Жизнь Христофора Колумба. Великие путешествия и открытия, которые изменили мир - Самюэль Элиот Морисон

линейное расстояние от мыса Сент-Винсент на восток до конца Азии было правильным, расстояние в градусах выходило слишком маленьким, следовательно, оценка градуса по Марину (так думал Колумб) слишком велика. Таким образом, вместо 68° открытой воды, которую нужно было пересечь между Канарскими островами и Японией, оставалось пройти только 60° долготы. 2. Поскольку Колумб оценил градус долготы на экваторе в 45 морских миль, то на широте 28°, по которой он предполагал следовать во время своего путешествия по океану, градус долготы составит всего 40. Тогда ему оставалось преодолеть всего 60 х 40 = 2400 морских миль (750 лиг). Как мы увидим дальше, в своем Первом путешествии Колумб рассчитывал высадиться на берег именно на таком расстоянии от Канарских островов. Другими словами, по его расчетам, Япония находилась примерно на меридиане пролива Анегада, Виргинские острова.

Краткая таблица ниже показывает колоссальные ошибки оптимистов пятнадцатого века, приняв длину градуса Бехайма за такую же, как и у Колумба:

* На широте 28°.

Конечно, этот расчет нелогичен, но разум Колумба не поддавался логике. Он просто знал, что сможет это сделать, и цифры должны были это подтверждать.

Забегая вперед, скажу, что королевский Комитет математиков Португалии без труда увидит изъян в рассуждениях Колумба. Но даже если бы он был и прав, а Птолемей ошибался относительно длины градуса (что комитет вряд ли бы согласился признать), Колумб все равно стал бы вносить свои поправки, чтобы максимально сузить океан с обеих сторон. Можно легко представить картину, как он приводит свои доказательства со сверкающими глазами, с раскрасневшимся лицом и стоящим рядом Бартоломео, готовым во всем поддержать брата. Но точно так же можно и предвидеть ответ комитета. Никаких жутких страхов перед отмелями и морскими чудовищами, никакой чепухи о плоской земле, лишь только веские аргументы, наподобие этих: «К сожалению, капитан Коломбо, мы отрицаем правильность твоих расчетов земного шара, подозреваем правдивость отчета твоего соотечественника Марко Поло и сомневаемся в существовании Чипунгу – Птолемей никогда не упоминал такого места. Согласно тщательным расчетам наших математических мужей, которые уже давно изучают небеса, для того чтобы достичь Катигары, этой восточной границы известного мира, тебе придется пройти не менее 10 000 морских миль, держась строго на запад. Уважаемый мастер Паоло, по твоим же собственным словам, рассчитал, что дорога до Кинсая, если такое место вообще существует, – 5000 морских миль. Даже если предположить, что на всем этом огромном океанском пространстве тебе все время будет помогать попутный ветер (в чем мы сильно сомневаемся) и ты сможешь держать в среднем четыре узла, на что способны наши лучшие каравеллы в дальних плаваниях, для твоего перехода потребуется сто дней. Больше четырнадцати недель ты не увидишь ни клочка земли! Нет! Мы не можем нести столь высокую ответственность, рискуя деньгами короля, нашего Господа (да сохранит его Господь), или жизнями его подданных ради столь сомнительного предприятия… Ты можешь идти!»

Неизвестно, пытался ли Колумб заинтересовать в индийском предприятии с самого начала, но первое известное нам предложение он сделал дону Жуану II, королю Португалии.

Для энергичного молодого короля и его мореплавателей первые годы правления выдались весьма хлопотными. В 1484 году он назначил так называемый Junta dos Mathematicos, или, по-другому, Maritme Advisor Committee[72], для решения вопросов навигации и открытий.

Его главными членами были Диого Ортис де Вильегас, церковник, пользующийся большим расположением короля, два ученых еврейских доктора: мастер Родриго, придворный врач, и Хосе Визиньо, ученик знаменитого раввина Авраама Закуто[73], профессора математики в Саламанке. Их первым заданием было создать прибор и составить таблицы, с помощью которых лоцманы могли бы определять свое местоположение в низких широтах, где Полярная звезда становилась невидимой. Для этого Родриго упростил классическую астролябию астрологов, превратив ее в эффективный инструмент для определения меридиональной высоты солнца, а Хосе Визиньо, обновивший эфемериды[74] Закуто, в 1485 году был отправлен королем в экспедицию для определения широты важных мест в Африке. В частности, он обнаружил, что широта островов Лос-Айленде 5° северной широты нанесена на карты неверно с ошибкой в 4°30′.

Между тем при дворе дона Жуана 11 было неспокойно. Созревший тайный заговор и мятеж были окончательно подавлены лишь после казни герцога Брагансского в мае 1483 года и личного убийства королем герцога Визеу в августе 1484 года. Теперь у монарха появилось время рассмотреть проект Колумба. По нашему предположению, «индийское предприятие» было представлено на королевское рассмотрение в последние месяцы 1484 года.

Португальский Ливий Жуан де Барросо, главный исторический авторитет в вопросе переговоров между Колумбом и королем, обладал своими, не совсем обычными средствами получения информации. В книге «Десятилетия Азии», начатой в 1539 году и впервые опубликованной в 1552-м, Барросо пишет: «Как заявляют все люди, Кристовано Колом был генуэзцем, человеком опытным, красноречивым, хорошим латинистом, а также весьма хвастливым, когда речь заходила о его делах. И так как в то время генуэзская нация была одной из держав Италии, которая плавала больше из-за своих товаров и торговли, он, следуя обычаям своей страны и собственным наклонностям, долго ходил по восточным морям, пока не решил посвятить себя хождению через океан, преследуя те же цели. Видя, что король дон Жуан часто приказывал исследовать африканское побережье, он вознамерился отправиться в Индию. Поскольку Колом был латинистом, интересовался географией и много читал Марко Поло, который умеренно (!) говорил о восточных делах королевства Катай и могучем острове Чипунгу, он пришел к мысли, что через Западный океан можно доплыть до этого острова и других неизвестных земель. Поскольку во времена инфанта дона Энрике были открыты Азорские острова, значит, и к западу должны быть другие острова и земли, поскольку природа не могла создать настолько беспорядочную композицию земного шара, чтобы дать элементу воды преобладание над сушей, предназначенной для жизни и сотворения душ[75]. С этими фантазиями, порожденными у него постоянными путешествиями и разговорами опытных в этом людей, сведущими в прошлых открытиях, он пришел требовать от короля дона Жуана несколько судов для открытия острова Чипунгу в Западном океане, доверяя не столько тому, что он знал (или, скорее, фантазировал) о некоторых Западных островах, сколько тому опыту, что в этих вопросах иностранцы будут гораздо более востребованы…»

Далее Барросо ссылается на некоторых иностранцев, сделавших открытия для Португалии, в частности на Антонио де Ноли[76], и находит время, чтобы опровергнуть написанное Кардано о связи путешествий Колумба с путешествиями карфагенян. Затем он продолжает: «Король, заметивший, что этот Кристовано