Оленьи сказки - Ирина Селиванова

– Здравствуй, принцесса.

Как и всегда, женщина появилась внезапно. Олененок вздрагивала каждый раз и, хотя теперь уже не удивлялась, не могла привыкнуть.

– Здравствуйте. Вы не расскажете мне о картах снова? Я ничего не помню.

– Чтобы ты опять забыла? Принцесса, почему ты не придешь ко мне сама? Ведь я давно жду тебя.

– Рута не хочет провожать меня!

– Но разве я приглашала ее?

Женщина смотрела так пронзительно, что Олененок невольно поежилась. Взгляд Руты бывал холодным иногда, но никогда от него не урчало в животе и не бегали мурашки по телу.

– Но я не смогу найти дорогу одна. Я никогда не уходила далеко.

– Я провожу тебя, не бойся. Да и разве ты не узнаешь мой дом?

Олененок задумчиво почесала затылок. Этот дом она действительно узнала бы даже в темноте. И все же она не могла решиться.

– Дело не в этом. Рута не разрешает мне гулять одной. Может, я смогу уговорить Йонаса и тогда…

– Но то, что я хочу рассказать тебе, нельзя знать никому, принцесса. Это твой секрет, и только ты можешь его раскрыть.

Олененок прикусила губу: секреты манили ее. Женщина знала что-то. Больше, чем Рута, Йонас или кто-то еще. Она знала о прошлом. В хитрых темных глазах причудливо плясали искорки, она хитро улыбалась. Но не говорила.

– Я что-нибудь придумаю. Ждите меня.

– Поторопись, принцесса. Пока не стало слишком поздно.

Олененок вздрогнула и открыла глаза. Одеяло свалялось в огромный ком в ногах и совсем не грело. Она обняла себя руками и зевнула.

Рута уже ушла. Солнце игриво пробивалось сквозь шторы и скользило по комнате. Олененок особенно радовалась этому после холодной зимы. Ей нравились сугробы, сосульки и блестящий снег, но она быстро замерзала, даже бегая вместе с Йонасом. Холодные пальцы совсем не слушались и казались деревянными, а в тепле дома их жгло и покалывало. Олененку совсем это не нравилось, так что она, как никто другой, радовалась наступлению теплых дней.

Она лениво потянулась и поднялась. Поначалу ей было непривычно смотреть на все будто с высоты. Она плохо помнила прошлое, но то, что столы, стулья и кровати вдруг стали ниже, подметила сразу же, как и то, что из зеркала на нее смотрел кто-то другой.

Высокую и тощую девушку по ту его сторону Олененок не знала, как и не знала себя саму. Она походила на картинку из книги, которая без своей истории теряла всякий смысл.

– Не переживай, Олененок, – сказала однажды Рута. – Мы все совершаем ошибки, они и делают нас теми, кто мы есть.

Ей хотелось бы не переживать, но ошибок из прошлого она не помнила, а значит, была никем. И только женщина из снов могла помочь. Она знала ответы на все вопросы и была готова ими поделиться.

Олененок заправила за уши выбившиеся пряди: каким-то образом коса, которую Рута заплетала ей на ночь, с утра превращалась в лохматый веник. Волосы торчали во все стороны и поднимались, словно кто-то тянул их вверх. Ей страшно не нравилось расчесываться, но, как бы они ни старалась, каждое утро повторялось одно и то же.

Она умылась и пригладила волосы мокрыми руками, а потом улыбнулась: получилось очень даже неплохо. Солнечные лучи отражались от зеркала и слепили глаза. В ярком свете они выглядели почти оранжевыми, как застывшая на коре деревьев смола. Рута рассказывала, что смола нужна деревьям для защиты, Олененку же золотисто-оранжевые гладкие шарики напоминали мед. Однажды она не удержалась и попробовала немного, но вкус оказался совсем не таким, как она ожидала, – терпкий и травянистый, он не был похож ни на один из знакомых ей.

Платье, которое раньше на ней висело, теперь казалось тесным в груди и красиво подчеркивало талию. Олененок отметила это недавно, когда читала в книге описание красавицы и вдруг задумалась о себе. У нее тоже были длинные волосы, изящные пальцы и соблазнительные бедра. Она до конца не понимала значение этого слова, но ей нравилось на них смотреть, а значит, именно такими они и были.

Рута часто называла ее хорошенькой, но Олененку больше хотелось услышать это от Йонаса. Он был мужчиной, и, насколько она понимала, только он мог сделать ее настоящей женщиной. Нужно было всего лишь провести с ним ночь. К сожалению, Рута не отпускала ее гулять ночью – даже смотреть на светлячков, – а самого Йонаса выставляла за дверь, стоило ему только заговорить о ночевке.

Олененок не расстраивалась: Йонас обещал отвести ее на озеро и научить стрелять из лука. Тогда они могли бы задержаться до вечера и, возможно, даже переночевать в лесу. Стать женщиной хотелось поскорее. Но не потому, что Рута обещала отдать ее замуж, – уходить из дома Руты Олененок не собиралась. Ей было интересно узнать, каково это – когда чье-то сердце замирает при одном взгляде на нее. Олененку нравилось наблюдать, как Йонас смотрит на Руту, когда она отворачивается. Так мечтательно и осторожно, словно она желанная сладость или заветный подарок. Ей хотелось, чтобы и на нее однажды кто-то посмотрел так же. И она даже немного ревновала Йонаса, когда он совсем не замечал ее рядом с Рутой.

Сейчас на столе стояли хлеб и горшочек с маслом. Олененок фыркнула и потерла запястья. Когда Рута предложила приготовить масло пару дней назад, она предвкушала что-то увлекательное. Ей нравилось вертеться под рукой и пробовать сладкое тесто или таскать кусочки овощей, но чаще всего Рута выгоняла ее с кухни. И вот теперь она сама попросила ее остаться.

Готовить предстояло из сливок, и Олененок едва не подпрыгивала. Нежные, жирные и вкусные, они особенно нравились ей. Но когда Рута слила их в котелок и надолго отправила в печь – перетапливаться, Олененок поняла: ее обманули. Она ходила вокруг печи и нетерпеливо поглядывала на Руту, ожидая, что вот-вот начнется самое интересное. Но Рута лишь странно улыбнулась и вручила ей горшочек с небольшой лопаткой.

Руки болели. Она умоляла Руту прекратить пытку, но самое обидное ждало впереди, когда Олененок взглянула на получившийся кусочек масла. От него – размером не больше куриного яйца – хотелось плакать. Рута утешительно похлопала Олененка по плечу.

– Я так старалась, и это все?!

– Могло бы и совсем не получиться. Не все зависит от нас.

Возможно, в чем-то Рута была права, но Олененок не любила долго ждать, она хотела сразу получать желаемое. И сейчас, когда она смотрела на масло, есть его совсем не хотелось. Олененок налила себе кружку молока и вдохнула его аромат – настоявшееся, оно пахло домом и уютом, – потом отрезала большой ломтик хлеба, а затем еще один. Если она собиралась в лес, то брала с собой лишний кусочек – вдруг придется кого-то угостить.

Солнце стояло еще не очень высоко, а Рута возвращалась не раньше полудня. У Олененка было достаточно времени, чтобы сходить в гости к таинственной незнакомке и вернуться. Сначала она думала написать записку, но портить записные книги Руты не хотелось, а чистых листов не нашлось.