Потом я проснулась - Ана Вилард

— Можешь не пугать меня, мой мальчик, — женщина рассмеялась и подошла ко мне. — Я знаю о тебе даже больше, чем ты сам.

— Ана, беги! — Агер снова забился, пытаясь освободиться. — Беги, я задержу ее!

Несмотря на то, что это выглядело и звучало смешно, у меня не было ни малейшего желания потешаться над своим другом — это было бы подло, и мне стало стыдно за улыбку, которую я не смогла скрыть.

— Прости, Агер… — я не знала, что говорить — да он и сам все понял, потому что его глаза вдруг стали огромными.

— Так ты с ней заодно? — поразился мальчик. — Но почему?

Отодвинув меня в сторону, Ольга выступила вперед и встала так, что Агеру больше не пришлось вертеться, чтобы видеть ее.

— Меня зовут Ольга. Я высочайшая жрица храма Иштар. Но все это в прошлом. Сейчас я отверженная, за мою голову объявлена награда, потому что я ослушалась самого Бальтазара.

— Предательница! — презрительно бросил охотник и плюнул в женщину, но не попал.

— Я понимаю и принимаю твое негодование, — отозвалась Ольга. — Не беспокойся за свою жизнь, ей ничего не грозит…

— Я не боюсь тебя! — возмутился мальчик. — Я…

— Да, знаю, ты воин, — перебила его женщина. — А еще ты мой сын.

Над поляной повисла тишина, и я с нетерпением ждала, что ответит молодой человек, висящий вниз головой. С одной стороны, если бы он воспринял эту информацию адекватно, это пошло бы всем на пользу. С другой, я уже находилась в той ситуации, из которой был единственный выход — бегство. И я собиралась совершить задуманное с ним или без него. Конечно, второй вариант был куда более опасным, однако я не имела никакого морального права настаивать на участии Агера и его матери. Наверное, во мне тогда говорил тот самый юношеский максимализм, о котором так любили вспоминать мои родители во время споров — так или иначе, но я была уверена в том, что и сама справлюсь.

— Ты не можешь быть моей матерью. Я не верю тебе.

Очнувшись от своих мыслей, я уставилась на Агера — он был на удивление спокойным, словно речь шла о какой-нибудь безделице. Приглядевшись к нему, я поняла, что он успел переварить услышанное и теперь с совершенно невозмутимым видом смотрел прямо в глаза женщины.

— Мой учитель рассказал мне о том, кем были мои родители. Мой отец был великим воином и погиб, сражаясь за Бальтазара. Мать так любила его, что не смогла пережить смерть мужа, и умерла от горя. Я не знаю, кто ты и зачем делаешь это, но ты ошиблась. Я не твой сын. А теперь освободи меня, и тогда я обещаю, что не трону тебя.

Признаться, я была впечатлена: Агер говорил как взрослый мужчина. Куда подевалось его хвастовство и показная бравада? Взглянув на Ольгу, я заметила, что и на нее слова сына произвели большое впечатление. Но все же она не пошла на поводу у чувств и только грустно покачала головой:

— Учитель сказал тебе не всю правду. Мой муж, на самом деле, был великим воином и сражался на войне. Но он не погиб. Бальтазар убил его.

— Ты говоришь глупости, — зло рассмеялся Агер. — Зачем правителю убивать верных подданных? Ты ведь сама сказала…

— Он погиб, защищая меня, — перебила сына Ольга. — Это моя вина. Если бы не я, он был бы все еще жив. Но я слишком сильно любила тебя. Это погубило твоего отца.

— Что ты такое говоришь? — мальчик снова задергался, стараясь дотянуться до узла. — Я не верю ни единому твоему слову.

— Гавар, — женщина прокричала это так громко, что я от неожиданности вздрогнула. — Так звали моего мужа и твоего отца! Ты слышишь это имя впервые. Бальтазар лишил тебя твоей истории, твоих корней! Он и меня лишил всего — молодости, любви, будущего. Но ты не хочешь видеть этого, ты слеп. И когда ты найдешь свою любимую, он так же отнимет у тебя плод вашей любви. Но ничего, продолжай служить ему. Надеюсь, это принесет тебе счастье, сын мой. Если ты хочешь именно этого, я не стану навязывать тебе свою волю.

Сказав это, Ольга подошла к толстому пню и, склонившись над ним, потянула за что-то — в следующее мгновение Агер, замахав руками и ногами, с криком полетел вниз. Я испугалась, что он переломает себе все кости, но когда до земли оставалась пара метров, веревка снова натянулась, и мальчик повис, почти доставая руками до твердой поверхности. Ольга подошла к нему и, опустившись на одно колено, протянула сыну его собственный кинжал, который где-то успела подобрать:

— Освободи себя сам, — после чего отошла на несколько шагов.

Наблюдая за тем, как Агер поднимается с земли и с задумчивым видом отряхивается, я думала о том, что, возможно, вижу его в последний раз, и пыталась запомнить черты друга. Вспоминая свое первое впечатление, я еще раз отметила про себя, что и в моем мире обратила бы на него внимание — было в нем что-то притягательное. Возможно, он заинтересовал меня тем, что не просто пытался выглядеть старше своих лет, а на самом деле уже мог отвечать за свои действия. Или, может быть, все дело было в его глазах — ярких и потрясающе красивых. Поймав себя на мысли о том, что уже начинаю заранее скучать по своему ухажеру, я встряхнула головой и подошла ближе к Ольге, чтобы показать Агеру, что намерена остаться с ней. Но это было лишним — мальчик и так все понял. Стоя перед нами, он с хмурым видом вертел в руках кинжал, словно не знал, как следует им воспользоваться. Наконец, он принял решение и сунул его за пояс, после чего с вызовом взглянул на женщину:

— Я готов выслушать тебя. Видишь, я не какой-нибудь дикарь, можно было обойтись и без всего этого.

— И ты стал бы разговаривать со мной? — насмешливо отозвалась Ольга.

— Стал бы.

— Ну-ну…

Бесстрашно повернувшись к своему недавнему пленнику спиной, женщина сделала ему знак следовать за ней, и я поспешила к ее дому, чтобы не оставаться с Агером наедине. Мне было стыдно за свое поведение, хоть я и понимала, что все сделала правильно. Я так сильно переживала, что едва не проскочила мимо охотничьего домика, и заметила его, только когда Ольга резко свернула с тропы. Войдя в помещение, я тут же заняла единственный табурет и, задвинув его в самый дальний угол, постаралась не привлекать к себе внимания, пока мать с сыном вполголоса общались, стоя возле окна. В какой-то момент Ольга подвела Агера к небольшому зеркалу, висевшему на стене, и продемонстрировала ему явное сходство, которое было между ними. В какой-то момент мне показалось, что молодой человек плачет, но, приглядевшись внимательнее, я поняла, что это не так. Однако мальчик выглядел очень взволнованным, что было неудивительно — вся его жизнь, оказавшаяся одной большой ложью, рушилась, как карточный домик. Потеряв опору под ногами, он превратился в растерянного ребенка, которому было необходимо материнское внимание. Наверное, именно в тот момент Агер впервые по-настоящему поверил в то, что ему все это время врали. Я едва не прослезилась, когда увидела, как он сначала нерешительно, а потом с чувством стиснул Ольгу в объятьях. Но уже в следующий момент женщина вдруг отстранилась и подняла палец — я уже видела этот жест у самого Агера и поэтому замерла, понимая, что охотница призывает всех к тишине. Отодвинув сына в сторону, она быстрым шагом направилась к двери и, резко распахнув ее, выбежала наружу. Спустя мгновение оттуда послышался шум борьбы, и когда Ольга вернулась, в ее руках, к моему удивлению, бился Фирмик, издавая душераздирающие вопли и стараясь вырваться из крепких рук охотницы.