Госпожа камергер - Виктория Дьякова

Полковник Потемкин ехал шагом по узкой черкесской дорожке, проложенной вдоль ущелья. Ветер трепал коричневую баранью шерсть на его бурке и круглой кавказской шапке, надвинутой на лоб. За ним поспевали поручики Лермонтов и Одоевский. Ветер с моря дул нешуточный и выбивал слезу. Крутой склон горы, весь поросший густым, толстым лесом, сверху казался покрытым волнистым бархатом.

– Я полагаю, господа, – прокричал полковник, обернувшись, – пока не подошел генерал Вельяминов, нам еще придется потрудиться. Дорогу здесь надо разрабатывать, иначе легкие орудия и зарядные ящики не пройдут в три лошади…

– Представляю себе, – откликнулся Одоевский, придерживая на ветру фуражку, – эту прогулку по рубке леса. Каждый шаг – со штурмом, выбивай черкесов из завалов, а потом еще вали эти огромные стволы. Вот уж попотеем… На голодный желудок такую работку не потянешь, а каковы у нас харчи? До прихода главных сил остались одни арбузы, которые солдаты раздобыли на бахче… Куда вы все смотрите, Лермонтов, – задиристо спросил он у поэта, – любуетесь морской ширью?

– Вид прекрасен, – ответил, не заметив его настроения, Лермонтов, – мне думается, что ежели бы здесь был Брюллов, он наверняка не упустил бы случая срисовать этот вид. Наверняка нет такой лазури, которой можно было бы отобразить цвет здешнего неба и моря. Ее еще предстоит придумать.

– Меня гораздо больше прельщают иные виды, – хохотнул Одоевский, – к примеру, очаровательный завиток волос на округлой щечке или маленькая ножка в ажурной бархатной туфельке, ручка, опутанная жемчугами. Как скучно без дам, господа, – вздохнул он, – что за война, – ни одной интересной встречи, ни одного флирта: все только завалы, штурмы, голосистые хаджи с белой шалью вокруг головы. Ни тебе кокетливой девицы, ни даже веселенькой вдовушки, на худой конец. Хотя… – Он приостановил коня и взглянул вниз. – Не зря сказано, на ловца и зверь бежит. Глядите-ка, – он указал на дорогу, вьющуюся по противоположному склону, – кажется, везут черкешенку на арбе. Ну, не удивительно?! Как это они еще не попрятали всех своих женщин, видя, что мы расположились близ их аулов надолго и не собираемся уходить? Дайте-ка посмотреть, – Одоевский склонился вперед, – господа, – воскликнул он вдохновенно, – вполне можно простым взглядом рассмотреть лицо. У нее прелестные глаза, и она вовсе не брюнетка, можно сказать, что даже русоволосая, как наши девицы. Мила, мила, и молода. Совсем как та, в Екатеринодаре. А погляди, как скачут вокруг нее джигиты…

– Поехали. – Потемкин потянул за узду коня поручика. – Они сейчас заметят нас и откроют стрельбу…

– А жаль, – вздохнул тот, – хотелось бы посмотреть поближе. И наверняка, господа, готов спорить, под этой ужасной черной одеждой на ней ничего нет. Представьте, они не носят корсетов, ничего не носят, одно естество – с ума можно сойти!

– Они останавливаются, скорей! – заметил тревожно Лермонтов. Полковник Потемкин дал шпоры коню. Офицеры поскакали за ним.

– Гяуры! Пригнитесь! – прокричал Мари-Клер Абрек и, выскочив вперед, загородил арбу своим конем. – Скорее, вперед, – скомандовал вознице.

