Планета супербарона Кетсинга - Виталий Заяц

Вдруг одна из пат неожиданно пошла вниз, ударила желтого рыцаря в живот, тот покачнулся, вторая пата, правая, поймала руку, державшую щит. Черный навалился, нанес решающий удар и одновременно получил сзади тычок от оставленного без присмотра копейщика.

Желтый рыцарь лежал на земле не двигаясь. Черный пытался встать, но гарцующий победитель легкими толчками копья заставлял его терять равновесие. Самого первого поверженного на арене уже не было, когда его убрали, Вок не заметил, видимо, прямо по ходу схватки. Чтобы не мешал дерущимся, а может, из гуманных соображений – чтобы не затоптали.

Грохот сигнала объявил окончание боя. Единственный оставшийся сидеть верхом объехал арену, наклонив голову около главной ложи, скрылся в дальних воротах. Держался он в седле с трудом, наверняка получил свое от одного из троих соперников, вряд ли продолжит сражаться в следующих поединках.

Принц улыбнулся Воку – можно ли у вас, на юге, наблюдать такие великолепные схватки? Вслух же сказал:

– Рассказ о ваших турнирах был интересен и необычен, теперь он заставляет меня сравнивать, смотреть на ристалище по-новому. – Посчитав, что граф готов продолжить объяснения прямо сейчас, приподнял ладонь. – Я вам очень благодарен, но подождите, в эту минуту насладимся происходящим у нас.

Внутри у Вока немного полегчало – он и так уже выставил себя в дурацком свете, рассказав про пешие поединки на дорожке. Наверное, надо было наврать что-нибудь, скомпенсировать прокол, произвести впечатление, но никакого подходящего вранья в голову не приходило.

Из противоположных углов выехали два рыцаря – один в однотонно-красном плаще, другой в полосатом. Судя по вооружению, на этот раз бой ожидался равный – у обоих копья, мечи у пояса, щиты с нарисованными в деталях человеческими лицами. Наконец поединок в стиле земного кинематографа? Пожалуй что нет. Прогарцевав до центра поля, бойцы остановили коней и подняли щиты так, что изображения смотрели глаза в глаза. Теперь Вок разобрал, что одно лицо женское, другое мужское, оба красивы и вместе составляют хорошую пару. Рыцари не спеша уперли копья в грудь друг другу и начали давить. Просто давить, без разгона и ударов. Лошади попирали ногами арену, всадники – стремена. Вряд ли способ годился для того, чтобы прокомпостировать стальной панцирь. Скорее, задачей стояло не поразить, а только сдвинуть соперника. В голову пришло название «борьба нанайских мальчиков», ею тренер обзывал несуразную толкотню на дорожке. Смотреть было не интересно, воображение подсовывало образ раскрасневшихся физиономий, пыхтящих и потеющих внутри плюмажных шлемов.

Вдруг с двух сторон вылетели группы всадников, больше всего похожих на гусар девятнадцатого века. В легких кирасах и открытых шлемах, с чуть изогнутыми клинками, из-за отсутствия гард напоминавшими шашки. Они ринулись к толкающейся паре, встретились, затеяли рубку. Вначале показалось, что группы представляют две команды, поддерживают своих рыцарей. Но нет, логику поединка уловить не удавалось. Каждый дрался с каждым, объединяясь для секундной совместной атаки и вновь скрещивая клинки. Люди падали, лошади ржали, двое в центре продолжали давить друг на друга. В голову пришло сравнение с вымышленным квиддичем, смысла правил которого Вок понять так и не смог. Здесь происходило нечто подобное – два совершенно разных соревнования на одном поле.

Через пару секунд опытный взгляд Вока различил схему в ударах сражающихся. Никто не бил острием снизу вверх, удары по рукам проводились из всех положений, но не были направлены ниже половины предплечья, лица оставались вне зоны, их противники даже не прикрывали, а вот удар сзади, очевидно, был нормой, это при массовой-то свалке, когда обернуться назад нет никакой возможности.

Все больше бойцов оказывалось на земле, некоторые вскакивали, но не продолжали бой пешими, а пытались поймать коней. Зато удары вниз с коня проводись с таким энтузиазмом, будто за них начислялись дополнительные очки.

Наконец в седлах остались трое – толкавшийся рыцарь, второго сшибли и затоптали общими усилиями всех участников, и по одному от каждой гусарской группы. Бой неожиданно остановился, трое проехали по кругу плечом к плечу, будто так и сражались единым строем, а не колошматили друг друга минуту назад.

На удивление Вока, побежденные начали подниматься с арены. После такой-то рубки, да без полных доспехов, он ожидал, скорее, кровавых кусков и ошметков. Или оружие затупленное, а основная защита под одеждой? Так сразу и не разглядишь из главной-то ложи. Впрочем, нескольких, самых поверженных, с арены унесли на руках, в сколь серьезном состоянии – разобрать не удалось.

Схватки шли одна за другой, не оставляя места для разговора, разве что для пары-тройки ничего не значащих фраз в каждом коротком перерыве. Принц, очевидно, любил турниры, присутствовал не по обязанности монарха, а ради удовольствия. Вок бы тоже получал удовольствие, если бы разобрался в правилах, мог взвесить шансы того или иного спортсмена. Пока что понятными оказывались только отдельные приемы, основные типы ударов, а вот стратегия, тактика, мимолетные союзы и противостояния множественных участников оставались загадкой.

Наконец последний победитель покинул арену, принц повернулся к Воку:

– Жаль, граф, что вы не согласились принять участие.

Странно, его ведь никто не спрашивал. А по совести, весь день в спине зудело – рука будто ощущала то шпагу, то саблю. Хотелось встать в стойку, взглянуть в закрытое маской чужое лицо. Вок всегда так чувствовал, с детства – сначала наблюдал поединок, потом воображал себя там, в центре всего, потом уже не там, а где угодно, лишь бы не смотреть, а действовать.

Отметив смену эмоций на лице собеседника, принц усмехнулся:

– Ведь для вас здесь не найдется благородного противника, согласного сражаться пешим.

– У нас другие представления о благородстве, – парировал успевший подготовиться Вок. – Не примите мои слова как обидные для ваших традиций, но люди юга считают лошадь делом крестьянским. Наши рыцари твердо стоят на ногах.

Все-таки прозвучало с вызовом. Обиделся принц? Теперь извиняйся не извиняйся, а осадок останется. Добавил уже экспромтом:

– Может быть, традиции разные из-за того, что у нас горы? В горах конный много не навоюет, мы не знаем подобных случаев.

Принц кивнул, согласился. Судя по всему, монарх – умный человек. Задумался над словами Вока, но быстро вернул внимание собеседнику:

– Отужинаем, потом продолжите рассказ про ваши турниры.

Небольшой зал, обитый синими с серебром обоями, вместил примерно двадцать приглашенных. Вок вновь оказался на почетном месте возле принца – где еще находиться назначенному на этот вечер рассказчику? Присутствующие выглядели расслабленно – ужин, вино, еще ужин сделали свое умиротворяющее дело, никто не горячился, споря о прошедших поединках. А сразу после турнира еще как горячились, казалось, сами готовы были выхватить мечи, некоторых разве что футбольные фанаты могли бы перекричать.

Принц опять улыбнулся, и опять каким-то новым образом, стало понятно, что пора говорить. Вок без спешки положил руку на эфес – показалось, что от него ждут именно картинного жеста. Произнес: