Тысячелетний мальчик - Росс Уэлфорд

– Ты шутишь, Альфи. Я не могу это нести. Слишком тяжело. За ним присмотрят, полиция или пожарные. Увезут и поместят в надёжное место.

Альфи решительно покачал головой.

– Нет. Мы заберём это сейчас.

– Альфи, послушай…

– Заберём сейчас!

Мы не стали спорить и всё же потащили короб через тёмный лес. Я постоянно менял руку. Но Альфи не мог этого делать, и нам приходилось часто останавливаться и отдыхать. Рокси изо всех сил старалась быть полезной: освещала землю телефоном и предупреждала о подстерегавших нас ямах и корнях деревьев.

Тонкая металлическая ручка врезалась в ладонь, под весом короба болели плечи. Но в конце концов мы увидели сверкающую неоновую надпись над входом в гараж. Мы втащили короб внутрь и упали на стулья. Наша одежда вся была в пятнах сажи и пота.

Я подумал, что надо будет как-то вымыться, прежде чем идти спать.

– Ну, ты покажешь нам, что внутри? – спросил я, разминая натруженные руки.

Альфи поднял крышку и продемонстрировал стопку из пятнадцати или, может, двадцати книг. Толстых, с прочными кожаными обложками. Я подошёл, чтобы взять одну из них.

– Осторожно! – попросил Альфи. – Пожалуйста.

Я вытер руки о футболку, вытащил одну книгу и повернул её корешком к себе, чтобы прочитать золотые буквы.

– «Барнеби Радж», – я озадаченно посмотрел на Альфи.

– Это не самое известное название. Посмотри. Он протянул мне другую книгу.

– «Большие надежды». Ну да, шёл такой сериал по телевизору. Мама его смотрела. То есть все книги здесь этого, как его…

– Чарлза Диккенса, – вмешалась Рокси. – Он ещё написал «Оливера Твиста».

Альфи улыбнулся.

– Ты читала?

Рокси пожала плечами.

– Типа того. Вот!

Она открыла другую книгу. На первой странице от руки была сделана надпись. Рокси прочла: «Дорогому Алве, с наилучшими пожеланиями, Чарлз Диккенс».

Она тихонько присвистнула.

– Здесь полное собрание сочинений Чарлза Диккенса? И он подписал каждый том? Но кто такой Алве? Это не можешь быть ты!

Она прищурилась, огляделась вокруг. И после длинной паузы протянула:

– Или можешь?

Альфи закашлялся.

– Ну… дальний родственник. И собрание не совсем полное. Одну книгу украли, или она просто потерялась… Не знаю. В общем, «Сказка о двух городах» отсутствует.

– Какая жалость. И всё же, клянусь, это стоит безумных денег!

Альфи кивнул.

– Да. Но, полагаю, стоимость уменьшилась примерно вдвое, когда пропала одна из книг. В любом случае, можно мне…

Он осторожно забрал у нас книги, положил их в короб и закрыл крышку.

– Можно мне оставить их здесь? На некоторое время?

– Ясное дело, – ответила Рокси. Совместными усилиями мы затолкали короб под сломанный диван.

– Альфи, – сказал я. – Что ты собираешься делать? Куда хочешь пойти?

Он не ответил. Рокси бросила на меня предостерегающий взгляд и применила более мягкий подход.

– Кроме мамы, Альфи… с кем ты мог бы посоветоваться?

– Мы жили вдвоём. И ещё с Биффой.

На его лицо вернулось прежнее безразличное выражение. Видимо, наш поход к сожжённому дому и спасение короба с книгами на некоторое время отвлекли его от страданий. Но теперь они снова вернулись. Альфи подошёл к двери, почмокал губами – было похоже на звук поцелуя – и снова позвал:

– Эй, Биффа! Эй, Биффа!

Потом заметил наши взгляды.

– Это кошка.

– Знаешь, тебе придётся поговорить с полицией, – сказал я. – Ты не можешь прятаться вечно.

Он пристально посмотрел на меня. Глаза его были цвета голубого льда.

– Нет. Не сейчас. Я должен кое-что сделать.

– Что?

Альфи потряс головой, словно пытаясь отогнать вопрос, как назойливую муху.

– Мне нужно остаться. Вы обещали помочь.

– Да, но…

– Разве ты сказал не то, что думал?

– Ну да, но…

– Тогда я останусь здесь, а ты никому ничего не расскажешь.

Я посмотрел на Рокси, та лишь дёрнула плечом.

– Но твоя мама, Альфи… – начал я.

От гнева у него раздулись ноздри.

– Моя мама. Уже. Умерла. Ничего нельзя изменить. И какое тебе дело? Ты считал её странной женщиной, живущей в лесу. И эта странная женщина, моя мать, умерла из-за меня.

– Из-за тебя? Но почему?

– Я СОВЕРШИЛ ПОДЖОГ! – заорал он. – Мне повезёт, если я не сяду в тюрьму!

– Альфи, одиннадцатилетних не сажают в тюрьму, – сказал я, пытаясь его успокоить, но ничего не вышло.

– Кто сказал, что мне одиннадцать?

– Я полагал, мы ровесники, Альфи. Послушай…

– НЕТ! Это ты послушай. И ты тоже, – добавил он, повернувшись к Рокси, и та вздрогнула. – Мне нужно некоторое время побыть здесь. Помогите! Я сделаю, что должен, и всё будет отлично, обещаю. Обещаю! Пожалуйста, умоляю вас, никому обо мне не говорите.

Последовала долгая пауза – по-настоящему долгая. Мы лишь смотрели друг на друга – каждый на каждого, по очереди. Я уже хотел прервать молчание, но туг Рокси меня опередила. Всё же она проявила некоторую осторожность. Скорее всего, из-за той ведьминской ерунды.

– Ладно. Но ты не будешь втягивать нас. Могут возникнуть неприятности. Если кто-то спросит, ты сам поселился здесь.

– Хорошо. Но мне нужна пища.

– Ладно.

– И вода.

– Ладно. Я сказал:

– Получается, мы всё равно втягиваемся. И довольно сильно.

Альфи пожал плечами.

– Вы обещали помочь. Нужны одеяла. Новая повязка на руку. Парацетамол. И банка крабового мяса.

Он помедлил, осознав, что список его заказов оказался длинным.

– Если вы не против.

– Крабовое мясо?

– Это любимая еда моей кошки. Она унюхает её и придёт. Возможно.

Я вздохнул, начиная сожалеть о своём необдуманном обещании.

Я устроил пожар. Я. Не нарочно, но вина всё равно на мне.

И теперь я лицом к лицу столкнулся с последствиями.

В двадцать первом веке люди говорят странные вещи: «Мне придётся научиться жить с самим собой» или «Мне следует простить себя».

Полнейшая ерунда! Если вы хорошо обдумаете эти слова, то решите больше их не произносить.