– Нет, подождите, – попросила она. Арба остановилась. Приподнявшись в ней, черкешенка, точнее, одетая под черкешенку золотоволосая молодая женщина, смотрела вслед удаляющимся по противоположному склону ущелья русским всадникам. Сердце ее заныло, она почти была уверена, что увидела его… Саша… Неужели он здесь? Совсем рядом? Не в далеком Петербурге, не в Тифлисе при ставке Кавказского командования? Он здесь… Она только что слышала его голос. Да, да, его голос. Она не могла ошибиться – в горах слышно далеко…

– Нам надо торопиться, – нетерпеливо говорил ей Абрек, – дорога дальняя. Хан-Гирей будет ждать нас, как только стемнеет. Мы не можем опаздывать. К тому же, кто знает, сколько гяуров здесь и не собираются ли они завязать бой…

– Тебе все известно и о русских, и о черкесах. – Мари-Клер снова уселась в арбу и задернула на лицо край черного платка, которым прикрывала от ветра волосы. – Твои лазутчики наверняка имеют связь с командиром русского отряда. Кто командует русскими, которые вчера пробились к морю через хребет, ты знаешь?

– Конечно, знаю, – усмехнулся Абрек, – я сам встречался с их командующим вчера. Передавал те сведения, которые нам удалось собрать об отрядах Казилбека. Главные силы еще не подошли. Генерал-майор Вельяминов пока на марше. При самом успешном раскладе, они прибудут завтра к вечеру. К морю вышел русский авангард. Три полка – Тенгинский, Кабардинский и Навагинский. Командует ими князь Потемкин.

– Ты встречался с ним самим? – Мари-Клер вздрогнула, услышав о Саше.

– Встречался, – кивнул Абрек, – с кем же еще? Угроза нешуточная. Казилбеч намеревается ударить в стык между авангардом и главными силами гяуров, тем самым он хочет отрезать передовой отряд и прижать его к морю. Мулла собрал в лесу по ущельям большие силы. Готовится к нападению.

– Ты предупредил полковника? – встревожилась Мари-Клер.

– Для того и ездил сам, не доверяя даже самым верным из своих людей, – ответил Абрек, – мы вспомнили с Александром о Петербурге и о княжне Лейле, – добавил он с едва заметной улыбкой, скользнувшей по загорелому до черноты лицу. – Она ж мне родственница через деда моего Сулейман-мурзу…

– Как же воспринял князь твое известие? – спросила Мари-Клер напряженно.

– Как всегда, спокойно, – пожал плечами Абрек, – он сказал, они выстоят…

Как всегда, спокойно… Мари-Клер грустно опустила голову. Они выстоят… Как это похоже на Сашу. Ни тени сомнения или тревоги на лице, а в душе – ураган… Всего три полка, тогда как у Казилбека втрое, а то и вчетверо больше людей. Конечно, у Александра наверняка есть артиллерия. Но она теперь есть и у черкесов… Благодаря англичанам и туркам…

Толстая желтая змея вылезла из-за камня и, свернувшись клубком, выдвинула вперед треугольную морду, уставившись на Мари-Клер немигающим взглядом. Лошади заволновались и, издав ржание, сами двинулись вперед по дороге.

– Мы чем-то можем помочь им? – вовсе не испугавшись, серьезно осведомилась Мари у Абрека. – Сколько у нас людей?

– У моего брата Абу-Чолхана всего двести всадников, – ответил тот, задумавшись, – и мы не можем открыто выступить на русской стороне, – тогда Казилбеч, забыв о гяурах, обрушится на нас и растопчет.

– У нас в монастыре в подвале хранится русская форма, похищенная Гурам-хаджи, которого ты убил, со складов в Тифлисе, – вспомнила Мари-Клер. – Мы можем одеть твоих людей в нее. Хотя бы часть из них. Это будет тайный резерв, который в решительный момент испугает Казилбеча. Он подумает, что подошел генерал Вельяминов с главными силами… Мы можем так сделать?

– Можем, – согласился Абрек. – Но до всего этого нам надо успеть встретиться с полковником Хан-Гиреем, прибывшим от военного министра из Петербурга, а потом вернуться назад. Так что поторопимся, мадам, – заключил он и хлестнул нагайкой коней. Арба покатила быстрее.

* * *