Последний инка - Яков Свет

Дамские одежды были созданы портными империи, в которой никогда не заходило солнце, и недаром один остроумный наблюдатель говорил, что, «глядя на разодетую даму, видишь весь свет: посмотришь на туфли – и ты в Валенсии, юбка, расшитая золотом, переносит тебя в Милан, фигура агнца и прочие реликвии, нанизанные на ожерелье, уводят тебя в Рим, жемчуг и кораллы – в Индию, стеклянные побрякушки – в Венецию, тончайшие духи – в страны Востока, кружева и белье – во Фландрию и в Англию, так что каждое платье – это карта мира, на которой воочию видишь все главные земли нашей планеты».

Пышностью одежд кавалеры затмевали дам. С их шляп свешивались мощные пучки перьев, и издали казалось, что стаи страусов, павлинов и попугаев высиживают яйца в фетровых гнездах. Из-под шляп выбивались длинные волосы – египетская казнь бедных щеголей. Перманента не знали в эпоху Филиппа II, и каждое утро цирюльники тратили целый час на завивку кавалерственных кудрей. «Холя» бороды и усов отнимала не меньше времени. А платье? Дадим слово современнику:

Только на одну кружевную отделку кавалеры тратили триста-четыреста песо, а парадный костюм – бархат, шелк, брабантские кружева, золотые украшения, бриллианты и жемчуг, гонорар кудеснику портному – обходился порой в тысячу песо… У каждого кавалера был свой портной в Милане или Толедо. Ну, а даже если и не было? Ничего не стоило проткнуть шпагой наглеца, который смел утверждать, что плащ или панталоны сеньора Икс шиты не в Ломбардии, а здесь, в Лиме, на Калье де Ропавьехас – улице Старого Тряпья!..

Вообще, если бы не низкие, черные от копоти потолки, если бы не вид на вшивый ряд и соломенные крыши города, который открывался из окон, двор вице-короля был бы точь-в-точь таким же, как у властителей Флоренции или Мантуи, да и, кроме того, из этого пусть не вполне флорентийского палаццо его светлость управляла страной, в которой свободно могла уместиться тысяча карманных княжеств Италии…

Город Лима, резиденция испанских вице-королей, постоянный бивак, разбитый захватчиками на перуанской земле, люто ненавидел Вилькапампу. Но, к счастью для нее, преемники Гаски не обладали воинственным нравом. Они, разумеется, с восторгом увенчали бы себя лаврами легких и громких побед, но поход на Виткос не сулил им славы Цезаря и Александра Македонского. Раскусить этот крепкий орешек на смог даже старый тигр Писарро, и новые правители Перуанского вице-королевства бесплодным штурмам Вилькапампы предпочитали менее рискованные и более прибыльные предприятия.

Тем не менее Вилькапампа их очень беспокоила. Один из вице-королей попытался избавиться от этой неприятной занозы мирными средствами. Золото, говорил он, посильнее фальконетов. Если врага нельзя сломить, его надо купить. И вице-король немало потрудился, чтобы заманить в золотые сети родичей покойного Манко.

Самый способный из сыновей Манко, Титу-Куси, не имел права на престол: его мать не принадлежала к роду инков. Инкой после смерти Манко считался его старший законный сын Саири-Тупак.

Родная сестра Саири-Тупака жила в Куско, приняла христианство и вышла замуж за того самого Сьерра де Легисано, который в свое время проиграл за одну ночь золотое солнце Кориканчи. Через эту даму вице-король завязал сношения с Саири-Тупаком.

Вице-король обещал Саири-Тупаку богатое поместье и годовую ренту в двадцать тысяч золотых песо. Но с одним условием: инка должен был покинуть Вилькапампу и со всем своим двором переселиться в Куско.

Саири-Тупак был очень юн и очень ленив. Лакомка и пьяница, он предпочитал сладкую «испанскую» жизнь прозябанию в холодной и скудной Вилькапампе. Он принял предложение вице-короля и в начале 1558 года прибыл в Лиму. Но с ним ушло из Виткоса только двести человек, и вице-король не скрывал своего разочарования, отправляя Саири-Тупака в Куско. Бывшему инке дали изрядный кусок земли и богатую усадьбу в Юкае, и там он долгие годы жил в полном довольстве. Но перуанцы его презирали, и ворота Вилькапампы перед ним наглухо закрылись.

После того, как маркиз купил Саири-Тупака, инкой стал Титу-Куси. Лима его не признала, в Лиме нового инку объявили узурпатором. Но времена Кахамалки прошли безвозвратно, и убрать Титу-Куси не мог даже вице-король. А Титу-Куси действовал по примеру своего отца, и вскоре испанские чиновники и испанские колонисты убедились, что они сидят на вулкане и что из этого вулкана вот-вот плеснут потоки раскаленной лавы.

Совсем неподалеку от Лимы, в одной из горных долин, в 1565 году испанским властям удалось предупредить грозное восстание. Индейцы должны были его поднять в пасхальные дни. И не только в этой длине. Нити заговора вели и на север, и на юг. Был ясно: бурю сеет Вилькапампа. У вожаков несостоявшегося мятежа нашли карту, на которой показаны были тайные пути, ведущие из Виткоса к центрам восстания.

Вице-король писал в связи с этим королю Филиппу II, что все перуанские индейцы готовы с оружием в руках выступить против испанцев. «Причина тому, – пояснял он, – одна: они знают, что отпрыск династии инков все еще правит в Андах. Стало быть, мы должны любыми способами укротить его».

Но как? Ведь ни вице-король, ни его советники не властны были над Титу-Куси, а на лакомые приманки инка совершенно не поддавался.

Да и о строптивом царстве Титу-Куси в Лиме имели лишь весьма смутные представления. Партия в кегли, разыгранная Гомесом Пересом, крепко запомнилась юному инке, и бородатых дьяволов в Вилькапампу не пускали ни под каким видом. Сколько у инки воинов, как укреплены рубежи его владения, какие дороги ведут в Виткос – все эти вопросы оставались без ответа, а чтобы нанести удар в сердце, надо было сперва узнать, под каким ребром оно бьется и какой панцирь его защищает.

В Лиме часто вспоминали ловкие фокусы старого тигра Писар-ро. Ведь победы он одерживал не столько на полях сражений, сколько при мирных и немирных переговорах с противниками.

И вице-король решил направить в Вилькапампу чрезвычайного посла. «Не меч вам несу, а мир» – таков был его девиз. Ему поручалось обворожить Титу-Куси ласковыми речами.