Оленьи сказки - Ирина Селиванова

– Правильно ли я вас понял? – Раймондас нахмурился.

В полутемном помещении он с трудом мог разглядеть силуэт своего собеседника. Раймондас редко встречался с заказчиками лично, но это дело не было похоже на остальные. Он должен был убедиться, что услышанное не шутка.

– Все верно. – Голос звучал ровно и уверенно, будто речь шла о покупке на рынке.

Раймондас сглотнул. Нет, его сложно было удивить, он видел многое: зависть, ревность, ненависть и доводящую до потери рассудка страсть. Эмоции нередко толкали людей на самые отчаянные шаги, и, когда они не видели иного выхода, оставалось только одно – убийство.

Смерть никогда не пугала Раймондаса. Всего лишь миг, вспышка, и, если работа была сделана аккуратно, жертва не успевала почувствовать боли. Он мог бы назвать свое дело искусством, и, безусловно, Раймондас был одним из лучших. Потому и стоял сейчас в сырой комнате с заколоченными окнами.

– Я могу быть уверенным, что за такое меня и моих людей не повесят?

– Да. Оплата достаточно щедрая. Благодаря ей вы сможете навсегда покинуть пределы королевства.

Именно это и привлекало Раймондаса больше всего: он давно подумывал покончить со своим делом, завести семью, хозяйство, но каждый новый заказ манил все большими и большими суммами. Если он выполнит это задание, пути назад у него уже не останется.

– Значит, мы договорились. – Раймондас протянул руку, но собеседник не вышел из темного угла.

Наемник не был любопытным – это обеспечивало безопасность заказчикам и в первую очередь ему самому. Потому он никогда не узнавал больше, чем ему рассказывали; имени, времени, места и суммы было вполне достаточно. Раймондас опустил руку и направился к выходу. Уже у самой двери его вновь настиг бесстрастный холодный голос:

– И запомните: никто не должен выйти из замка живым в эту ночь.

Раймондас проснулся, жадно хватая воздух. Его пальцы замерзли, в висках стучала кровь. С тех пор прошло много лет, но сейчас, во сне, он увидел события так отчетливо, словно это произошло вчера.

Голос снова и снова звучал в голове, и Раймондас покрывался мурашками. Заказчик исполнил свое обещание: теперь у наемника имелся свой уютный дом, жена и дочка.

Маленькой Эгле недавно исполнилось пять. Своей улыбкой она освещала все вокруг, а от громкого топота маленьких ног и крика «папа» внутри у Раймондаса разливалось тепло. Он любил дочь больше всего на свете.

Десять лет назад он убил маленькую дочку короля.

Ей было столько же, если не меньше. Раймондас не видел ее лично, но точно знал, что приказ был выполнен. Никто не вышел из замка в ту ночь.

Он так и не смог простить себя за это и готов был лично расправиться с каждым, кто обижал его маленькую Эгле. Раймондас не мог даже представить, как сильна будет его боль, если он ее потеряет.

Конечно, мертвым уже все равно, но груз вины с каждым днем давил на него все больше.

Он не чувствовал себя достойным той жизни, которую имел. Свое счастье он построил на крови, и если его красавица-жена Даина и веселая Эгле действительно наслаждались каждым мгновением, то он лишь угасал.

Искать спасения в вине или спускать злость на родных людей он не мог. Оставалось лишь одно. Раймондас давно принял решение – то самое, которые принесло бы ему освобождение и покой. Ему никак не удавалось набраться смелости, чтобы воплотить его в жизнь.

Раймондас обнял жену и уткнулся носом в ее золотистые волосы. Они мягко щекотали кожу и пахли лавандой и шалфеем. Даина была его сокровищем. Он не мог отпустить ее сейчас. Ему требовалась время. Еще немного времени.

Йонас брел по лесу уже не первый час. Ноги гудели, ему страшно хотелось прилечь. Он долго звал Олененка, так что теперь в пересохшем горле першило. Темнело, и различать силуэты вдали становилось все труднее. Птицы давно умолкли.

Йонас зевнул и потянулся. Вернуться к Руте без Олененка он не мог, как и искать всю ночь без сна. Он просто не заметил бы ее в темноте. В желудке урчало. И Йонас понимал, что если сейчас же не отправится к «Кривому рогу», то заснет прямо в лесу под одним из деревьев.

Страх ушел, уступая место усталости. Самый короткий путь к таверне лежал через густые заросли кустарника. Даже сейчас, когда на нем появились первые листья, сквозь него почти ничего нельзя было разглядеть.

Йонас снова зевнул и пошел к таверне. Ветки царапали кожу и того и гляди порвали бы ткань на ветхой рубашке, которая будто одеревенела от засохшей грязи и совсем не согревала. Йонасу хотелось как можно скорее снять ее и искупаться.

Внезапно в нос ударил мерзкий запах гнили и дохлой рыбы. К горлу подступила тошнота. Так пахли только трупы или мусорные свалки, которые оставляли после себя недобросовестные охотники – Йонас таких презирал.

Вдруг он обернулся и замер. Перед ним стоял зверь. Так близко, что он чувствовал его дыхание на коже, видел всего до мельчайших деталей. В этот миг время остановилось. Йонас не мог оторвать глаз от медведя. Огромная черная морда с маленькими злыми глазами заслоняла собой небо. Йонас знал, что в глаза зверю смотреть нельзя, но не мог отвести взгляд. Медведь поднял лапы вверх и глухо зарычал. Шерсть на загривке встала дыбом. Челюсти смыкались и размыкались, обнажая ряд пожелтевших клыков.

Йонас забыл обо всем. Хотелось бежать прочь, но ноги словно приросли к земле. Каждое мгновение тянулось бесконечно долго. Медведь ринулся вперед. Он успел выхватить нож.

Резкая боль пронзила грудь, когда зверь обрушил удар. Нож отлетел в сторону. Йонас успел сделать шаг назад в самый последний момент: зверь промахнулся и, поранив лапу, взвыл и снова поднялся, готовясь атаковать. Йонас не мог оглянуться, не мог защитить себя. Он резко схватил края плаща и, подняв руки над головой, заорал слова песни.

Зверь замер. Охотник медленно отступил назад, не переставая петь. Он осторожно прощупывал ногой землю, и, когда сапог уперся в него, медведь уже приготовился к прыжку. Лапы его сжались, он обнажил клыки. Йонасу не хватало всего лишь мгновения для того, чтобы поднять нож, и он просто закрыл лицо руками.

И вдруг зверь взвыл и отвернулся. Йонас напряженно вглядывался в темноту. Громкий собачий лай смешался с глухим рычанием – вернулась Морта.

Йонас не знал, как такая добродушная, толстая собака решилась броситься на медведя, но в любом случае долго бороться она бы не смогла. Он крепко сжал в руке нож. В голове вдруг вспыли слова наставника. Теперь он точно знал ответ на вопрос.

Промах означал бы смерть. Не только для него – для всех, кто встретился бы у зверя на пути. Для Руты, для Олененка. Судьба подарила ему второй шанс. Он не мог его упустить.

Йонас сам не сказал бы точно, что произошло потом. Он видел все словно со стороны. Собственное тело казалось ему необычайно сильным и ловким. Мир расплывался, а кровь стучала в висках. Он помнил лишь черный мех, громкий дикий рев и кровь на руках.