Долгожданное счастье - Шотни Сент-Джеймс

Роб просунул пальцы под бретельки ее рубашки. Рэйчел не протестовала, и он спустил бретельки с плеч и потянул вниз, обнажив круглые груди. Как бы невзначай Роб слегка провел по ним тыльной стороной ладони и, заметив, что Рэйчел это приятно, повернул руку и начал ласкать сначала одну, а потом вторую грудь. Рэйчел оставалась неподвижной и только закрыла глаза.

Роб опустил руки ниже и обнял ее за талию, затем, осмелев, снова поднял руки, касаясь большими пальцами ее отвердевших сосков. Рэйчел глубоко вздохнула и подняла руки — но не затем, чтобы оттолкнуть его, а, наоборот, чтобы теснее прижать к себе.

— Мы не должны этого делать, — задыхаясь, прошептала она, но ее слова только подстегнули Роба.

Она не требовала, чтобы он перестал, не спорила. Лишь беспомощно шепнула, что им не стоило бы заниматься любовью. Но было ясно, что, несмотря на свои намерения, Рэйчел понимала: именно это и произойдет в тихой темноте укромной лесной полянки.

Роб не знал, что ответить Рэйчел, и решил ничего не отвечать. Он просто лег на перину, прижал ее к груди и стал жадно искать ее губы.

Внезапно оба поняли, что поцелуя им мало. Руки Рэйчел задвигались по его груди, отыскивая пуговицы замшевой куртки Роба. Он в это время стягивал ее рубашку все ниже, освобождая спину, бедра, ноги. Вскрикнув от острого наслаждения, он еще ближе притянул к себе ее тело.

Мягкие соблазнительные губы Рэйчел покрывали горячими поцелуями его лицо, потом она поцеловала шею Роба, распахнула на нем рубашку, и он почувствовал, как мягкие ладони заскользили по его груди.

Роб поднялся, подхватил ее в объятия и положил на спину, прикрыв собой и заглушая слабый протест глубоким поцелуем, который разжег такое яркое пламя страсти, что его уже невозможно было потушить. Ощущение победы вспыхнуло в мозгу у Роба, но тут же забылось, как только Рэйчел обвила руками его шею. В нетерпении она схватила воротничок рубашки и потянула его назад, стягивая рубашку с его плеч. Роб пытался помочь ей, движениями плеч освобождаясь от одежды. Когда рубашка была отброшена в сторону, руки Рэйчел зашарили у него на поясе, расстегивая ремень.

Ночной воздух омывал прохладой обнаженные тела, но горящей коже это было только приятно.

Роб поцеловал брови Рэйчел, потом губы его коснулись век, кончика носа, мочки уха, подбородка и — со сводящей с ума неторопливостью — одного и другого соска. Твердые и влажные, его губы ласкали одну грудь и снова возвращались к другой, пока Рэйчел не начала изгибаться, почти умоляя о большем.

Роб готов был ответить ей. Он мягко проводил пальцами по ее спине, ласкал ягодицы и бедра, целовал груди, губы, проникая языком в рот.

Рэйчел стискивала его руки, прижимая их к своему телу, чтобы он безошибочно узнавал о каждом ее новом желании. Прервав поцелуй, Роб обхватил ее своими длинными ногами, потом, не отрывая от нее взгляда, соединил их тела резким движением, от которого Рэйчел задохнулась в блаженстве и прижалась лицом к его плечу.

Удары сердца отдавались в ушах Роба грохотом молота, его грудь сжимало от возбуждения, счастья и отказа верить, что это наконец произошло. Он будет вечно благодарен Фредерике Харрис и ее идее, которая, как ему казалось, могла родиться только в птичьих мозгах.

— Я почти забыл, как нам хорошо друг с другом, — бормотал он в самое ухо Рэйчел; почти каждую секунду у обоих перехватывало дыхание. — О, Рэч!

— Робби, — шептала она в ответ.

Их разгоряченные тела овевал легкий ветерок, колебля пламя фонариков и шурша листвой. Но Роб и Рэйчел были подхвачены могучим вихрем страсти и уносились в бурлящем потоке чувств и желаний, которые они так долго подавляли, и любви, от которой так долго отказывались.

Они поднимались все выше и выше, к сияющему освобождению и все теснее прижимались друг к другу, перемежая нежные ласки со страстными поцелуями. Они как бы старались вознаградить себя за те месяцы, которые были ими потеряны.

Его хриплый крик слился с ее нежным стоном. Изможденные, они лежали, сплетя руки и успокаивая дыхание, снова привыкая быть вместе и так близко. Не говоря ни слова, оба погрузились в тихий мирный сон — впервые за все время их путешествия.

Роб проснулся, потянулся и зевнул. Он чувствовал себя так, словно только что пробежал милю за полторы минуты. Чего он ждал и почему не попробовал этот так называемый романтический подход раньше? Ему тяжело было думать о месяцах, которые оказались, по сути, вычеркнутыми из жизни.

Он повернулся к Рэйчел. Солнце уже встало, но лес был насыщен прохладным туманом, который пропитал сыростью и одеяло, и простыню, которыми они были укрыты. Ему казалось, что он знает идеальный способ согреться вдвоем, и предвкушение заставило его улыбнуться. Он протянул руку, ища Рэйчел, но, когда рука нащупала лишь прохладную влагу, ему пришлось открыть глаза. Улыбка умерла у него на губах, причем смерть была быстрой и очень болезненной.

Рэйчел сидела, скрестив ноги, на перине, накинув себе на плечи его куртку. В руках она держала листок со списком, который дала ему Фредди.

На какое-то мгновение серые глаза Рэйчел встретились со взглядом Роба, и, прежде чем они снова уткнулись в бумажку, которую Рэйчел держала в руках, он ощутил холод, куда более жестокий, чем от утреннего тумана.

— «Устрой ей ужин при свечах, — читала она. — Подавай ей завтрак в постель. Покупай ей цветы». — Рэйчел сделала глубокий вдох. — «Подними ее среди ночи и тащи в лес на полночный пикник…» — Помахав листком перед носом ошарашенного Роба, Рэйчел сурово спросила: — Роб Блисс, что это, черт возьми, такое?

— Ну, я… это…

Роб взял листок, но даже не стал смотреть в него. Просто скатал его в бумажный шарик.

— Я узнала почерк Фредди, — уличающим тоном произнесла Рэйчел. — Не потрудишься ли объяснить, зачем она все это написала?

— Послушай, она всего лишь хотела нам помочь.

Он отшвырнул смятую записку.

— Помочь? Значит, она все знает о наших делах. Может быть, ты хочешь что-нибудь добавить?

Роб почесал голову, напряженно размышляя, с чего лучше начать. Потеряв терпение, Рэйчел вскочила на ноги, сбросив с плеч его куртку, и подняла простыню. Она завернулась в нее, как в плащ, и посмотрела на Роба.

— Как же я не догадалась, что ты не мог бы сам придумать такое? Где была моя голова?

— Рэч, позволь мне объяснить, как все было.

— Не надо, я уже сама догадалась! — воскликнула она. — Когда тебе представился случай, ты проболтался Фредди о нашей размолвке и попросил ее помочь тебе. Получается, что вся эта поездка — простой фарс? Фредди затеяла ее, только чтобы свести нас вместе?