Тысячелетний мальчик - Росс Уэлфорд

Кто-то боится летать. Кто-то – ездить на машинах. Моя мама всегда отказывается садиться на мотороллер.

А я боюсь лодок. Однажды я пытался внушить это Джасперу, но тот поднял меня на смех. Он сказал, мне следует «возмужать». И даже отец согласился: мол, я не смогу преуспеть в жизни, если буду бояться плавать на лодках. В этом они все, взрослые. Больше нечего добавить.

Если честно, дело не в лодках. Дело в морской болезни. В лодке меня начинает тошнить. (Меня стошнило на водном велосипеде – на Майорке, во время каникул. Но я никому не сказал – так мне было стыдно.)

Джаспер пришвартовал свою лодку у одного из двух длинных бетонных пирсов, которые, как руки, обнимали Кулверкотский залив.

Я ничего не понимаю в лодках, но думаю, у него была яхта. Белая, с высокой мачтой. Свёрнутый парус прятался в синем чехле, закреплённом вдоль палки, болтавшейся из стороны в сторону. Я случайно узнал, что палка называется «гик», – вот, всё-таки я кое-что знаю о лодках!

Там имелся штурвал управления, который обычно именовали просто «штурвалом».

Лодка была около десяти метров длиной. Джаспер называл её тридцатифутовой; а я знаю, что тридцать футов – это десять метров, ну чуть-чуть поменьше.

На борту жёлтыми буквами было написано: «Весёлый Роджер». А на корме развевался небольшой пиратский флаг.

Добравшись до пирса, мы увидели, что трое детей запрыгнули в лодку и дёргают изо всех сил дверь кабины.

Мы заметили это одновременно, но Джаспер отреагировал первым. У него в голове словно взорвалась маленькая бомба, и он из суперспокойного за секунду стал суперзлым.

– Эй! Ой!

Джаспер так быстро побежал по пирсу, чертыхаясь и вопя, что я даже удивился.

– Вы, маленькие дьяволы! Убирайтесь с моей лодки! Живо!

О нет! Это был Иниго Деломбра. Дети совершенно не смутились и уставились на Джаспера. Дверь кабины была открыта, несмотря на кодовый замок.

Но они не стали заходить внутрь. Иниго Деломбра заговорил:

– Ваша лодка?

– Да, чёрт побери! Убирайтесь!

Джаспер протянул руку и схватил за куртку одного из мальчиков, но тот вывернулся.

– Это называется нападение, старик!

Иниго продолжил:

– Знаете, мой отец – начальник порта. И, по его словам, якорная стоянка здесь запрещена с апреля по сентябрь. Так что, технически, сейчас вы нарушаете морские правила. Мы просто проверяли, вдруг вы внутри.

Мальчики уже перебрались на пирс и встали напротив нас.

– На-на-начальник порта? – заикаясь, произнёс Джаспер.

– Угу. И он очень строго следит за соблюдением правил, мой старик.

Двое других собрались уходить, но Иниго не сдвинулся с места, готовясь сделать контрольный выстрел.

– Я окажу вам любезность. Не стану рассказывать, как вы напали на Джонси. Но знайте – нельзя ставить лодку где попало и думать, что власти не обратят на это внимание.

Остальные стояли неподалёку, задыхаясь от смеха. Иниго спрятал руки в карманы и пошёл прочь. В какой-то момент он обернулся и сердито добавил:

– Ещё одно. Код на двери кабины у вас совсем не оригинальный.

Он взглянул на меня и осклабился:

– Долго плёлся, Линклейтер? Из этого – Дампсвиля – где ты теперь живёшь?

Отец к тому времени ушёл вперёд и не слышал его слов, чему я был очень рад. Худшее, что может произойти, когда имеешь дело с кем-то вроде Иниго Деломбры, – вмешательство отца. Это только усугубляет ситуацию.

Наше путешествие вдоль берега до маяка Святой Марии оказалось унылым.

Джаспер был в паршивом настроении после столкновения на пирсе. Он весь сосредоточился на управлении судном. «Подтяни парус!» – лающим голосом скомандовал он.

Я тупо посмотрел на Джаспера, и тот рассердился:

– Парус, парус, парень! Видишь этот канат – потяни за него!

Из-за направления ветра нам пришлось плыть зигзагами (Левитировать? Лавировать? Кто его знает!) И отец всё повторял:

– Успокойся, Джаспер. Он же в первый раз.

Но после разворота, который мы сделали за маяком, настроение Джаспера поменялось – так меняет направление морской ветер. Было странно и страшно видеть, как быстро его поведение сменилось на противоположное. Он сходил в кабину, принёс оттуда белую капитанскую фуражку с золотым позументом и водрузил её себе на голову. Затем повернул ручку на панели возле штурвала, и зазвучала музыка. Старая музыка – пели, как в церкви или вроде того, – и она была ГРОМКАЯ.

– О, эти старые грегорианские песнопения великолепны, – сказал Джаспер, не обращаясь ни к кому конкретно. – Истинный полёт души!

Он мечтательно закрыл глаза и на несколько секунд подставил лицо ветру.

Затем низким голосом напыщенно произнёс:

– Возьмите её в море, мистер Мердок. Пусть она ноги разомнёт.

Я слабо улыбнулся. Это была цитата из фильма «Титаник», который я видел у Мо.

Мы подняли стаксель – маленький парус впереди, – и лодка сильно накренилась к носу. Папа пошатнулся и схватился за леер.

В тот день не штормило, но зыбь была, и лодка, рассекая блестящую серую воду, тяжело шлёпала по волнам. Меня немного подташнивало с самого начала путешествия, и от нового скачка лучше не стало.

– Ты – возьми штурвал! – сказал Джаспер, отшагнув в сторону.

Штурвал начал угрожающе поворачиваться.

– Давай же! – приказал он. – Бери!

Я повиновался, а он врубил музыку максимально громко.

– Джаспер, ты уверен? – отец пытался перекричать музыку, но Джаспер его не слышал.

– АЙСБЕРГ СПРАВА ПО БОРТУ, МИСТЕР МЕРДОК! – вопил он. – ПРАВО РУЛЯ, МИСТЕР МЕРДОК!

Я не понимал, что это значит.

– Поверни штурвал направо, живо, наПРАВО!

У него был очень взволнованный голос, и я чуть не поверил, что здесь, в километре от берегов Уитли Бэй, плывёт огромный айсберг. Я со всей силы крутанул колесо. Спустя секунду лодка отреагировала и угрожающе накренилась вправо. Отец не был к этому готов: он пошатнулся, ударился головой о низкую дверь и взвыл от боли.

– Пираты атакуют! Лево руля!

В «Титанике» не было никаких пиратов, но я плюнул на всё и ещё раз повернул лодку. Через борт перекатилась волна.

– Достаточно! – прокричал отец, и мы оба повернулись к нему. – Это опасно!

Но Джаспер с ним не согласился. Казалось, он забыл, что мы на яхте новички.

– Мне решать, что опасно и что нет для моего корабля. Видишь это? – он показал на свою капитанскую фуражку. – Я за всё отвечаю!