Жизнь Христофора Колумба. Великие путешествия и открытия, которые изменили мир - Самюэль Элиот Морисон

которую Дулмо «стремился открыть» и чью историю он собирался (но забыл) рассказать, Дулмо и Эстрейто, очевидно, действительно отправились в путешествие. Предложенная ими отправная точка, Терсейра на Азорских островах, стала ключом к их провалу. Подобно более ранним португальским исследователям Атлантики, им пришлось идти против запада в высоких широтах. Если бы Колумб совершил ту же ошибку, мы, вероятно, знали бы о нем так же мало, как о Дулмо и Эстрейто.

Колумб и Жуан II, как мы уже говорили, расстались друзьями, несмотря на то что его предприятие было отвергнуто и возможность окончательного примирения оставалась открытой. В 1485 году Колумб отправился в Испанию, где не имел успеха. В начале 1488 года он написал дону Жуану из Севильи о своем желании возобновить ходатайство и посетить Лиссабон, если удастся избежать ареста, поскольку у него, вероятно, остались неоплаченные счета. Король ответил в самых сердечных выражениях, назвав Колумба «нашим особым другом», восхваляя его «трудолюбие и хороший талант», убеждая и даже умоляя приехать немедленно, гарантируя свободу от ареста или содержания под стражей по любой причине и заверяя, что будет крайне признателен за приезд. Какова может быть причина столь удивительной перемены в настроении дона Жуана, если только не возвращение Дулмо с пустыми руками и отсутствие новостей от Бартоломеу Диаша[80], искавшего африканский путь в Индию?

По сравнению с королем, Колумб не был так нетерпелив и появился в Португалии далеко не сразу. Возможно, он ожидал отчета от Морского комитета, который рассматривал его предложение более двух лет. Но к декабрю он все-таки добрался до Лиссабона как раз к тому времени, чтобы стать свидетелем драматического завершения великого путешествия Диаша.

Бартоломеу Диаш отплыл из Португалии летом 1487 года с двумя каравеллами и транспортным кораблем с припасами, намереваясь достичь Индии.

Пройдя самую южную точку второго плавания Диогу Кана (22° южной широты), он прощупал дальнейшую дорогу вдоль побережья и под Рождество достиг Ангра-Пеквена южнее Оранжевой реки на 26°38′. Когда ветер с моря усилился, две каравеллы пытались встать у берега, но попали в сильный северо-западный шторм, что для тех широт было редкостью, который погнал их дальше на юг. 6 января 1488 года Диаш потерял землю из виду. Когда ветер утих, капитан повернул на восток и, не видя земли в течение нескольких дней, изменил курс на север. 3 февраля 1488 года марсовые доложили о земле по левому борту. В действительности суда находились примерно в 200 милях к востоку от мыса, в заливе Моссел. Диаш проследовал вдоль побережья на север и уже почти подошел к Грейт-Фиш, но моряки отказались идти дальше, и капитан был вынужден повернуть назад. На обратном пути Диаш обошел мыс, который либо он, либо дон Жуан позже назвали Кабо-де-Боа-Эсперанса – мысом Доброй Надежды.

Колумб был уже в Лиссабоне, когда в декабре 1488-го корабли Диаша гордо вошли в Тежу. В одном из замечаний на полях своего экземпляра «Имаго Мунди» Пьера д’Альи Колумб, опровергая мнение Птолемея о том, что только одна шестая часть земного шара – суша, записал: «Заметьте, что в этом 88-м году, в декабре месяце, в Лиссабон прибыл Бартоломеус Дидакус, капитан трех каравелл, посланных светлейшим королем Португалии опробовать гвинейские земли. Он сообщил… что достиг мыса, который назвал Кабо-де-Боа-Эсперанса, находящегося, как мы полагаем, в Адже-синбе (Абиссиния). Дидакус говорит, что в этом месте он обнаружил с помощью астролябии, что находится на 45° ниже экватора[81]. Он описал свое путешествие и нанес его лигу за лигой на морскую карту, чтобы поместить его перед глазами упомянутого короля. Я присутствовал при всем этом».

Теперь, когда Африка была обогнута и восточный морской путь в Индию открыт, королю Португалии Колумб был больше не нужен, поэтому он вернулся назад в Испанию.

Прежде чем последовать туда за Колумбом, позволим себе еще один португальский постскриптум. В 1484 году в Лиссабон приехал молодой нюрнбержец по имени Мартин Бехайм, который, выдавая себя за ученика математика Региомонтана[82], сумел войти в самые высокие ученые придворные круги. Дон Жуан назначил его членом Морского комитета (по-видимому, при обсуждении плана Колумба Бехайм отсутствовал). Он посетил Азорские острова, женился на дочери губернатора Фаяла[83], а в 1485 году получил от короля рыцарское звание. В следующем году ему предложили стать участником экспедиции Дулмо – Эстрейто, но, судя по всему, Бехайм отказался. После возвращения в 1490 году в Нюрнберг, в 1492-м он сконструировал свой знаменитый глобус, успевший получить похвальное упоминание в Nuremberg Chronicle[84]. Масштабы и протяженность Азии на восток, а также узость океана на представленной Бехаймом модели земного шара настолько схожи с ложными географическими представлениями, на которых основывал свое путешествие Колумб, что это наводит на мысль об их своего рода математическом сговоре, но мы не имеем никаких достоверных свидетельств, что их дороги когда-либо пересекались.

Тем не менее у нас есть одна предпосылка, позволяющая сделать предположение, что такая связь все-таки могла существовать, вытекающая из необычного письма немецкого астронома Иеронимуса Мюнцера к дону Жуану II, написанного в Нюрнберге 14 июля 1493 года, в полном неведении автора о том, что Колумб уже вернулся из «Индии» четырьмя месяцами ранее. Он утверждал, что Восток находится очень близко к Западу, приводя многочисленные аргументы, демонстрирующие, что по океану можно добраться до Восточного Катая за несколько дней. Это «доказывалось» присутствием слонов в Азии и Африке, а также тростником, выбрасываемым на берега Азорских островов. По мнению Мюнцера, моряки его высочества доказали, что пригодная для жизни земля находится в тропической зоне Африки, следовательно, стоило ожидать, что аналогичные земли будут найдены на той же самой параллели в Азии. «Вы обладаете средствами и большим богатством, – писал Мюнцер, – а также способными мореплавателями, жаждущими обрести бессмертие и славу. О, какую славу вы бы приобрели, открыв обитаемый Восток Западу, и какие прибыли принесла бы вам торговля с ним, ибо вы сделаете острова Востока своими данниками, а их изумленные владыки безропотно подчинятся вашей воле!» А кроме того (вот к чему вел Мюнцер), автор письма упомянул, что молодой человек Мартин Бехайм готов взять на себя руководство таким путешествием и отплыть с Азорских островов по первому королевскому слову.

Однако предприятие Колумба уже было завершено даже без учета свидетельств о корягах, прибиваемых берегам Азор, и наивного предположения Мюнцера, что короли Востока пассивно подчинятся первому европейцу, достигшему их берегов. Не имеет значения, получил ли Бехайм эту идею от Колумба или разработал ее независимо, пользуясь теми же источниками, что и первооткрыватель.