Том 2. Кошачье кладбище - Стивен Кинг

Он снова проверил ее пульс. Частый, точно морзянка: сердцето билось ровно, то начинало трепыхаться, то мерцать, потом вновь ритмналаживался. Тук-тук-тук, шлеп-шлеп-шлеп, тук-тук, тук-тук, тук-тук. Не оченьобнадеживающая картинка, но бывают случаи сердечной аритмии и похуже.

Женщина принесла влажную тряпицу, положила Норме на лоб и внерешительности отошла. Вернулся Джад с чемоданчиком Луиса.

— Ну, как дела?

— Все образуется. — Луис смотрел на Джада, но говорил насамом деле для Нормы. — «Скорая» выехала?

— Ваша супруга им сейчас звонит, я уж дожидаться не стал,бегом — сюда.

— Только не в больницу! — прошептала Норма.

— Только в больницу! — твердо сказал Луис, — дней на пять.Там вас осмотрят, подлечат. А оттуда, Норма, своими ногами — домой. Будетеупрямиться, заставлю съесть все эти яблоки с кожурой и сердцевиной.

Норма слабо улыбнулась и снова закрыла глаза.

Луис открыл чемоданчик, порывшись, достал пузырек, вытряхнулна ладонь крошечную таблетку— штук пять уместилось бы только на ногте.Закупорил пузырек, обратился к Норме, зажав таблетку меж пальцами.

— Вы меня слышите?

— Слышу.

— Откройте рот. У меня для вас тоже гостинец. Держитепилюльку под языком, пока не рассосется. Немножко горчит, но потерпите. Хорошо?

Норма послушно открыла рот, запах тяжелый, затхлый. У Луисазащемило сердце: больно смотреть на старушку, распростертую на полу среди яблоки шоколадок. Ведь когда-то и ей было семнадцать, и соседские парнизасматривались на ее высокую грудь. И все зубы у нее были свои, а не вставные,а сердце резво прыгало, точно норовистый жеребенок.

Поморщившись, она упрятала таблетку под язык — горькая. Вселекарства не сахар. Но, в отличие от Виктора Паскоу, она не безнадежна, онавидит, слышит, говорит. Пожалуй, кризис наступит завтра, прикинул Луис. Вот онаповела рукой. Джад положил ее к себе на ладонь.

Луис поднялся, взял с пола блюдо, принялся собиратьпраздничные гостинцы. Незнакомка представилась миссис Баддинжер, она жиланеподалеку. Помогла Луису собрать яблоки и конфеты и попрощалась: при дороге ееждала машина, а там — перепуганные сыновья.

— Спасибо, миссис Баддинжер.

— Не за что. Сегодня помолюсь о здравии Нормы. Слава Богу,что вы, доктор Крид, оказались рядом.

Луис лишь смущенно махнул рукой: мол, пустяки.

— Верно, верно, доктор, — поддержал соседку и Джад. И снова— спокойно и уверенно — взглянул Луису в глаза. Он уже взял себя в руки. Ниследа страха и растерянности. — Я ваш должник, Луис.

— Да бросьте. — И Луис помахал на прощание миссис Баддинжер.Та улыбнулась и помахала в ответ. Подняв яблоко, Луис откусил… и у него едва несвело челюсти, таким оно оказалось «сладким». Впрочем, все равно вкусно. РАЗВЕЯ НЕ ЗАСЛУЖИЛ ГОСТИНЦА? И с удовольствием доел. Только сейчас он почувствовал,что голоден как волк.

— Нет, нет, я ваш должник, — настаивал Джад, — если что увас случится — первым делом ко мне.

— Договорились! — кивнул Луис. — К вам!

Через двадцать минут из Бангора приехала «Скорая». Луис содвора наблюдал, как санитары переносили Норму в машину, через дорогу в окнегостиной мелькнуло лицо Рейчел. Луис помахал ей, она — ему.

Луис с Джадом проводили взглядом машину, сейчас сирена невыла, зато вовсю светили фары.

— Мне, наверное, надо сейчас к ней, в больницу, — сказалДжад.

— Никто вас на ночь глядя к Норме не пустит. Сначалакардиограмму снимут, потом сердце уколами поддерживать будут. В первые сутки кней никого не пустят.

— Как по-вашему, Луис, выдюжит она, а?

Тот лишь пожал плечами.

— Обнадеживать не стану. Все-таки сердце у нее прихватило.Но, по-моему, выкарабкается. Еще здоровее прежнего будет после лечения.

— Дай-то Бог. — И Джад закурил.

Луис улыбнулся, взглянул на часы. Поразительно: еще и восьминет. А кажется, будто целая ночь пролетела.

— Я, Джад, пойду, пожалуй. Хочу дочурку еще по домамповозить. Сегодня для «ведьм» самое времечко гостинцы получать.

— О чем речь, Луис! И скажите ей, чтоб не стеснялась налюдях.

— Непременно.

Луис вернулся домой. Элли еще не сняла своего «ведьминого»наряда, хотя Рейчел уговаривала ее переодеться в ночную рубашку — скоро спать.Но девочке так не хотелось расставаться с игрой, прерванной из-за сердечногоприступа Нормы. Ведь вечер еще длинный.

— Надевай-ка пальтишко, — сказал Луис, и дочка закричала,захлопала в ладоши от радости.

— Уже очень поздно, Луис.

— А мы на машине. Ну, пойми, Рейчел, ведь она этогопраздника месяц дожидалась.

— Ну, что с вами поделать… — сдалась мать, и Элли обрадоваласьеще больше. — У Нормы ничего опасного?

— Кажется, обошлось. — Луис хоть и устал, но был доволен. —Сердце немного подкачало. Ей нужно поберечь себя, все-таки семьдесят пять, втаком возрасте надо понимать, что козочкой уже не попрыгать.

— Как удачно, что ты рядом оказался. Божий промысел.

— А мы с удачей накоротке, — улыбнулся Луис. Подошла Элли. —Ну, как, злодейка-чародейка, готова?

— Готова! Пойдем скорее! Ну, пойдем же!

Через час он привез дочку и полмешка гостинцев домой. Эллихоть и упрямилась, не хотела возвращаться, но, скорее, для вида — ее сморилаусталость. Еще в машине она озадачила его внезапным вопросом:

— Пап, а миссис Крандал стало плохо из-за меня? Потому что яне хотела брать яблоко с мякушкой, да?

Луис удивленно и даже испуганно взглянул на дочь: откуда унее такая странная мысль, прямо язычество какое-то. Вроде гадания на ромашке«любит-не-любит». Или бабы с пустыми ведрами навстречу, или черная кошка… Невольновспомнилось Кошачье кладбище, могилки расходящимися кругами. Смешно, хотелосьубедить самого себя. Но не получилось.

— Нет, милая, не потому. Когда ты прыгала и выла с«привидениями» на кухне…

— Это не привидения, это — близнецы Баддинжер.

— Ну, хорошо. Так вот, пока вы там резвились, мистер Крандалсказал мне, что у жены давно уже грудь побаливает. Скорее, наоборот, из-за тебяи твоих друзей нам удалось ее спасти. Во всяком случае, все могло бы обернутьсяхуже.