазами. Тогда он продолжил свою речь:

— Ты мне нравишься, Лэм. Но я долженсделать выбор — по какой дороге мне идти. Я могу подтвердить версию Селлерса.Тогда он будет чувствовать себя обязанным мне всю его жизнь. Но я могу выбратьдругой путь: рассказать об этом деле так, что в результате, возможно,затрясется вся наша полицейская машина. Прежде чем принять какое-либо решение,я хотел поговорить с тобой. Я хочу знать заранее, в какую игру собираешьсяиграть ты. От этого для меня многое зависит.

— Единственное, что я могу сказатьтебе, — осторожно ответил я, — это то, что для меня тоже многоезависит от того, в какую игру решил играть ты.

Некоторое время он крутил в руках пустойстакан.

Потом наконец сказал:

— Ты ловкий шельмец, Лэм!

— А как насчет Баффина? — спросиля. — Он стоит в стороне от всего этого дела? Сбоку припека?

— Ну уж нет.

— В каком смысле — нет?

— У меня на руках, по существу, весьматериал этого дела. Я не могу пока опубликовать его, потому что не имеюдостаточных доказательств. Но все равно это, конечно, дьявольская история.

— О какой именно истории ты говоришь?

— О той, в которой участвовал ты иучаствовал Баффин.

Я удивленно поднял брови. Тогда Эллис добавил:

— И еще участвовал Калверт — тот парень,который доигрался до того, что его убили.

— Это, должно быть, очень интереснаяистория, — сказал я.

Эллис подвинулся ко мне поближе и понизилголос.

— Три года назад Баффин едва сводил концыс концами. Потом вдруг начал расширять свое дело. Вступил в эпоху процветания.

— И это вся история? — невинноспросил я.

— Разумеется, не вся! Суть в том, откудавдруг так неожиданно взялось процветание. Баффин связался с парнем по имениМортон Брентвуд. Тот финансировал баффинский бизнес. Но есть много людей,которые хотели бы знать, откуда сам Брентвуд достал такие деньги. Я кое-чтознаю, но не могу доказать это. Теперь насчет шантажа, при котором Калвертполучил от Баффина десять тысяч долларов. Это был поддельный шантаж. Баффинзаплатил шантажисту Калверту деньги, а Калверт потом вернул их Баффину. Оставилсебе только пару тысяч как плату за работу.

— Зачем им понадобился этот поддельныйшантаж?

— Недавно Баффин ездил в Сан-Франциско покаким-то темным делам. Но произошла утечка информации. Об этих делах узналилюди, которые были заинтересованы в том, чтобы раскрыть все эти махинации.

Для этого им необходимо было доказать, чтоБаффин действительно был в Сан-Франциско. Тогда бы разразился большой скандал ивсе махинации всплыли бы наружу. Те, кто имел дело с Баффином, велели емуустроить себе алиби. Он решил организовать алиби с помощью фальшивого шантажа.

— Интересная история, — сказал я,чтобы поддержать разговор.

— Но тут случилось что-то непредвиденное.Калверт начал рыпаться. Узнав, что ситуация изменилась, он решил тайно снятькопии с фотографий, которые были необходимы для фальшивого шантажа. Оннамеревался отнести их жене Баффина, которая хочет развестись с ним, чтобысодрать с него крупные алименты. Если бы она при разводе представила в суд этифотографии, ей бы присудили большую часть всего имущества мужа, включая всюсеть ресторанов и других предприятий.

В таком случае Брентвуд, который тайно вложилв баффинское дело большие деньги, потерял бы хороший ломоть. Или ему пришлосьбы на суде доказать, что Баффин является всего лишь подставным лицом. Но тогдабы всплыли наружу их аферы, которые кое-кто никогда не позволит сделатьдостоянием гласности.

В общем, Брентвуд попал в трудное положение.Это потрясающий материал для газеты. К сожалению, я не могу даже и думать о егопубликации до тех пор, пока не буду знать всех имен, даты, номера телефонов,все факты и всех участников.

— Теперь мне понятна твоя позиция, —кивнул я.

— Ты можешь снабдить меня необходимымидоказательствами, — серьезно сказал Коллин.

— Я?

Мое восклицание должно было показать ему, каксильно я удивлен.

— Не притворяйся, что это тебя чертовскиудивляет! Я понимаю, ты играешь на глубоком месте… Но теперь ты должен честномне сказать, как ты намерен играть дальше. Какую версию ты собираешьсяподдерживать? Только зная твой ответ, я смогу принять решение о том, как дальшепоступать мне самому.

Я покачал головой:

— Сейчас я не могу сказать ничего определенного,Эллис.

— При всех условиях тебе нужно срочновыплывать из глубокого места. Если ты на нем останешься — тебя утопят. Если тыне подтвердишь версию Селлерса — тебя обвинят в убийстве Калверта. Тебе нужноиметь за спиной меня и мою газету. Я единственный спасательный круг, за которыйты можешь ухватиться. Обдумай все это еще раз, Лэм. Если ты дашь мнедополнительные факты, я смогу разоблачить все эти махинации.

В противном случае…

Тут я увидел, что глаза его удивленнорасширились.

Потом сузились от напряжения мысли. Но преждечем я успел оглянуться, чтобы посмотреть на то, что так поразило Эллиса, на моеплечо опустилась чья-то тяжелая рука.