Аббатство Теней - Себастьян де Кастелл

Она крутнулась как раз вовремя, чтобы увернуться от короткого тонкого лезвия, метнувшегося к ее лицу.

Потом сказала:

— Это не сон, Келлен.

«Погоди, что? Что ты имеешь в виду — это не…»

Она исчезла. Как и те двое, что нападали на нее.

Топот копыт прогремел у меня в ушах. Нифения скакала на быстрой лошади по пыльной серой дороге, приближаясь ко мне. Айшек, ее талисман-гиена, балансировал на шее лошади, гавкая что-то, чего я не понимал.

«Нифения, куда ты? Кто за тобой гонится?»

— Нет времени! — крикнула она. — Он там совсем один!

«Кто один, Нифения? Кого ты…»

Лошадь уже почти налетела на меня.

— Келлен, берегись! — закричала Нифения, впервые меня заметив. — Это не сон!

Лошадь встала на дыбы, ее копыта…

Песок.

Ничего, кроме песка, глубокого песка под ногами, песка, кружащего в воздухе.

Белкокот попятился, ощетинившись, шерсть его сделалась темно-красной с черными полосками, перепонки натянулись, чтобы заставить его выглядеть крупнее. Это был Рейчис. Он рычал, шипел и огрызался на кого-то, находившегося позади меня. Я попытался повернуть голову, чтобы увидеть, кто там, но не смог.

Рейчис начал обходить врага по кругу. Белкокот был ранен, он волочил переднюю лапу. Взгляд его был расфокусирован, глаза смаргивали песок, когда он силился разглядеть противника. Я услышал смех и вспышку магии огня, воспламеняющей воздух.

«Рейчис, беги! Не сражайся с магом без меня! Мы должны быть умными, должны делать это вместе, как всегда. Мы убьем его, Рейчис. Мы убьем его за то, что он пытается тебя ранить. Мы…»

Рейчис засвистел:

— Не глупи, Келлен. Ты в тысяче миль отсюда. Ты не можешь мне помочь. Я сделаю это за тебя.

Страх и отчаяние овладели мной. Я почувствовал, как мое тело борется с одеялами, в которые я завернулся.

«Это сон, — сказал я себе. — Бессмысленная галлюцинация. Все это просто боль, дурные воспоминания, и все потраченные впустую…»

Но тут Рейчис посмотрел на меня — мех на его морде был так близко, что я мог бы протянуть руку и коснуться его.

— Перестань, Келлен, — прорычал он полным раздражения голосом. — Я же говорю тебе, это не сон.

Мои руки сжали одеяла, срывая их. Я попытался встать, заставил себя открыть глаза…

— Нет, тупица, — произнес новый голос. Ни Фериус, ни Нифении и ни Рейчиса, но кого-то столь же знакомого. — Это работает только тогда, когда ты без сознания. Успокойся и послушай меня, Келлен. Это не сон!

Теперь все исчезло. Мраморный пол, пыльная дорога, песок пустыни.

Я стоял в просторной семиугольной комнате, босиком. Пол холодил ноги, но это не было неприятно. Посмотрев вниз, я увидел, что пол сделан из серебра, отполированного и блестящего. Семь колонн поддерживали сводчатый потолок из темного стекла, который пронзали огни звезд, блестя в шелковистом белом дыму жаровни, установленной в центре комнаты.

— Эй? — позвал я.

Ко мне сквозь дымку зашагала женщина, облаченная в шелка; они нежно мерцали, приобретая по очереди все мыслимые цвета. Солнечно-золотистые волосы, обрамляли ее лицо. А еще я заметил порезы на руках, кровь из которых капала на серебряный пол.

— Наконец-то, — сказала она. — Я уж думала, из-за тебя мне придется стоять здесь, истекая кровью до смерти, пока ты перестанешь наполнять мою голову всеми своими глупыми мыслями.

Ненавижу, когда моя сестра так поступает.

Я слышал, что когда ты не уверен, это реальность или сон, ущипнуть себя — это хороший способ…

— Не надо, — предупредила Шелла и подняла окровавленные руки. — Если ты сейчас проснешься, значит, все было проделано напрасно.

— Почему ты используешь магию крови? — спросил я и повернулся — на этот раз медленней, чтобы осмотреть массивное святилище. — И где мы?

Сестра раздраженно фыркнула — детская манера, идущая вразрез с возвышенной сценой, которую она наколдовала.

— В моем разуме, конечно, — ответила она и добавила: — В твоем точно такая громадная неразбериха, какую я и ожидала. Почему, во имя неба, ты впускаешь в свои сны все эти ужасные мысли о смерти и умирании?

— Думаешь, у меня есть выбор?

Ее ответом была приподнятая бровь.

— Шелла, ты говоришь, что научилась контролировать свои сны?

— Конечно. Я практикую это с тех пор, как мне исполнилось десять.

Она показала на свое безмятежное воображаемое святилище — по крайней мере, зависть заставляла меня надеяться, что святилище мага было именно воображаемым.

— Я проводила здесь свои ночи. И сочла это весьма практичным.

— Практичным?

Она подошла к ближайшей колонне и прикоснулась к ней. Мраморная облицовка как будто растворилась, открыв полки с бесчисленными сосудами и стеклянными ящиками со всевозможными камнями и порошками. Шелла взяла то, что смахивало на кусок жадеита, и швырнула на жаровню в центре комнаты. Дым приобрел зеленоватый оттенок, и комната стала четче.

— Так-то лучше, — сказала она, возвращаясь ко мне. — Не сомневаюсь, некоторые наслаждаются причудливыми ночными ужасами и извращенными фантазиями, но я предпочитаю использовать время сна для экспериментов.

— Экспериментов… — повторил я.

Она насмешливо взглянула на меня:

— Тебя снова уносит? Ты продолжаешь повторять каждое последнее сказанное мною слово. Как бы то ни было…

Она нацелила палец на серебряный пол и очертила в воздухе круг. Желтые искры вспыхнули, образовав идеальное круговое заклинание.

— Видишь? Если ты точно установишь правила для своего мира снов, ты сможешь вычислить весь ряд эзотерических конфигураций для создания новых заклинаний.

Я подошел, взял ее за запястье и поднял вверх ее окровавленную руку.

— Плохо только, что ты не можешь вообразить такого без крови.

— Не глупи, Келлен. Я же сказала — это не сон. Я просто использую это место, чтобы ты сосредоточился, не пришел в себя и не прервал очень сложное и утомительное заклинание шелка. — Она убрала руку. — Магия крови — единственный способ создать между нами связь. А теперь можем мы перейти к делу?

Она указала на что-то позади меня. Я повернулся и увидел, что часть серебряного пола стала жидкой, взметнувшись вверх, как фонтан. Достигнув в высоту футов двух, фонтан замедлил рост, и расплавленное серебро приняло форму довольно элегантного стула. Зная склонность Шеллы упорствовать — особенно после того, как она приложила все усилия, чтобы меня впечатлить, — я сел.