Тысячелетний мальчик - Росс Уэлфорд

Сожжённая часть леса была огорожена полиэтиленовой лентой с надписью ПОЛИЦЕЙСКОЕ ОГРАЖДЕНИЕ ВХОД ЗАПРЕЩЁН. Я поколебался, Рокси – нет, и мы, поднырнув под ленту, прошли вперёд.

И услышали:

– Биф-фа, Биф-фа! Идь, идь! Биф-фа!

– О чём это он? – прошептал я, но Рокси лишь пожала плечами.

Мы крались так тихо, как только могли. Старались, чтобы не хрустело под ногами. И, кажется, одновременно увидели его, сидящего возле круглого очага и глядящего на свой обугленный дом. В сумерках светлые волосы Альфи казались белыми.

– Биииф-фа! Биииф-фа!

Вы когда-нибудь видели сгоревший дом? Он выглядит страшно. Этот ещё сохранил признаки дома. Остались чёрные стены и частично лестницы. Но верхняя половина была почти полностью разрушена, и половицы второго этажа свисали вниз.

Странно, но некоторые вещи казались нетронутыми. Огромный кухонный стол, хоть и почерневший от копоти, твёрдо стоял, а на нём громоздились тяжёлые металлические ящики. Каменная раковина в кухне, похоже, не пострадала. В маленькой комнате в книжном шкафу стояли обугленные книги. Ветер носил по полу выпавшие страницы. Балки крыши торчали в небо – мрачный скелет дома.

Всё остальное было почти полностью уничтожено.

– Я знаю, что вы здесь, – произнёс Альфи, и мы с Рокси хором ахнули.

Он не обернулся. Мы же перестали прятаться и выпрямились.

– Шпионы из вас никакие, – сказал Альфи, когда мы подошли к каменному очагу. – Я давно вас слышу.

– Мы… мы вовсе не собирались шпионить за тобой… – начала Рокси, но он её прервал.

– Всё нормально. Я не против. Вы любопытные. Это меня не удивляет.

Он говорил безразличным тоном. И смотрел не нам в глаза, а на руины своего дома.

– Очень жаль, Альфи, – сказал я, – что так получилось. И… и твою маму, и всё остальное.

– Мне тоже жаль, – добавила Рокси.

И тут что-то произошло. Не знаю, были причиной сами слова или момент, или ни то ни другое, или и то и другое. Но, оглядываясь назад, я понимаю: именно тогда началось наше приключение.

Альфи нехотя отвёл взгляд от чёрных развалин. Вздохнул и посмотрел на нас.

– Спасибо.

И между нами возникла связь.

– Если мы можем что-нибудь сделать… как-то помочь или… – я умолк.

Мне трудно было подобрать слова, и я повторял то, что в таких случаях говорили друг другу взрослые.

– Это правда? – спросил Альфи.

И что я должен был сказать? Нет, не правда, я соврал? Не то чтобы я не хотел ему помочь. Просто я не мог придумать ничего, подходящего для этой ситуации.

Поэтому я решительно кивнул и ответил:

– Чистейшая.

Рокси добавила:

– Да-да!

И закивала изо всех сил.

Альфи тоже кивнул и произнёс:

– Хорошо. Может быть, мне потребуется кое-какая помощь.

Он неуклюже поднялся, отвернулся от нас и направился к останкам дома.

– Я должен знать, могу ли вам доверять.

– Ты можешь доверять нам, Альфи, – сказала Рокси.

Я хотел добавить: «Смотря чего ты хочешь». Но в горле у меня пересохло, и я лишь произнёс:

– Ну да.

Альфи переступил через несколько обугленных балок, лежащих на полу.

– Э… Альфи? Здесь небезопасно, дружище. Слушай… – начал я, но он остановил меня взглядом, говорившим: «Это мой дом, а не твой».

Вслед за ним мы зашли в обгорелые руины, ступая по золе и с опаской поглядывая на свисающие балки. Альфи остановился возле книжных шкафов. Вблизи ущерб был очевиден. Обгорели сотни книг. На каждой имелись следы повреждения. Уцелевшие страницы покрывала жирная копоть.

Всё это были старые книги, с тяжёлыми простыми переплётами, непохожие на привычные книжки с картинками и в суперобложках. Я взял одну из них, показавшуюся мне наименее повреждённой, и открыл. В сумеречном свете я разглядывал страницу, но не мог прочитать ни слова.

– Что это? – спросил я.

Альфи подошёл и заглянул в книгу.

– Это «Исповедь» Августина из Гиппона.

– Кто это – Кристина Гиббон?

– Не Гиббон, а Гиппон – было такое место. В Северной Африке. Августин, Святой Августин, ты разве о нём не знаешь?

Кажется, Альфи считал, что я должен знать про Святого Августина.

– Первый раз слышу. На каком это языке? Альфи прищурился и сказал насмешливо:

– На латыни.

Слово «очевидно» не прозвучало, но явно подразумевалось.

– И о чём эта книга?

Альфи здоровой рукой взял у меня книгу и грустно пролистал закопчённые страницы.

– Возможно, это первая в мире автобиография. Современный человек не всё здесь поймёт, но книга довольно убедительная.

«Довольно убедительная – кто так говорит?» – спросил я себя. Вслух же произнёс:

– Ты это читал? Альфи кивнул.

– По-латыни? – прошептал я, и Альфи, слегка смущённый, снова кивнул.

Подошла Рокси.

– Эй! Мистер компьютер! Прочитай-ка что-нибудь вслух!

С неохотой, как мне показалось, Альфи начал громко читать, а Рокси светила на страницу фонариком телефона. Я не понял ни слова, Рокси же слушала выпучив глаза.

– Да ну! – только и сказала она, когда Альфи замолчал. – Почитай ещё!

Но Альфи вернул книгу на полку.

– Все эти книги были мои, – сказал он, – мои и мамины.

Я выглянул наружу. Курятник в углу двора был разрушен, и несколько обгорелых куриц с почерневшими перьями лежали в золе.

– Кажется, ваша коза убежала, – сказал я Альфи, но ответа не получил.

Я понадеялся, что он меня не услышал. Ведь в моих словах прозвучало: «Здесь есть и хорошее», хотя на самом деле ничего хорошего не было.

Рокси прошла в угол комнаты.

– Что здесь? – спросила она, сбрасывая обугленные деревяшки с толстого металлического короба.

Альфи с придыханием произнёс нечто неразборчивое и опустился возле короба на колени. Крышка короба была металлическая, с отверстиями для навесного замка. Но сам замок отсутствовал. Альфи открыл короб.

– Хм-м. Ещё книги! – сказала Рокси. – Кажется, они в порядке – не горелые.

Альфи закрыл крышку и посмотрел на нас. Впервые в его глазах стало меньше горькой опустошённости. В них появилось что-то вроде надежды.

– Нам надо взять это. Унести отсюда.

За ручку я поднял один край короба. Он оказался тяжёлым.