Рукопись, найденная на помойке - Инна Шолпо

* * *

Трёхцветная кошка с острыми, чуть загнутыми назад ушками обитала в гостевом домике или на террасе, гуляла по окрестностям, а в дом приходила только для того, чтобы поесть, два раза в день. Если корм успевал обветриться, она призывала Веронику к себе возмущенным «мяу» и требовала свежий. В остальном же держалась отстраненно и настороженно. В дом кошка проникала через специальную маленькую дверцу, которая легонько хлопала, предупреждая о ее появлении; бесшумно и неспешно ступала по домотканым дорожкам на давно не крашеном полу кухни к своим мискам, стоявшим около древней чугунной плиты, аккуратно ела, и так же тихо удалялась, по-хозяйски подняв хвост трубой.

Но на третий день она, видимо, поняла, кто ее кормит, и зашла в гостиную. Потерлась о Вероникины ноги, милостиво муркнула, минут пять посидела на диване, потребовала погладить и с достоинством удалилась по своим делам.

А в доме… в доме стали происходить странные вещи. То криво лежавшая на столе салфетка оказывалась аккуратно разглаженной, то чашка из-под кофе, которую Вероника, поленившись вымыть сразу, поставила в раковину, – чистой, то крышка унитаза опущенной. «Вероятно, я становлюсь рассеянной», − подумала Вероника.

* * *

Антонио приехал на пятый день и тут же занялся ремонтом пола в прихожей гостевого домика. Увидев, что Веронике нравится его дом, он провел по нему маленькую экскурсию. Рассказал про то, в каком виде он его купил, что сделал и что еще собирается сделать. В пятидесятые годы дом был сильно изменен новыми хозяевами: веранда превратилась в дополнительную комнату, даже две, потому что была сделана еще одна перегородка, которую Антонио уже убрал. Второе окно в гостиной почему-то исчезло, он собирается его восстановить, тогда в комнате станет светлее. Дверь между верандой и гостиной и окошко с кухни на веранду тоже были забиты, но их он уже открыл. Антонио поделился с Вероникой своими планами: вернуть веранду, сделать вход с улицы, увеличить спальню… При этом лицо его освещалась даже не энтузиазмом, нет… скорее, нежностью. Рассказал о каждом старинном предмете мебели – его возрасте, истории, где и как он его приобрел. «Возможно, это не так уж и ужасно – любить вещи, – подумала Вероника, чье пионерское детство прошло в коллективном презрении к материальному, «мещанскому» миру. – Они ведь тоже могут быть живыми…»

На старом сундуке в углу гостиной Антонио собрал предметы, найденные им во время реставрации дома – какие-то металлические скобы, монетку царских времен, пару мощных ржавых гвоздей, коробочку от леденцов и картонку от папирос. И Вероника неожиданно подумала, что можно влюбиться в дом, как в человека. Или в человека из-за его дома. (Но, предупреждаю сразу, этот рассказ не будет рассказом о любви).

В гостевой домик Антонио ее тоже провел. Вероника отметила, что хозяин успел, насколько это было возможно, навести там порядок. Она снова остановилась возле картин: пройти мимо них было просто невозможно.

– Это ваши картины?

– Да, – ответил Антонио.

Вероника хотела что-то спросить или сказать, но почему то поняла, что не стоит, и только судорожно стянула на груди кофту от внезапного холода. Но Антонио сам продолжил:

– Вот эта называется «Аполлон». А вторая – «Психея».

Вероника кивнула. Она догадалась об этом за секунду до того, как он сказал. Более того, она поняла, о чем они ей напомнили тогда, когда она увидела их впервые. Незадолго до отъезда в Финляндию она прочла один рассказ. Он назывался «Полёт Психеи». Вернее, она прочла сборник рассказов. Когда мама наконец засыпала, для Вероники наступали любимые часы покоя, и она допоздна читала книги на ЛитРес. По совету подруги Алины, работавшей в библиотеке, она завела электронный библиотечный билет и могла читать бесплатно. Сориентироваться там оказалось сложно: она увидела, что на ЛитРесе выложены тысячи книг – от классики до никому не известных авторов самиздата. Сначала Вероника перечитала кое-что из старого полузабытого, потом стала перебирать книги наугад. И вот, открыв вкладку новинок, попала на сборник рассказов некоей Владиславы… фамилия уже вылетела у Вероники из головы. В общем, Вероника рассчитывала на легкое чтение, дамские рассказы о любви: на серьезное у нее уже сил не хватало. Оказалось не совсем так, вернее, даже совсем не так, потому что о любви там почти ничего не было. Точнее, было, но иначе, чем ей представлялось. Но книга ей понравилась. Во всяком случае, она говорила Веронике о том, что она не одинока в этом мире. Но больше всего её там почему-то зацепил рассказ, казалось бы не имеющий никакого отношения к ее жизни и переживаниям. Рассказ о мальчике, который хотел стать балериной и станцевать Психею.

* * *

На следующий день Антонио собирался в Стрёмфорс, в музей чугунолитейного завода, потому что на его территории находился большой магазин старых строительных материалов, где можно было купить двери, оконные рамы, печные заслонки, светильники, кафель и другие тому подобные вещи разных эпох, начиная аж с девятнадцатого века. Антонио пригласил Веронику составить ему компанию: пока он будет искать необходимые ему вещи в магазине, она сможет осмотреть музей и погулять вокруг.

По дороге в машине они разговорились. И в легкой беседе о том о сем и ни о чем особенном как-то неожиданно стало понятно, что их вкусы совпадают почти полностью, ну, кроме сушеных цветов. Антонио стал казаться Веронике давним другом, так же как и его дом, частью которого она его воспринимала. Она уже совсем не удивлялась тому, что он оставил Милан и уехал жить в маленький финский городок, почти что в деревню. И не спросила, почему он это сделал.

Магазин, в который ехал Антонио, оказался огромным тёмным ангаром, заставленным стеллажами. Немного побродив среди старых вещей, Вероника отправилась гулять по музейной территории. Спустя примерно час, осмотрев все интересное, она решила поискать Антонио и обнаружила его все в том же ангаре. Он был радостно возбужден.

– Я купил четыре окна для веранды всего за пятьсот евро!

Они сели в машину и поехали назад в город. Спросив, что Вероника видела в Ловиисе, и узнав, что она не была в самом знаменитом кафе в старом городе и даже не знала о его существовании, он сразу же решил завезти ее туда.

– Ты не можешь уехать, не побывав там! Люди специально приезжают туда из Хельсинки, чтобы выпить чашку кофе!

Из-за пожара, случившегося в середине позапрошлого века, в Ловиисе мало что сохранилось от старого города – всего пара улочек деревянных домов с высокими заборами, аккуратно выкрашенных желтой и красной краской. Вероника бродила там накануне, но кафе не заметила, и немудрено: за скромной дверью с неприметной вывеской находилась небольшая комната на пару столиков. Пройдя ее, они с Антонио оказались во внутреннем дворе, огороженном высоким деревянным забором. Здесь, неприметно для беглого туристического взгляда снаружи, и располагалось самое главное: столики, почти все занятые; необычные декоративные скульптуры; кусты, цветы, черешневое деревце и даже виноградная лоза. Возле дверей, пофыркивая и не обращая внимания на фотографирующих его посетителей, пил молоко из фарфоровой тарелки симпатичный ёжик.