Оленьи сказки - Ирина Селиванова

– Олененок, ты права, тебя любили. Любили так сильно, что смогли спасти.

– С-спасти? Но от чего?

Олененок нахмурилась и сразу же стала выглядеть будто на несколько лет старше. Рута глубоко вздохнула и впилась ногтями в ладони. Сейчас или никогда. К такому она все равно не сумела бы ее подготовить.

– На замок напали разбойники. В ту ночь не выжил никто.

– Подожди… я этого не помню! Может, ты ошибаешься? Рута, ведь я жива.

Олененок схватила Руту за руку. Она часто дышала, голос дрожал и звучал особенно высоко.

– Я не знаю, как так вышло. Меня там не было. Но их больше нет. Прошло много лет, Олененок. Мне так жаль.

Рута крепко прижала к себе Олененка. Она дрожала, и горячие слезы промочили тонкую ткань рубашки. Руте хотелось отереть их, забрать себе, но она точно знала: лишь так Олененок могла принять боль, смириться с ней. Боли нужно дать переполнить себя до края – только так можно освободиться.

– Я теперь совсем одна. У меня никого нет.

Покрасневшие глаза блестели от слез. Олененок стерла их и шмыгнула носом, а после вновь закрыла лицо руками.

– Нет, это неправда. Я тебе запрещаю так говорить. У тебя есть я. Ты слышишь меня?

Рута резко схватила ее за плечи, и Олененок испуганно вздохнула.

– Я тебя люблю. И родители любили. Они гордились бы тем, какой умной и смелой ты выросла.

– Но не смогут.

– Гордятся, олененок. Смотри на меня. – Рута приподняла ее за подбородок и отерла слезу. – Великие короли и королевы никогда не исчезают Они вечно охраняют свои владения. Лес помнит их и рассказывает о них легенды. Нужно только уметь слушать.

– Правда? – осторожно спросила Олененок. Боль на лице сменилась робким интересом.

– Конечно. Однажды в шепоте листьев кто-то услышит и твою историю.

– Но я же не королева. И совсем не великая.

– Ты – наследница престола. Не забывай об этом.

Олененок доверчиво посмотрела на Руту. Ее бледные губы дрожали, а вокруг глаз вместе с тенями от свечи, казалось, залегли морщинки. Она поднялась, гордо выпрямив острые плечи.

– Мама будет мной гордиться. Я ее не подведу. – Олененок шмыгнула носом. – И тебя тоже, Рута.

Они лежали рядом, пока Олененок не перестала всхлипывать. Дыхание выровнялось: рваные вздохи сменились тихим посапыванием. Холодные пальцы крепко сжимали мокрую от слез простынь. Рута осторожно поднялась и накрыла Олененка одеялом. С утра ей должно было стать легче. А пока она ничем не смогла бы помочь.

Руте не спалось. Мысли звучали так громко, что отдавались болью в висках. Она пыталась отвлечься, но снова и снова возвращалась к ним.

Рута взялась за тесто. Липкое и вязкое, оно липло к пальцам и плошке. Где была Олененок – Рута не знала. Но имело ли это значение? Важным являлось лишь одно – она все вспомнила, и жизнь не могла оставаться прежней. Возможно, теперь она захочет уйти, вернуться в замок, ведь там был ее настоящий дом.

На ровно раскатанную поверхность теста упала слеза. Рута не хотела вновь оставаться одна. Стоило лишь представить, что в доме нет Олененка, как сразу же оранжевые блики солнца на стенах казались блеклыми пятнами, а сладкие запахи растворялись.

Для нее Олененок никогда не была принцессой. Испуганной, потерянной, маленькой девочкой. Добрым и наивным другом. Еще неопытной, но помощницей. Рута могла бы даже назвать ее дочерью. Ей нравилось представлять себе, что так оно и есть. Но для Йонаса все выглядело иначе.

Рута не была уверена, что может доверить ему правду. Она несколько раз отрепетировала их встречу. Ложь всегда давалась ей с трудом, особенно спонтанная, так что следовало хорошо обдумать детали.

Когда Йонас вошел в дом, грязный и израненный, она забыла обо всем. Продуманная речь, казавшаяся такой логичной мгновения назад, теряла всякий смысл.

Теперь, под пронзительным взглядом Йонаса, она молчала. Время остановилось.

– Знаешь, от пирога я не откажусь. Если только ты не решила отравить меня. Выглядишь подозрительно.

Рута улыбнулась, искренне – впервые за день. Йонас выглядел таким простым и беззаботным, что от его внезапной глупой шутки ей стало легче.

– Кто знает. Вдруг я не могу тебе доверять.

– А ты можешь?

Рута вздохнула и покачала головой. Йонас откусил большой кусок пирога, крошки засыпали ткань, которой она перевязала раны.

– Какой же ты обжора. Хуже Олененка.

– Знаешь, как страх вызывает аппетит? – Он приподнял брови и демонстративно погладил себя по животу. – Так что случилось с Олененком?

– Она в порядке, сейчас уже спит.

– Только не говори, что она все-таки пряталась в сарае! – Йонас резко выпрямился и закашлялся, подавившись пирогом.

Рута разлила травяной чай по кружкам и подала ему одну.

– Конечно, мы просто решили тебя разыграть. Разве тебе не весело?

– Узнаю почерк Олененка. Не думал, что она сможет впутать и тебя.

– Тебе кажется, что я слишком скучная для такого? – Рута прищурилась.

– Нет. Конечно, нет. Просто ты очень серьезная и ответственная. Мне всегда нравилось это в тебе.

Рута удивленно посмотрела на него. Она ожидала услышать колкость, но признание Йонаса звучало так искренне. Ей часто говорили комплименты охотники. Они хвалили ее красоту, умение готовить и хранить уют. Но Йонас коснулся того, что скрывалось глубоко внутри.

– Спасибо.

Она собиралась сказать больше, но мысли путались в голове. Знакомое ощущение, давно дремавшее, пробуждалось и щекотало изнутри. Рута смотрела на Йонаса: в уголках глаз залегли небольшие морщинки, он слегка щурился и словно улыбался.

– Ты мне тоже нравишься. Особенно последние месяцы. Ты так заботишься об Олененке, она только о тебе и говорит. Как бы не захотела стать твоей невестой.

– Боюсь, я не готов брать на себя такую ответственность. Может, обойдется?

Рута заправила волосы за уши. Огонь в печке почти погас, но ей давно не было так тепло.

– Только попробуй разбить ей сердце. – Рута посмотрела на кочергу, и Йонас рассмеялся – громко и низко, не сдерживая себя. Рута так не умела. Она настолько долго приучала себя сдерживать эмоции, что разучилась давать им волю.

– Но я правда очень благодарна тебе. Я не могу быть с Олененком постоянно, ты знаешь, в лесу много дел. А ей так важно, чтобы кто-то был рядом. Особенно сейчас.

– Потому что она взрослеет?

– Потому что она – пропавшая принцесса.