Жизнь Христофора Колумба. Великие путешествия и открытия, которые изменили мир - Самюэль Элиот Морисон

В конце апреля, когда в Андалусии почти лето, монархи снова поселились в Алькасаре Кордовы, расположенном прямо через Гвадалквивир от мавританского каменного моста, радом с великолепной мечетью, которая была заново переосвящена в кафедральный собор. Впервые Колумб предстал перед Фердинандом и Изабеллой, правлению которых его достижения еще только должны были придать ярчайший блеск.

Брак в 1469 году Изабеллы Кастильской с Фердинандом Арагонским объединил обновленную Испанию в государство, ставшее в следующем столетии властелином Европы благодаря своей собственной доблести, воплощенной в жизнь через огромное богатство, которое Колумб теперь просил разрешения вложить ей в руки. Ко времени его первой аудиенции Los Reyes Catolicos, как обычно тогда называли Фердинанда и Изабеллу, совместно управляли Кастилией, Леоном и Арагоном в течение двенадцати лет. За это время они обуздали поползновения знати вмешиваться в государственную власть, укрепили власть короны, восстановили внутренний порядок и преуспели в пробуждении экономики Кастилии в самых различных направлениях с неведомой ранее мощью. Королевская чета ликвидировала светскую борьбу с Португалией, отказавшись от колонизации Западной Африки, закрепив за собой право на Канарские острова, завоевание которых стало своего рода генеральной репетицией захвата Американского континента. Поскольку Канарские острова Колумб наметил отправной точкой путешествия, такое положение дел только работало ему на руку, но более близкая задача, стоявшая перед Испанией, – завоевание мавританской Гранады – требовала столько сил и денег, что лишила его шанса заинтересовать монархов в океанском предприятии. Это было бы похоже на то, как если бы полярный исследователь попытался заинтересовать Линкольна открытием Южного полюса во время битвы при Геттисберге.

Фердинанд Арагонский не выглядел привлекательно, и с этой точки зрения контраст на фоне королевы чисто внешне затушевывал его реальные способности. Самая большая и даже всепоглощающая страсть Фердинанда заключалась в ведении дипломатических игр: с его слов, обманывать такого старого дурака, как Людовик XII, доставляло ему величайшее удовольствие, что он и проделал не менее десятка раз. В самом деле, в Европе не было ни одного союза или коалиции государств, куда бы он не сунул свой нос. Хотя Каталония и Валенсия, граничащие со Средиземным морем, и имели свои морские интересы, смотрели они скорее на восток, чем на запад, поэтому Колумб не мог ожидать от Фердинанда многого.

В отличие от супруга Изабелла Кастильская, с правильными чертами свежего чистого лица и голубыми глазами, была поразительно красива. Каштановый цвет волос особенно ценился в Испании из-за его редкости. Ее манеры были грациозны и полны приветливого достоинства; в обращении с людьми королева проявляла такт, чем и добилась превосходства над своими буйными подданными, которым еще не мог похвастаться ни один король Кастилии. Простота во вкусах, умеренность в еде лишь подчеркивали природную скромность. Исключение составляли лишь легкомысленные развлечения при дворе, которые она терпела в надежде отучить молодых знатных шалопаев от более диких забав. Все это ничуть не мешало Изабелле решать многочисленные внутренние проблемы Кастилии. В этих вопросах она проявляла хватку государственного деятеля и проводила свою политику с упорством и мастерством. Когда однажды она доверилась мужчине, он мог рассчитывать на ее неизменную поддержку. Ее набожность и примерное нравственное поведение находились на таком высоком уровне, что даже при коррумпированном дворе, доставшемся в наследство от брата, против ее имени никогда не поднималось скандалов. К сожалению, эти достоинства имели и обратную сторону – религиозную нетерпимость и фанатизм. Массовое изгнание евреев повлекло за собой потери, уравновешивающие выгоду от завоевания Гранады.

Стоит заметить, что Христофор Колумб и Изабелла, женщина всего лишь на четыре-пять месяцев его старше, были не только людьми одно физического типа, но и очень походили по характеру. Несомненно, какая-то искра взаимопонимания пробежала между ними, когда Колумб впервые был представлен ей в зале для аудиенций Алькасара Кордовы, примерно в первый день мая 1486 года. Она благосклонно выслушала пылкое изложение пожеланий будущего Адмирала. Считала ли комиссия, сведущая в таких вопросах, возможным путешествие на запад, в Индию? Могла ли корона позволить себе гарантировать такие расходы, или следовало все взвалить на Мединасели? Тем не менее она поручила Колумба заботам своего главного финансового аудитора Алонсо де Кинтанилье, который поселил его в своем доме и познакомил с доном Педро Гонсалесом де Мендосой, архиепископом Толедо, великим кардиналом Испании и первым министром кастильской короны.

После единственной вспышки королевского солнечного света над головой Колумба снова собрались тучи, и последующие пять или шесть лет оказались в его жизни самыми тяжелыми: если бы ему сразу позволили принять предложение Мединасели, все складывалось бы намного проще. «На него свалилась обязанность непрерывно выдерживать ужасную и болезненную битву, – писал по этому поводу Лас Касас. – Оружие в этом сражении не было бы столь острым и разящим, если бы ему не пришлось сотни раз терпеливо объяснять одно и то же ничего не понимающим людям, не испытывающим ни малейшего уважения к его персоне, и выслушивать невежественные речи, ранящие в самую душу». Мореплаватель Колумб был горд и чувствителен к мнению окружающих. Будучи уверенным в собственной правоте, он едва ли мог спокойно выносить шутовские остроты и глупые подначивания несведущих оппонентов. Еще много раз в дальнейшей жизни он с горечью вспоминал годы, когда почти все fazen burla[88] потешались над его замыслом и над ним самим. Слишком часто, и даже действуя в высшей степени неблагоразумно, Колумб старался убедить монархов и окружение в своей абсолютной правоте.

Организация работы комиссии по изучению проекта Колумба была возложена на Эрнандо де Талавера, приора из иерономитского монастыря дель Прадо в окрестностях Вальядолида, духовника королевы, а впоследствии архиепископа Гранады. Первое заседание прошло в Кордове в начале лета 1486 года, а затем работа была перенесена в Саламанку, где двор проводил Рождество.

Следуя устоявшейся позднесредневековой практике, Саламанка в то время представляла собой университет, состоящий из колледжей-резидентов, – в наши дни такая организационная форма сохранилась только в Оксфорде и Кембридже. Один из этих колледжей, колледж Святого Стефана, возглавлял доминиканец отец Диего де Деза, впоследствии епископ Паленсийский и архиепископ Севильи. Колумб нашел в его лице одного из своих самых горячих и полезных защитников интересов Испании. В этом колледже и стали проходить заседания под председательством де Талаверы. В 1515 году член городского совета по имени доктор Родриго Мальдонадо свидетельствовал, что присутствовал на заседании, когда Талавера «вместе с другими мудрыми и учеными мужами обсуждал с Адмиралом путешествие на указанные острова, и все согласились, что сказанное Адмиралом никак не могло быть правдой, но вопреки этому Адмирал упорствовал».

То, что «никак не могло