Лев мисс Мэри - Эрнест Хемингуэй

Она могла тратить деньги, ипокупать вещи, и накапливать имущество, и обедать в очень дорогих ресторанах, иКонрад Хилтон открывал, отделывал или проектировал отели для нее и ее мужа вовсех городах, которые мы некогда собирались посетить вместе. Теперь у нее небыло проблем. Теперь, благодаря Конраду Хилтону, эта поблекшая красавица всегдасможет возлежать в удобном номере на расстоянии вытянутой руки – не далее – отмеждугородного телефона. А проснувшись ночью, отчетливо представит себе, чтотакое пустота и почем она сегодня, и станет пересчитывать собственные деньги,чтобы снова заснуть, и проснуться попозже, и хоть немного оттянуть свидание сочередным днем. Может статься, подумал я, Конрад Хилтон откроет отель вЛойтокитоке. Тогда она выберется сюда и увидит гору, и гостиничные гиды отвезутее к мистеру Сингху, где она сможет купить копья в качестве сувенира на память.И повсюду будут услужливые белые охотники с леопардовой лентой на шляпе, и накаждом ночном столике вместо гидеоновских библий[33]рядом с междугородным телефоном будут разложены экземпляры «Белого охотника»,«Черного сердца» и «Нечто ценное» с автографами авторов, отпечатанные наспециальной универсальной бумаге.

У пива было характерное, соответствующее племенным обычаямназвание; по-моему, среди прочих ритуальных напитков оно было известно как«Пиво, чтобы Спать в Постели Тещи», и здесь оно имело не меньшее значение, чемкадиллак в кругах вроде тех, где вращался О`Хара, если только таковые ещесуществуют. Я страстно желал, чтобы подобные круги не исчезли, и думал обО`Хара, толстом, как питон, проглотивший журнал, именуемый «Колльерс», имрачном, как мул, которого укусила муха цеце, а он, ничего не замечая,продолжает слепо брести куда-то, и желал ему удачи и всяческого счастья. Явспомнил, не без улыбки, его вечерний, с белой каймой галстук, в котором онпоявился в Нью-Йорке во время одного из своих выходов в свет, и нервозностьхозяйки дома, когда она, представляя Джона гостям, высказала ему вежливоепожелание не развалиться на части. Как бы скверно ни оборачивались события,любой человек может утешиться, вспоминая О`Хара в пору его расцвета.

Я думал о наших планах на Рождество, которое я очень любил,и хорошо помнил, как встречал его в разных странах. Это Рождество обещало бытьлибо прекрасным, либо воистину ужасным, потому что мы решили пригласить всехмасаи и всех уакамба, и такой нгома, если его не организовать правильно, могположить конец всякому веселью. К тому же будет волшебное дерево Мэри… Я незнал, стоит ли рассказывать ей, что это в действительности не что иное, какразновидность сильнодействующего дерева марихуаны. И вот почему: во-первых,Мэри твердо решила выбрать именно это дерево, а кроме того, уакамба полагали,что это, как и необходимость убить льва, один из таинственных обычаев ееплемени. Арап Маина доверительно сообщил мне, что с одного такого дерева мы сним могли бы быть навеселе несколько месяцев и что если бы слон съелоблюбованное мисс Мэри деревце, то он, слон, захмелел бы на несколько дней. Онспросил также, приходилось ли мне видеть пьяного слона. «Конечно», –ответил я, хотя ничего подобного раньше даже и не слышал. Тогда он поведал мне,что только таких слонов бвана и могли убивать. Еще он сказал, что никогда невстречал бвану, который мог бы отличить пьяного слона от трезвого, и что,увидев слона, бвана очень волновались и даже не замечали, есть ли у него бивни.Все бвана, сказал он по секрету, пахнут так ужасно, что животные никогда неподпускают их близко, и что любой охотник, связавшийся с бваной, всегда моглегко определить его местонахождение, стоило только поймать его запах по ветруи затем двигаться против ветра, пока запах бваны не станет невыносимым.

– Это правда, бвана, – сказал он мне и, когда япосмотрел на него, добавил: – Брат, я назвал тебя так, не подумав и не желаяобидеть. Ты и я пахнем одинаково, сам знаешь.

Положение белого в Африке всегда казалось мне глупым, и явспомнил, как двадцать лет назад меня пригласили послушатьмиссионера-мусульманина, который объяснил нам, своей аудитории, преимуществатемной кожи и недостатки пигментации белого человека. Сам я достаточно загорел,чтобы сойти за метиса.

– Посмотрите на белого человека, – сказалмиссионер. – Он ходит под солнцем, и солнце губит его.

Стоит ему открыть свое тело солнцу, как оно сгорает,покрывается волдырями и гниет. Бедняга вынужден укрываться в тени и убиватьсебя алкоголем, коктейлями и смесями вроде «чота пег»,[34]потому что он в ужасе от мысли о предстоящем солнечном дне. Понаблюдайте забелым человеком и его мванамке,[35] его мемсаиб. Женщина, если она выходит на солнце,покрывается коричневыми пятнышками, как при проказе. Если она продолжаетоставаться на солнце, то кожа слезает с нее, как с человека, прошедшего сквозьогонь… Бедняга белый боготворит лошадь. Но стоит его лошади попасть вместность, где водятся мухи, и она умирает, равно как и его собака.

– Бедный белый человек, – говорилмиссионер, – кожа у него на ступне ненастоящая, потеряв ботинки, онпогибает, ведь он не может ходить босиком. Им правят женщины. Даже во главе егоплемен попадаются женщины. Посмотрите на лицо мванамке на таллере времен МарииТерезии.[36]Вот такие мванамке и правят белым человеком. На протяжении целой человеческойжизни англичанами правила старуха, до сих пор на некоторых шиллингах можновидеть ее изображение. И все же белому не стыдно, что им правят женщины. Тольконемцами правили мужчины, и вы знаете, какие они, эти немцы. По сравнению сангличанами они все равно что морани.[37] по сравнению с мтото[38] Но и немец, как бы он ни был хорош, не может устоятьпротив солнца – кожа его тоже становится красной, еще краснее, чем уангличанина.